– Рад, что твой план работает. Значит, Саша уже дарит тебе цветы. – И Игорь вдруг исчез, я услышала звук мотора. «Сейчас он исчезнет», – подумала я, и эта мысль была подобна инсульту, что-то в моей голове взорвалось, и я почти оглохла и несколько мгновений стояла посреди темного холодного двора, парализованная. Но когда машина нашего штатного психолога начала выезжать со своего парковочного места, меня словно «подорвало», я бросилась к нему под колеса. О чем я думала? Вот он – тот редкий случай, когда я вообще не думала ни о чем. Жила моментом, здесь и сейчас. Упала на капот, затем сползла на асфальт. Да, Лиза права – жить здесь и сейчас здорово, и я чувствовала каждое биение сердца, каждый вдох и выдох. То, как холодная вода пропитывает мои джинсы. Как меня колотит от адреналина.

– Ты с ума сошла? Фаина! Ты как? Ты что… ошалеть, – Малдер кричал, матерился и поднимал меня на руки. Это было замечательно, хоть я и не могла выдавить и звука. Шок. Уж кто-кто, а профессиональный психолог мог бы распознать его признаки. Игорь извернулся, раскрыл дверцу и осторожно усадил меня на переднее сиденье. Я смотрела на него и думала: «Господи, я ведь люблю его, вот нелепость!» Сказать я не могла ни слова. Малдер сел за руль, завел мотор, взвизгнули шины – он дернул машину с места со скоростью, которая более пристала бы покидающим место ограбления банка бандитам.

– Куда… кхе… куда мы… а?

– Куда? В больницу, куда еще. Ты свихнулась совсем – под колеса прыгать? Что с тобой? А? – Игорь кричал, все его хваленое самообладание вылетело в трубу.

– В больницу? Зачем?

– Господи, Фая, ну что с тобой не так? Проверить!

– Проверить, что со мной не так? – рассмеялась я. – Прямо сейчас? Ночью? Ты же знаешь и сам, что со мной не так.

– Я имею в виду целостность твоей опорно-двигательной системы, Фая. Что ты со мной делаешь!

– А что ты делал тут, около моего дома? – спросила я и дико обрадовалась, что эта фраза родилась и прозвучала. Наконец-то. Апрель молчал, насупившись, и поглядывал на меня с моей розой, словно прикидывая, стоит ли мне об этом говорить. Я разозлилась. – Я ждала твоего звонка весь день. И сейчас, даже признаваясь в этом, уже нарушаю кодекс девичьей чести, потому что, раз уж ты не счел нужным позвонить мне после того, как мы провели вместе ночь, то я должна приложить все усилия, чтобы показать тебе, насколько мне это безразлично.

– Ничего себе! – хмыкнул Игорь. – А мне нельзя почитать весь этот кодекс? Особенно ту часть, где написано про то, чтобы сразу идти и встречаться с другими мужчинами.

– Глава первая, – заверила его я. – «Клин клином».

– Но не слишком ли быстро? – возразил он. Я вздохнула и посмотрела на Игоря немного (только чуть-чуть) виноватым взглядом.

– Вообще-то я ездила не с мужиками встречаться, а в бадминтон играть.

– И ты считаешь, что я могу поверить в это? Я был первым, кто познакомил тебя с бадминтоном – помнишь, когда мы проводили наше маленькое расследование? В моем кабинете? Ты была так мотивирована найти подход к твоему бадминтонисту, и я помог тебе. Весьма эффективно, не правда ли? Все сработало.

– Получилось, да, – подтвердила я. – За исключением маленьких деталей. Так что ты делал тут, около моего дома?

– Я… забыл телефон. Да, и не смейся. Вчера ты забыла телефон, а сегодня – я.

– Если бы я была психологом, то обязательно нашла бы в этом какой-нибудь скрытый подсознательный контекст, – выпалила я странно счастливым голосом. – Забыл? Правда?

