Розалинда Лейкер - Аттракцион любви

Окинув его быстрым взглядом, она на мгновенье подумала: не рассказать ли ему о ребенке, о его ребенке?

– Нашла работу, – начала она, ловя его взгляд. – Потом случилось так, что вернулась в Лион и устроилась работать на фабрике. Поработаю здесь, пока не вступлю в наследство, потом поселюсь в доме бабушки, но и тогда могу работать у Люмьеров. Не сидеть же мне, сложа руки.

– Послушай меня, теперь, когда мы снова встретились, может быть, ты подумаешь, что делать дальше?

Лизетт забеспокоилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Приезжай ко мне в Англию и помоги мне добиться цели. Я очень хочу, чтобы ты участвовала в моих первых съемках. Мы можем работать вместе, как когда-то работали с «Волшебным фонарем».

Лизетт слегка усмехнулась и опустила голову.

– Впервые слышу, чтобы мне вот так спонтанно предлагали поменять всю жизнь. До сегодняшнего дня ты ничего не знал обо мне – что я делала, чем занималась все это время. Ты же не мог заранее принять такое серьезное решение.

– Вот тут ты ошибаешься. Я ни на минуту не забывал о тебе. Я мечтал, что ты вернешься ко мне. Естественно, я не рассчитывал увидеть тебя в Лионе. Но как бы то ни было, подумай над моим предложением!

– Нет! Я же рассказала тебе о своих планах.

– И твои планы определяет этот Мишель Ферран?

Лизетт не собиралась ему ничего объяснять.

– Возможно. Время покажет.

Даниэль был в отчаянии.

– Как ты можешь так говорить после того, как мы снова встретились?

Лизетт вздохнула.

– Я рада была тебя видеть. Поверь, Даниэль, я с удовольствием вспоминаю то время, когда мы вместе работали и колесили в твоем фургоне, но сейчас у каждого из нас своя жизнь: ты – в Англии, я – во Франции. Когда мне исполнится двадцать один год и дом в Белькуре будет моим, я обрету самостоятельность в Лионе. Я не могу жить нигде, кроме Лиона.

Она взглянула на часы.

– Мне пора.

– Снова сбегаешь? – сухо спросил он.

Они поднялись.

– Вовсе нет. Ты знаешь, где меня найти. Мы можем встретиться в любое время, когда ты будешь в Лионе.

Даниэль посмотрел на свои часы.

– Кажется, у тебя скоро ужин, да?

– А после ужина у меня еще одна встреча.

– И что это за встреча?

Она нетерпеливо вздохнула.

– Если уж ты все хочешь знать, отвечу: я играю в любительском театре. Сегодня у меня репетиция.

– Прекрасно. Если не возражаешь, мне бы хотелось пойти с тобой и посмотреть репетицию. Где это?

Лизетт дала ему адрес. В следующий момент совершенно неожиданно он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, пытаясь угадать, что скрыто внутри каждого из них. Он крепко сжимал ее в объятиях и, потянувшись к ее губам, впился в них так, что она не могла шевельнуться. Вдруг она снова ожила, охваченная желанием, которое так долго копилось в ней. Лизетт обвила руками его шею, и они слились в долгом и страстном поцелуе, словно хотели выплеснуть в нем всю сжигавшую их страсть.

Когда они оторвались друг от друга, Лизетт едва не потеряла сознание, но Даниэль не выпускал ее.

– Нас связывает больше, чем ты думаешь. Тот день на кукурузном поле был только началом! Обещай, что ты приедешь ко мне в Англию!

Лизетт, наконец, пришла в себя и, начиная осознавать происходящее, пыталась стряхнуть с себя наваждение.

– Нет, Даниэль! – ответила она, вырвавшись из его объятий. – Я уже сказала тебе: мое будущее определено.

– Я так не думаю. Мы снова встретимся, Лизетт, а пока, если тебе не подвернется что-нибудь получше, подумай над моими словами. Будем считать, что я сделал тебе деловое предложение, которое откроет для тебя путь к новой карьере. Неужели ты действительно намерена прозябать в своем лионском доме до конца жизни?

– Для меня это не просто дом, это моя спасительная гавань.

– Она и останется твоей гаванью: стоит только пересечь Ла-Манш, и ты в любое время дома.

– Нет! Не пытайся меня переубедить!

Даниэль пропустил мимо ушей ее замечание.

– Я планирую приступить к своему проекту только через несколько месяцев. У тебя будет достаточно времени, чтобы обдумать мое предложение. Я приеду в Париж в декабре, когда Люмьеры впервые продемонстрируют свой синематограф публике. Естественно, я не могу пропустить такое событие. Оно поможет и мне определиться с собственными планами и понять, насколько эффективны мои поиски.

Даниэль помог ей надеть плащ, а когда собирался одеться сам, Лизетт остановила его.

– Не провожай меня. Я возьму такси и сразу поеду в ресторан. Мишель ждет меня там.

Даниэль проводил ее до двери гостиницы и вышел на улицу. Уже сидя в экипаже, Лизетт не удержалась и обернулась. За ужином она сказала Мишелю, что встретила своего старого знакомого, того самого демонстратора «Волшебного фонаря», у которого когда-то работала ассистенткой, а заодно рассказала, как ей тогда удалось сбежать из замка, не оставив после себя никаких следов. Она объяснила Мишелю, что связывало Даниэля с братьями Люмьер, но, к счастью, он не проявил к этому интереса: у него были собственные планы, которые он собирался обсудить с ней. Дело в том, что его приятель купил виллу в Италии и пригласил Мишеля и еще нескольких друзей погостить у него будущей весной.

