– Северцева?

– Не только она. Администрация считает, что это такой маркетинговый ход. Мы «продаем» комфорт, покой и уют.

– Кто – вы?

– Продает отель. Но при помощи нас, статистов. Ты же видел в холле людей. Самых разных – богатых старушек, молодых людей с деловыми папками, красивых женщин с драгоценностями.

– Видел, – подтвердил Карон.

– Так вот – пятьдесят процентов из них актеры. Такие, как и я. Мы получаем деньги за то, что изображаем гостей. Красивых, удачливых, мы ведем себя так, что на нас приятно смотреть, а холл, где мы сидим, становится притягательным. И настоящим гостям хочется присоединиться к нам.

– Господи! Да я бы никогда не догадался! – воскликнул Тед.

– И хорошо. Значит, расчет правильный. Значит, мы хорошо справлялись с нашей задачей.

– Но зачем? Зачем?! В отеле полно людей и так.

– Да, гостей здесь всегда очень много. Нет свободных номеров. Но холл, ресторан, лаунж-бары – это сцена, и на ней должна идти интересная захватывающая пьеса. Она и шла.

– Так ты…

– Я подрабатывала в «Гранд-Норде». Мне платили за выход. Я должна была изображать молодую деловую женщину.

– Я попался на эту удочку, – вдруг расхохотался Карон и добавил с восхищением: – Северцева просто уникальна.

– Да, она удивительная женщина. И на ней все здесь держится. Уж я-то знаю.

– Послушай… – Тед замялся. – А если кто-то захочет с тобой познакомиться, то…

– Тебе интересно, не проститутка ли я? – рассмеялась Анна. – Нет. Именно поэтому я исчезла. На этой работе и минуты не продержишься, если пойдешь на сближение с гостем. Не разрешено.

– У тебя ни с кем не было…

– Тед! Я обычно говорю один раз.

– Но ты исчезла…

– Потому что ты понравился мне. Нам было хорошо вдвоем. И потом, зачем тебе библиотекарша со средним образованием? Я очень небогата. У меня на руках мама. Я живу обычной трудной жизнью очень простого человека. У тебя жизнь другая.

Тед Карон молчал. Он был изумлен. И кто больше его изумил – Северцева, придумавшая такой ход, или Анна, рассказавшая про себя правду, он не мог понять. Похоже, и то и другое потрясло.

– Но как теперь понять, кто есть кто? – вдруг спросил Тед.

– В смысле?

– Там, в холле? Там столько людей, и я с ними общался. Про театр говорил…

– А какая разница? Ты получил удовольствие от беседы?

– Да, пожалуй. – Тед припомнил старушку-театралку.

– Это главное. Поверь, среди статистов очень любопытные типы попадаются. Умные, образованные.

– А ведь действительно! – Карон вдруг хлопнул в ладоши. – В теннисных клубах есть те, кто отлично играет, но членом клуба не является. Эти люди составляют компанию тем, кто хочет потренироваться.

– А на танцевальных вечерах есть те, кто профессионально танцует. Они, как правило, выходят танцевать первыми, чтобы приглашенные чувствовали себя уверенно. Эта идея не нова. Просто Северцева внедрила ее в гостиничный бизнес. И довела до совершенства. Наталья Владимировна – удивительный человек. У нее ух как голова работает! Она очень креативна. Вот даже ты, опытный наблюдательный человек, ничего не понял.

– Да уж, – вздохнул Карон.

– Вот я тебе и сказала правду. Я просто взяла небольшой отпуск, чтобы дождаться твоего отъезда. Мы не могли с тобой видеться.

– Но сейчас я все знаю.

– И что?

– А то, что теперь мы можем встречаться. И сама Северцева дала добро на это! – рассмеялся Карон.

На душе его стало радостно. «Это же отлично, что она библиотекарь! Я столько могу для нее сделать! Я так могу ее удивить! – думал Тед. – Господи, этот отель просто колдовское место. Я влюбился в принцессу, принцесса оказалась золушкой, которая в своем скромном наряде оказалась еще восхитительнее!»

– Мне завтра хорошо бы к врачу съездить, – сказал он серьезно. – Могу ли я попросить руководство отеля, чтобы вы как сотрудник «Гранд-Норда» сопровождали меня?

– Ты с ума сошел? – Анна посмотрела на него укоризненно.

– Видимо, но пока я не выздоровею, то никуда отсюда не уеду. А когда мне снимут гипс, мы с тобой уедем вдвоем.

Анна молча смотрела на Теда. Она столько раз представляла себе их разговор, но ни разу не думала, что возможен такой итог.

– Зачем я тебе? – спросила она тихо.

– Ты мне нужна, потому что я, кажется, очень люблю тебя, – так же тихо ответил Карон.

– Вряд ли ты это успел понять за столько короткий срок.

– Неправда. Некоторые вещи понимаешь сразу. Давай лучше закажем завтрак. А завтра поедем к врачу. А послезавтра к твоей маме.

– Тед, ты женат, – не уступала Анна.

– Я знаю. Мы будем работать над этим. Поэтому скорее надо лететь в Америку. А сейчас у меня к тебе одна важная просьба. Пожалуйста, поцелуй меня. Я до сих пор не верю, что ты нашлась, – вздохнул Карон.


Уже выходя из отеля, Анна встретила Северцеву.

– Ничего, что я дала твой телефон? – спросила та, улыбаясь.

– Спасибо вам. Я не знаю, что из этого выйдет, но мне кажется…

– Мне кажется, что ты будешь счастлива. Поверь мне. Я очень наблюдательный человек. Особенно когда дело касается не меня лично.