– Утром дома, – признался Игорь вдруг, и я зарделась, почувствовала, как мои ладони становятся горячими. – Я весь день хотел позвонить тебе, но у меня не было телефона. Я ведь на работе даже карточку твою не заполнил. Ты же так и не стала мне клиентом. Максимум, ты использовала мой кабинет как ночлежку. И вот я прихожу домой, звоню тебе, а ты недоступна. И недоступна, и недоступна. И дома у меня ты не осталась. Ни следа, если не считать скомканной постели, но это мне даже понравилось.

– Я застелила постель, – возразила я и покраснела.

– Да? – удивился Игорь. – Я бы не сказал. В общем, я ответил на твой вопрос.

– Нет, не ответил, – покачала головой я. Игорь посмотрел на меня возмущенным и одновременно беззащитным взглядом.

– Пленных не берешь?

– Нет.

– Ладно. Я тут ждал тебя, потому что очень хотел увидеть. Довольна? Теперь ты скажи, зачем под колеса мне бросилась?

– Я НЕ довольна. С чего мне быть довольной? Ты же – самый спокойный и хладнокровный мужчина на земле. Ушел на работу, сказал мне, чтобы я «захлопнула дверь». И что я должна была подумать? Что я – просто случайное явление, женщина на одну ночь.

– Ты так обо мне думаешь, да? Интересно, – хмыкнул Игорь.

– А чего такого? – пожала плечами я. – Ты на свидания меня не звал, цветов не дарил, слов не говорил. Согласно кодексу девичьей чести…

– Ты права, цветы тебе дарил не я. Это я уже понял. А что за маленькая деталь?

– Деталь? – удивленно посмотрела я.

– Ты сказала – все получилось с этим твоим Сашей, за исключением маленькой детали. Что за деталь? – И Игорь вдруг резко свернул с улицы и залетел на парковку около какого-то супермаркета.

– Осторожнее, а то мною на капоте ты сегодня не ограничишься. С ума сошел?

– Да. Сошел. Думал о тебе весь день. Что за деталь? – начал злиться Игорь.

– Ну… видишь ли, если я скажу, то опять-таки нарушу…

– Ни слова про девичий кодекс чести, умоляю.

– Я не люблю Сашу. Вот в чем проблема. Такая вот деталь. Не люблю я его. Я люблю бадминтон, это да. Такое, знаешь, своеобразное чувство, когда удается со всей силы вмазать по волану. Мне нравится постучать ракеткой. А Сашу не люблю. Хотела бы – но нет. Поздно.

– Ненавижу бадминтон, – заявил Игорь.

– А зря.

– Ни слова больше про бадминтон, а то я пойду и разломаю ракетку его об его же голову, этому Саше, – прорычал Игорь, и тут я начала хохотать. Он, Игорь, смотрел на меня так, словно я делала нечто предосудительное и даже уголовно наказуемое, когда смеялась так. – Значит, это тебе смешно?

– Ты не поверишь, – сквозь хохот пропищала я. – Но каждая девятая ракетка… – закончить я не смогла. Игорь склонился ко мне, взял меня за плечи – довольно грубо, должна отметить, но я не возражала – и поцеловал меня в губы так, словно хотел этим самым поцелуем наказать за все мнимые и реальные грехи женщин, начиная от самой Евы. Я же и не подумала сопротивляться, только изогнулась, чтобы увернуться от мешающейся ручки коробки передач и приблизить свои губы к его губам. Упоительный запах кожи Игоря опьянял, и каким-то шестым чувством я поняла, что и сегодня вряд ли дойду до дома. Права была мама, ой права. Прощай, честь девичья.

– Но что тогда значит этот цветок? – спросил Игорь приблизительно минут через сорок, когда мы смогли хотя бы временно перестать целоваться. Я попробовала пошевелить губами – это было непросто, они горели и отказывались слушаться.

– Ничего. Ничего он не значит. Просто мне задали вопрос, и я дала на него ответ. А цветок все равно себе оставила, ибо он красивый, а я девочка.

