Розалинда Лейкер - Аттракцион любви

– Да, здесь не место для разговоров, – сказал он, как будто это была единственная причина ее ухода, и, по-хозяйски взяв ее под локоть, собрался увести в более укромное место для беседы, но Лизетт остановила его. Удалившись на некоторое расстояние от остальных гостей, они стояли друг против друга, слыша лишь приглушенный шум голосов и четкие команды крупье.

– Я слышала, ты женился, – сказала Лизетт. – Я за тебя рада.

– Мило с твоей стороны, Лизетт.

– Твоя жена тоже здесь, где-то играет? – спросила она, оглянувшись по сторонам.

– Нет, она сейчас в Америке, в Бостоне – у своих родителей. Ее отец болен, и она решила навестить его.

– Надеюсь, она вернется с хорошими новостями. А теперь мне надо к Джоанне. Ты ее уже видел?

Филипп кивнул, не проявив интереса.

– Где ты остановилась в Монте-Карло? В каком отеле?

– Ни в каком. Я живу у Джоанны, которая снимает здесь виллу.

– Мы с Элен были как-то на ее выставке в Лондоне. Я спрашивал о тебе, но она очень враждебно говорила со мной, хотя моя жена купила у нее картину. Честно говоря, те несколько мазков краски на холсте не стоили таких денег, которые она заплатила за картину. Разве Джоанна не рассказала тебе о нашей встрече?

– Да, она что-то упоминала, – небрежно ответила Лизетт.

Филиппа позабавил ее тон, и он улыбнулся своей прежней неотразимой улыбкой.

– Я так и думал, что она обязательно тебе расскажет. Она меня никогда не любила. Кстати, я помню, ты сама писала прекрасные акварели. Мне кажется, они даже лучше многих работ твоей подруги. Ты продолжаешь рисовать?

– У меня на это нет времени.

Лизетт увидела, что Джоанна встала из-за игрового стола и недовольно смотрит в ее сторону.

– Мне пора. Меня ждет Джоанна.

Филипп просил ее немного задержаться.

– Сейчас, когда мы снова встретились, надеюсь, как хорошие друзья, не помня прошлые обиды, мне хочется поговорить с тобой. Как ты живешь? Как ты стала актрисой? Давай завтра пообедаем!

– Завтра мне надо собираться в дорогу, а послезавтра я уезжаю в Париж.

– В Париж? Ты там снимаешься?

– Я там покупаю одежду, – ответила Лизетт и, чтобы избежать дальнейших вопросов, добавила: – Разумеется, я не могу удержаться от ностальгического соблазна посетить Гран-кафе и «индийский зал», где Люмьеры открыли эру кино. А потом еду домой.

– Домом ты называешь Англию?

– У меня теперь два дома – Франция, где я родилась, и Англия, где живу теперь.

– Может быть, ты подаришь и мне частичку твоей ностальгии и выкроишь пару часов, чтобы завтра пообедать со мной?

Лизетт нахмурилась.

– В последние несколько лет я ни разу не испытывала по тебе никакой ностальгии, Филипп!

Филиппа не смутили ее слова. Он продолжал весело улыбаться.

– Я понимаю, но, может быть, ты все-таки скажешь, как тебе тогда удалось сбежать и так бесследно исчезнуть накануне нашей свадьбы?

Его любопытство вызвало на лице Лизетт кривую усмешку.

– Как видишь, удалось.

– Так мы завтра увидимся?

Лизетт помедлила с ответом.

– Хорошо. А сейчас я иду к Джоанне.

Они договорились о встрече. Филипп пригласил ее в один из лучших ресторанов Монте-Карло. У Лизетт были свои причины согласиться на его приглашение – она собиралась узнать у него о своем сводном брате, где он, и как ему живется.

– Тогда до завтра! – склонившись к ее руке, сказал Филипп.

Лизетт вернулась к Джоанне, которая стояла неподалеку с мрачным выражением лица.

– Зачем ты тратишь на него время? – недовольно спросила она, когда Лизетт подошла ближе. – Он – в прошлом.

– Конечно, но в некотором роде я ему даже благодарна.

– Благодарна? – возмутилась Джоанна. – После того, как он поступил с тобой?

– Если бы у него не было интрижки с Изабель, я бы никогда не встретила Даниэля.

– А ты незлопамятна!

Лизетт улыбнулась.

– Зачем все держать в памяти? Столько воды утекло с тех пор! А ведь когда-то я не представляла себе жизни без него!

– Он случайно не был пьян? Не обратила внимания? Когда он был на моей выставке, от него несло как из бочки.

– Легкий запах вина я почувствовала, но пьяным не могу назвать. Соображал он вполне трезво.

– Ну, хватит о нем. Давай сядем за другой стол. У меня прямо руки чешутся – так хочется выиграть!

Джоанна пошла впереди. Лизетт скрыла от нее, что согласилась завтра пообедать с Филиппом. Она знала, подруга не одобрила бы этого.

Сидя с Филиппом в ресторане, Лизетт почувствовала, что время вернулось назад: они непринужденно болтали, будто и не расставались, только теперь она стала совсем другой. Сейчас она видела в нем просто бабника. От ее былых чувств не осталось и следа. Когда Филипп заговорил с ней в казино, внутри на минуту вспыхнуло прежнее чувство любви, но это был лишь мимолетный призрак прошлого, и ничего больше.

В зале звучали скрипки. Повсюду стояли кадки с пальмами, создававшие уютную атмосферу. Он рассказал ей об общих знакомых и, судя по всему, что-то знал о Морисе.