– Поедемте со мной, – предложил он Лизетт. – Тоскана – чудесное место. Мы можем съездить во Флоренцию, полюбоваться ее шедеврами.

Лизетт давно хотелось побывать в Италии, но это означало, что Мишель взял бы на себя все расходы, а она не хотела чувствовать себя обязанной. Сославшись на занятость на работе, она нашла уважительную причину для отказа.

– К сожалению, я не могу взять отпуск. Меня не отпустят с работы.

– Забудьте вообще о работе, – мягко сказал Мишель. – Бросим все, поедем в Италию и проведем там наш медовый месяц.

Лизетт спрашивала себя, согласилась бы она поехать с ним, если бы не встретила Даниэля. На этот вопрос отвечать ей не хотелось.

Мишель проводил ее до дверей зала, в котором должна была проходить репетиция. Войдя в зал, Лизетт сразу увидела Даниэля. Он уже сидел в заднем ряду и помахал ей рукой, но не подошел и не заговорил. Он молча наблюдал за репетицией, досидев до конца. После ее окончания он проводил Лизетт до дома, но, отпустив ряд замечаний по поводу спектакля, ни слова не сказал об ее игре. Уже у дверей она не выдержала и спросила его мнение, ставшее вдруг очень важным для нее.

– Как я тебе понравилась на сцене?

Даниэль усмехнулся:

– Хороша-хороша! Продолжай в том же духе!

Лизетт обрадовалась его похвале.

– И буду продолжать!

– Ты будешь в Париже на презентации Люмьеров?

– Да, я попросила отпустить меня на три дня, чтобы поехать в Париж на это представление, и мне разрешили. Но, – добавила она, – не одна. Со мной будет Мишель.

Даниэль вздрогнул.

– Мы еще поговорим об этом. Только до шоу Люмьеров не вздумай выскочить за него замуж!

– Почему ты думаешь, что я изменила свое негативное отношение к замужеству?

Даниэль ответил прямо, не задумываясь:

– Что-то случилось с тобой, что сделало тебя мягче. Мне бы хотелось думать, что это из-за нашей сегодняшней встречи, но теперь я вижу, с тобой произошло еще что-то, о чем ты не хочешь говорить.

Лизетт в шоке уставилась на него. Этот человек видел ее насквозь. Надо как можно скорее бежать от его всевидящего ока.

– Оставь свои фантазии при себе, – с легким сарказмом ответила она. – Прощай, Даниэль! Счастливой тебе дороги домой, в Англию.

Она вошла в дом и захлопнула за собой дверь.

Не чувствуя ветра и холода, он еще долго стоял на ступенях крыльца.

Однажды вечером после спектакля Мишель напросился к Лизетт в гости, чтобы выпить по бокалу вина и серьезно поговорить. Она внутренне напряглась и приготовилась к тому, что сейчас он предъявит ей ультиматум.

– Наступил момент, когда мы должны официально обручиться, – начал Мишель твердым и непоколебимым тоном. – Вы знаете, как я люблю вас. Я долго ждал и терпел. После Рождества, когда мы будем в Париже на представлении синематографа Люмьера, я приглашаю вас к Картье, где вы сможете выбрать любое кольцо, которое вам понравится.

Лизетт не могла не признать, что в последнее время их жизни тесно переплелись. В глубине души она чувствовала, что, если бы она приняла предложение Мишеля, он был бы надежной защитой от всех потрясений, которые грозил внести в ее жизнь Даниэль. Лизетт уже не представляла своей жизни без Мишеля, но выходить за него замуж не хотела. Иногда потребность в любви и ласке, казалось, вот-вот толкнет ее в объятия Мишеля – здорового, красивого молодого мужчины, но, размышляла Лизетт, если она выйдет за него замуж, то присущее ему чувство собственности лишит ее свободы.

– Нет, Мишель! – твердо, заявила она. – Мы едем в Париж как друзья только для того, чтобы посетить шоу Люмьеров и развлечься. Нам же хорошо вместе, Мишель, я не ошибаюсь?

– Что вы такое говорите? – возмутился он, всплеснув руками. – Вы сами знаете, что нас связывает нечто большее, чем дружба. Правда, в последнее время я вас почти не вижу: то у вас работа, то репетиция, то встречи с друзьями, то вы заняты благотворительностью в приюте для сирот, и так без конца.

Мишель был прав: она действительно была очень занята. Тоску по потерянной дочери, не оставлявшую ее ни на минуту, Лизетт пыталась заглушить, проводя время с сиротами в местном приюте. Эти занятия стали для нее эмоциональной поддержкой. Здесь она отдавала всю свою любовь – хотя бы чужим детям. Всего этого она не могла рассказать Мишелю, а он продолжал настаивать на своем:

– Я полагал, что, согласившись ехать со мной в Париж, вы дали мне понять, что в наших отношениях наступила новая фаза.

Дело в том, что Лизетт сначала собиралась ехать в Париж одна, но Мишель, узнав о ее поездке, вызвался сопровождать ее. Вот почему она сказала Даниэлю, что едет вместе с Мишелем. В последние дни Мишель постоянно говорил об этой поездке. Он явно надеялся, что в Париже она не устоит перед ним.