Усталость заставила веки сомкнуться, но Анжелика усилием воли открыла глаза. Зудящая тревога наполнила сознание. Что-то мешало, что-то давило на нее. Против желания, как под гипнозом, она повернулась к окну… Через поблескивающее стекло на нее в упор смотрели желтые глаза зверя, дьявольской усмешкой щерилась клыкастая пасть…

В следующее мгновение Анжелика оглохла от собственного крика. Еще миг — и треск распахнутой двери, пронзивший комнату грохот выстрела и звон бьющегося и сыплящегося стекла слились в один чудовищный звук…

Она пришла в себя стоящей у стены с кулачками, прижатыми к груди. Комнату заволокло пороховым дымом. Мигулин и граф что-то кричали у разбитого окна, потом окончательно выломали раму и выпрыгнули наружу. Бледная Жаннетта, зажав уши руками и широко раскрыв рот, смотрела из угла на Анжелику, глаза служанки готовы были вылезти из орбит.

— Факелы! Дайте факелы! Больше огня! — неслось со двора.

Повсюду хлопали двери, доносился топот ног и громкие крики. Мигулин и граф искали что-то под окном и звякали там битым стеклом.

— Вот… посмотрите… свежий след…

— Да какой же он свежий!..

Тихо, по-детски заплакала, заскулила Жаннетта.

— Я боюсь, мадам, — причитала она. — Я хочу домой… Зачем только я вызвалась ехать с вами!

— Помолчите, милочка! — прикрикнула на нее Анжелика. — Вас здесь еще не слышали. Держите себя в руках…

Она стыдилась собственной слабости, собственного крика, поэтому излишне сурово упрекала Жаннетту.

Граф и Мигулин, сопровождаемые толпой графских слуг, без стука, распахнув двери, вошли в комнату.

— Как это выглядело, сударыня? — спросил граф.

Как это выглядело? Анжелика вспомнила королевскую охоту, своего второго мужа, маркиза дю Плесси.

— Да, я уже видела… Это… Это было очень похоже на волка, — не очень уверенно ответила Анжелика, немного смущаясь и ожидая насмешек.

— Чертов сотник! Развел живность, прямо в замке волки бегают, — чертыхнулся граф. — Что же он, опыты на них ставит?

— Дождемся сотника и спросим, — вздохнула Анжелика.

— Не будет никакого сотника, — подумав, решительно сказал Мигулин. — Это он и есть. Оборотень…

— Что он говорит? — спросила Анжелика у графа. — Я не совсем ясно поняла.

— О-о! — развел руками и подкатил глаза граф. — Впрочем, все может быть…

— Чем быстрее мы отсюда уедем, тем лучше, — настаивал казак. — И гнездышко это надо бы спалить.

— А если это не сотник, а просто какой-нибудь ручной волк? — возразил граф. — Приедет хозяин… Да, хороши мы будем. Он нас потом всю жизнь будет по судам таскать за поджог. Россия — не Польша, здесь любят судиться.

— О чем вы говорите? — снова вмешалась Анжелика. — Я не могу понять…

— Этот господин… казак… ну, в общем, ваш наемник говорит, что это не простой волк, а хозяин замка, превратившийся в волка, — по-французски объяснил граф.

— О, господи! — воскликнула Анжелика. — У него есть основания так говорить?

— О, да! Он так уверен, что даже хочет спалить весь замок.

— А если это ошибка?

Граф безмолвно развел руками.

— Надо уезжать, — повторил Мигулин. — Чем быстрее, тем лучше.

Анжелика поняла, что он настаивает на отъезде.

— Я согласна, — сказала она. — Все равно мне не удастся уснуть. Но как же быть с хозяином?

— Делайте, что хотите! — всплеснул руками граф. — У меня голова кругом идет.

— Запрягать! — приказала Анжелика.

Слуги вывели храпящих, беспокойно переступающих лошадей.

— Больше света! — командовал граф. — Да, неплохо было бы, конечно, устроить здесь на прощание фейерверк, — признался он Анжелике. — Но если этот волк не оборотень, а так… случайно забежал…

— Но ведь за нами всю ночь кто-то следит. Вспомните портрет, — напомнила Анжелика.

— Да, принесите-ка его сюда, — приказал граф слугам. — Я так и не рассмотрел его.

Яцек и Северин сбегали наверх и принесли раму со свисавшими лоскутами холста. Ее поставили вертикально. Отблески огня факелов мелькнули в отверстиях на месте зрачков, и показалось, что косо разрезанный портрет подмигнул кроваво-красными глазами всем присутствующим. Граф приподнял свисающие куски холста, попытался восстановить изображение.

— Да, любопытный образ, — пробормотал он. — Запомните его, если встретим…

— Не встретим, — уверенно сказал Мигулин. — Подальше отсюда! С нечистой силой только в сказках хорошо встречаться.

Двое слуг с факелами в руках поскакали впереди кареты. Глухо загудели под колесами доски перекидного моста. Лошади рванули и летели, как будто гналась за ними нечистая сила.

Глава 9

Остаток ночи путники провели в Чернигове. Утром, когда все ночные страхи рассеиваются, Анжелика предложила еще раз съездить в замок. Поехали граф и Мигулин, но скоро вернулись. Замок, как и ночью, был пуст, безмолвен, ничего они там не нашли, никого не дождались.