– Сейчас Морису столько же лет, сколько моему крестному сыну Роберту. Они дружат. Если я забираю Роберта из школы, чтобы с ним пообедать, то приглашаю и Мориса. Дома он бывает редко, потому что замок открывают только тогда, когда туда заглядывает Изабель. Каникулы он проводит везде – только не дома. Мне кажется, Изабель старается не появляться в обществе с взрослым сыном. Ему недавно исполнилось шестнадцать лет. Она считает, что выглядит на двадцать, но, увы, это далеко не так. После того скандала она долго со мной не разговаривала, обвиняла меня в твоем бегстве.

Лизетт не желала ничего слышать о мачехе.

– Как ты считаешь, Морис похож на отца? Филипп прищурился, на его губах мелькнула циничная улыбка.

– Он не мой сын, если ты это имеешь в виду.

– Разумеется, нет! – нетерпеливо ответила она. – Ты вернулся во Францию незадолго до его крестин, но у нее могли быть и другие… до тебя.

– Ты права. Совершенно случайно я узнал, что был у нее не первым любовником и, конечно, не последним. Похож ли Морис на твоего отца, сказать не могу. Единственное, что я о нем знаю: у него, как у всякого подростка, и Роберта в том числе, на уме только спорт и девушки.

В этот момент подошел официант, чтобы убрать тарелки и поставить кофейные чашки. Филипп откинулся на спинку стула, а когда они пили кофе, снова наклонился к ней и задал ей тот же сакраментальный вопрос:

– Все-таки как же тебе удалось сбежать?

Лизетт налила в кофе сливки.

– Вспомни последний вечер, когда мы ходили на представление «Волшебного фонаря», – начала она.

Он внимательно выслушал ее рассказ о том, как она сбежала из замка, как работала у Даниэля ассистенткой, как они поженились, как ее муж полностью посвятил себя кино. Лизетт ни словом не обмолвилась, что произошло в промежутке между этими событиями.

– Сейчас я возвращаюсь домой. Там меня ждет любимая работа. Хотя я часто устаю, мне нравится моя профессия.

Филипп сверлил ее взглядом.

– А сейчас ты не играешь, делая вид, что между нами ничего не было? Неужели в твоем сердце не осталось ни капли прежней любви?

Лизетт пристально посмотрела на него.

– Не притворяйся, Филипп. Я была тогда слишком молода и наивна, а ты считал, что, женившись на девушке с хорошим приданым, поправишь свои денежные дела. Между нами не было настоящей любви.

– Ты ошибаешься! Ты тогда поступила глупо и жестоко!

– Жестоко? – повторила Лизетт, иронически усмехнувшись. – Возможно, но большой радости я не испытала, когда увидела вас с Изабель в летнем домике!

От удивления он даже присвистнул.

– Ах, вот оно что! – Он вдруг рассмеялся. – Видимо, это помогло тебе повзрослеть.

Лизетт поразилась его цинизму и больше ни минуты не желала оставаться с ним. Хорошо, что обед подходил к концу.

– Кажется, мы успели все обсудить, достаточно поговорили о прошлом, – сухо сказала она, – а сейчас мне пора возвращаться на виллу.

– Удели мне еще пять минут, – очень серьезным тоном произнес Филипп. – Поверь, я тебя любил, что бы ты ни говорила сейчас. Потерять тебя было для меня страшным ударом. Я быстро понял, что был полным дураком.

Лизетт внимательно смотрела на него, слегка улыбаясь.

– Когда-то я тебе верила, но это было так давно.

Филипп был серьезен даже тогда, когда расплачивался с официантом за обед. Они вышли из ресторана, Филипп посадил Лизетт в коляску. Девушка облегченно вздохнула, подумав, что никогда больше не увидит этого человека.

Утром у ворот виллы они с Джоанной попрощались, пообещав друг другу скоро увидеться в Лондоне. На вокзале Лизетт купила билет в отдельное купе, чтобы избежать любопытных взглядов соседей по вагону, как это уже неоднократно случалось. В последнее время излишнее внимание стало тяготить ее.

Она села с книжкой у окна, но вначале решила полистать свежую газету, которую купила на вокзале. Развернув ее, она случайно выглянула из окна и увидела на перроне маленького толстого человека в соломенной шляпе, с любопытством наблюдавшего за ней. Лизетт быстро отвернулась, чтобы не поощрять его интерес, и начала читать статью, посвященную растущей военной мощи Германии.

Паровоз со свистом выпустил пар – это знак к отправлению. Когда поезд тронулся, кто-то резко рванул дверь купе. Лизетт подумала, что это, вероятно, тот толстяк в соломенной шляпе решил нарушить ее уединение. Но это оказался Филипп! Ворвавшись в купе, он сел напротив нее. Лизетт от досады прямо охнула.

– Что ты здесь делаешь, черт побери? – возмутилась она, отшвырнув газету.

Сняв шляпу, Филипп бросил ее на сиденье и с торжествующей усмешкой посмотрел на Лизетт.

– Я еду в Париж вместе с тобой, – нагло заявил он и предостерегающе поднял руку, словно предвидя ее протест. – Выслушай меня! Вчера ты сказала, что очень бы хотела встретиться с Морисом. Завтра я собираюсь в школу, где учатся мой крестный сын и Морис. Я могу попросить разрешения взять мальчиков на обед, а для тебя это удобный случай пообщаться с братом.