– Спасибо вам, Наталья Владимировна. Я теперь буду часто у вас бывать.

– Я буду очень рада видеть тебя, – Северцева обняла Анну.

Проводив девушку взглядом, Северцева вздохнула. «Тед Карон, похоже, влюбился в эту красавицу. И правильно сделал. Не знаю, что у него в Америке, но здесь у него явная любовь. Что из этого выйдет? Одному богу известно, но чувство же не возникает просто так. Оно возникает, когда для него освободили место…» – подумала она, и тут как напоминание о ее собственной жизни появился Антошин.

– Наташа, я хочу наконец поговорить с тобой! – начал он.

Северцева неожиданно расхохоталась.

– Да что с тобой?! – оторопел Антошин.

– Сергей, дорогой, не надо ни о чем говорить! Пожалуйста. Все уже понятно. Я не хочу больше возвращаться туда, где что-то надо объяснять, о чем-то договариваться. Мы с тобой уже все поняли, мы отпустили друг друга.

– Ты серьезно сейчас?

– Я – весело! Потому что серьезно больше не могу. Все. У меня началась другая жизнь. И тебе желаю того же. Отпусти прошлое.

Антошин растерянно слушал жену. Она, сильная, энергичная, опередила его и лишила возможности оправдаться.

– Я так не могу, я хотел объяснить…

– Сергей, мне надо уйти, – перебила его Северцева, – прямо сейчас.

– Зачем? – просил Антошин.

– Мне надо, – твердо сказала Северцева, – а ты подмени меня. Если вдруг что… Саша же сегодня вечером работает?

– Да, – покраснел Антошин и, не удержавшись, спросил: – А ты куда-то едешь?

Наталья Владимировна в упор посмотрела на мужа:

– Я еду на рынок. Мне нужно купить хорошие баклажаны.

И, оставив его удивленным, выскочила из отеля.

Она не поехала на машине и не стала нырять в метро. Она пошла пешком. Только сегодня Наталья поняла, что пешая дорога дает ей ощущение полноты жизни. «Что он еще просил? Ах да! Сыр козий. Еще я куплю помидоры. Розовые, – думала Северцева и вспоминала, с каким аппетитом ел утку Лучиков. – Какой он милый. И интересный. И так легко ему сделать приятное. Надо будет посмотреть, как слоеное тесто готовят!»

У перекрестка она оглянулась на «Гранд-Норд». Каждый фрагмент этого здания был ей знаком. Этот дом был ее родиной, ее якорем, ее спасением. И теперь, когда она так резко начинала новую жизнь, он стал хранителем того, что составляло ее надежды.

Эпилог

Три года спустя


– Наташа, ты, главное, отдыхай! Здесь все хорошо, никаких происшествий. Все идет своим чередом.

– А спортсмены заехали? Не шумят?

– Заехали, жалоб на них нет. Я за всем слежу. Не волнуйся.

– Хорошо, не буду. Но если что, звони!

– Я же тебе сказал, – в голосе говорящего послышался металл, – что главное сейчас – твой отдых. Как дети? Они уже уехали?

– Да, вчера. Мы отлично провели время.

– Ну слава богу. Обнимаю тебя. Позвоню вечером. А ты сейчас сразу на пляж.

– Слушаюсь! – отчеканила Северцева и приложила руку к воображаемому козырьку. Увидев свое отражение в зеркале, она рассмеялась. Загорелая дочерна, только зубы и белки глаз блестят, она выглядела совсем молодой. А самое главное, и чувствовала себя так.

Северцева вышла на балкон. Внизу плескалось море, стоило только спуститься по лестнице – и ты уже у кромки воды. «Да, иду на море», – подумала Северцева, она с улыбкой огляделась. Это тихое место на небольшом острове в Средиземном море стало ее домом на целых полтора месяца. Они прилетели сюда вдвоем – она и Лучиков. Да, тот самый ворчливый, занудливый, вечно на что-то обижающийся Петр Петрович. Наталья только диву давалась, как люди ухитряются создать о себе ложное впечатление. Лучиков был просто профи в этом смысле. Его манера говорить отвлекала от главного – от широкой души, мягкости, от удивительной способности понять в каждом явлении его суть. Все эти достоинства Северцева обнаружила внезапно – когда под влиянием порыва рассказала Лучикову свою историю.

– Мы совершенно с вами не похожи. Но у нас одинаковая ситуация, – выслушав, произнес тогда после долгого молчания Петр Петрович. – Мы с вами не умеем жить. Мы не умеем проживать день, час, каждую минуту. У нас в голове планы. А вечное следование планам истощает нас.

– А что в своей жизни хотели сделать вы, какие планы были у вас? – спросила Северцева.

– Я всегда хотел работать. Карьера и большие деньги – это побочный продукт. Мне всегда хотелось быть занятым, необходимым, ключевым, – Лучиков вздохнул, – может, это я так хотел компенсировать свою некрасивость.

Северцева уставилась на него – после нескольких дней тесного общения этот мужчина казался ей в высшей степени интересным. Да, он невысокого роста, и мягкие черты его лица далеки от плакатной мужественности, но именно эта мягкость, эта лукавость серых глаз, этот высокий лоб обладали очарованием. «Он очень обаятельный. И умный. А умный мужчина – это красивый мужчина!» – думала Наталья Владимировна. Она ни разу не сравнила Лучикова с Антошиным. И увидела Петра Петровича таким, каким он был на самом деле.