Три дня, больше, чем где бы то ни было, прождала Анжелика в городе неподалеку от замка. Ответ всегда был один и тот же.

— Я не могу больше ждать, — сказала она Мигулину. — Мне надо в Турцию. Твой сеньор, боярин Матвеев, приказал тебе доставить меня туда, куда я скажу. Мы едем в Турцию.

Мигулин отнесся к ее словам, как к должному. Он спокойно выслушал и сказал:

— Дело хозяйское. Как поедем?

Граф, присутствовавший при разговоре в качестве переводчика, вмешался:

— Зачем ехать в Турцию? Турки уже на Украине. Их войска, насколько мне известно, перешли Днестр. И сам султан при войске.

— Не думаю, чтоб при турецком войске был наш посол, маркиз Нуантель. Мне надо передать ему рекомендательное письмо, чтоб он помог мне найти моего мужа, — отозвалась Анжелика.

— Так или иначе, путь в Турцию лежит через Украину. Этой благословенной страны вам не миновать.

— Это так? — обратилась Анжелика к Мигулину.

Тот безразлично пожал плечами, показывая, что ему все равно, как ехать.

— В Турцию лучше ехать через Украину и Бессарабию. Там, правда, тоже встречаются гайдуки, но их единицы, может быть — сотни. Но у остальных — татар, черкесов грабежи и разбои явление настолько естественное, что ими занимается весь народ без исключения, — уговаривал граф.

— Да, веселенький выбор, — улыбнулась Анжелика. — Все страны, окружающие Турцию, или воюют, или профессионально занимаются грабежом и разбоем. А как, по-вашему, нам лучше ехать? — снова обратилась она к казаку.

— Наше дело маленькое, — уклонился тот от ответа. — Как скажешь, так и поедем.

— Через Украину ближе, — продолжал граф. — Отсюда всего полтораста верст до Киева, а там — Белая Церковь, Винница или Умань, а там уже турки.

«Когда-то этот молодой человек мечтал, чтоб я поехала в Китай, чтоб была возможность подольше меня сопровождать. Странно», — подумала Анжелика. Она колебалась, с надеждой поглядывая на Мигулина, графу с его горячностью она не доверяла.

— А что за война сейчас идет на Украине?

— Да как обычно: поляки, татары, казаки… Там всю жизнь такая война идет… — отозвался Мигулин.

Наконец, решение было принято: Анжелика решила пробираться в Турцию через Украину и Бессарабию. Предприятие, мягко говоря, — рискованное. За Днепром настоящая война вспыхнула с новой силой. Год назад украинский гетман Дорошенко вместе с крымскими татарами напал на коронные войска в Умани, но неудачно. Поляки отбились и даже перешли в наступление. Но все с тревогой поглядывали за Днестр, где сосредоточилась огромная турецкая армия, гроза всей Европы. Оттуда ждали удара. Султан медлил, сначала он был занят войной с венецианцами и отвоевал у них Кандию, потом отдыхал после ратных трудов, проводил время в гареме и на охоте, но мудрый диван все это время следил за событиями в мире, выбирал, куда послать войска, какой совет дать великому султану. Армия, собранная на Дунае, съела все запасы и разорила местное население. Воинов надо было кормить, а издержки на их содержание покрыть за счет добычи и грабежа. Весной, пока наши путники пробирались беспредельными русскими лесами, огромное турецкое войско двинулось за Днестр. Неповоротливая трехсоттысячная громада передвигалась медленно, и первыми, далеко оторвавшись от главных сил, через Днестр в Подолию хлынули татары, легкая конница. На берегах Южного Буга татар встретили поляки Лужецкого и верные королю казаки полковника Ханенко. Шесть тысяч против сорока. Невзирая на свою малочисленность, поляки и казаки опрокинули и потоптали татар, загнали их в реку, и Лужецкий хотел гнать их еще дальше, за Буг и за Днестр. Более осторожный Ханенко не советовал переходить реку, но Лужецкий, окрыленный успехом, ничего не хотел слушать. Войско разделилось. Ханенко за Буг не пошел, а Лужецкому сказал очень хитро: «Я останусь здесь. Если ты победишь, будешь иметь свидетеля своего славного подвига, а если дело не пойдет на лад, я разделю с тобой твой жребий». Поляки погнали лошадей в воду, а казаки стали спешно окружать свой лагерь обозом. На другом берегу Буга солдаты Лужецкого встретили оправившуюся и жаждавшую мести орду и не смогли устоять — кони измучились на перепрыве и порох подмок. Торжествующие татары загнали отряд Лужецкого обратно в Буг и бросились за ним следом. Разгромленный и потерявший людей Лужецкий спасся в казачьем таборе. Едва остатки польского отряда заскочили в казачий лагерь, налетели татары. Отстреливаясь во все стороны, огромный «гуляй-город» двинулся назад. Татары провожали окутанный дымом обоз до Ладыжина и даже осадили этот городишко, но были отбиты и рассеялись по всей Украине, грабя и убивая. Меж тем основное турецкое войско только-только начало переправу через Днестр. Вот в эту кровавую кашу и лезли Анжелика и ее спутники, надеясь быстрее добраться до Турции.