– Объяснение вполне точное, – кивнул Игорь. – Можно? – и протянул руку к моему цветку. Я отдала ему розу, хотя, честно говоря, не ожидала, что его злость и ревность потребует цветочной жертвы.

– Ты куда? – крикнула я, когда Игорь вышел из машины.

– Сиди тут, – скомандовал он, исчезая в ночи. Счастливая – хотя и не вполне понятно, с чего, – я откинулась на сиденье и прикоснулась пальцами к губам. О, истерзанные поцелуями губы, как вы мне подходите. Как бы я хотела всегда чувствовать эту звенящую серебристую лунную дорожку в груди, улыбаться при одной мысли о том, что сижу в машине Игоря. Мой месяц – Апрель, это точно.

– Держи. Это тебе, – услышала я его голос, а затем увидела, наверное, самый большой, вычурный, набитый всевозможными цветами букет, который только можно найти в ночном супермаркете.

– Ничего себе! – рассмеялась я. – Это что?

– Ну… как ты сказала? Это был вопрос? Так вот, я тоже задаю тебе вопрос.

– Хороший вопрос. Даже с гортензиями.

– А ответ?

– О, ответ будет «да», не сомневайся. Слушай, ничему меня жизнь не учит. Согласно кодексу девичьей чести, я же должна сказать, что мне нужно подумать. Тем более что ты ведь до конца не прояснил, что именно предлагаешь. Еще одну ночь?

– Почему одну? – хмыкнул Игорь. – Много ночей. И дней. И всего. Фая, это ведь только начало, да? Ты не убежишь от меня?

– «Фаина Ромашина. Начало». Звучит как название для фильма. Слушай, а по-моему, я даже видела такой. С Леонардо Ди Каприо в главной роли. Он там в собственном подсознании такого начудил…

– Едем домой, там мне все расскажешь, ладно? И покажешь. – И Игорь на всякий случай снова поцеловал меня так, что вся вереница бесконечных мыслей покинула мою голову.

– А ты не убежишь? – спросила я, глядя на красивый, спокойный профиль Игоря, на то, как уверенно он ведет машину, как освещает мелькающий свет дорожных фонарей его усталое лицо. Он повернулся ко мне и улыбнулся.

– Можешь привязать меня к кровати, если хочешь. Хотя… вообще, у меня самого были такие планы.


Следующее утро было самым восхитительным и самым ленивым утром за многие годы. На этот раз – для нас обоих. Я была на «больничном», Игорь решил, что на сегодня с него тоже достаточно мотивировать других. Он и сам был весьма решительно настроен провести весь день тут, в квартире, я бы даже сказала точнее, в постели. Я эти планы решительно одобряла, хотя моя совесть и шептала, что, мол, нехорошо. Телефон опять забыт – валяется дома. Мама теперь уж точно подумает черт-те что. Впрочем, в моем возрасте и с моей историей я уже могла себе позволить подпортить репутацию. А с телефоном получилось нехорошо. Не будь я такой растяпой или, вернее, не брось телефон дома из-за детской неспособности ждать звонка, я бы знала, что в это же самое утро, когда я так счастливо устраивала свою личную жизнь, в моем родном отделе на двадцать шестом этаже происходило нечто невообразимое. Весь наш IT-отдел с самого утра был заблокирован, работа остановлена, компьютеры опечатаны, процессы, которые остановить нельзя, переданы под управление сторонних сотрудников. Кто-то инициировал официальное служебное расследование. Даже Кренделя отстранили от дел. Саша Гусев бегал как угорелый по всем этажам, пытаясь выяснить, что же за всем этим стоит, а я – единственная, кто имел хотя бы отдаленное представление о том, кто может стоять за всем этим и с чем все это было связано, – я наслаждалась чудесным утром в постели Игоря. Что показательно – без телефона. Случайность? Да, а почему нет. Согласно закону Мёрфи, если что-то плохое должно произойти, оно обязательно произойдет в самый неудачный момент.