К действительности меня вернул голос Адама:

— Сегодня я говорил с Мэтью Стэнхоупом. Оказывается, отныне ежегодный взнос в охотничий клуб возрастет до тысячи фунтов.

— Немалое повышение, — заметил Джек.

Адам рассказал о потоптанном кустарнике Сьюзен Фентон и о моем предложении.

— Нельзя же запретить гостям принимать участие в охоте, Аннабель,

— резко бросил Джек. — Неужели вы лишите и меня этой возможности?

Джек, заядлый охотник, частенько составлял нам компанию. Это обходилось ему недорого, поскольку он всегда мог взять лошадь в нашей конюшне.

— Боюсь, тебе придется вступить в наш клуб, Джек, если захочешь охотиться здесь в будущем году, — проговорила я.

В его глазах вдруг вспыхнул гнев, и он стукнул кулаком по столу с такой силой, что зазвенела посуда.

— Я не могу выложить тысячу фунтов за охоту, и ты прекрасно это знаешь, Аннабель!

Тетя Фанни что-то встревоженно пробормотала, а лакей поспешил вытереть со стола пролившееся вино.

— Если не научишься сдерживаться, Джек, попадешь в беду, — предостерег его дядя Адам. — Аннабель права. Сын Фентонов чудом не пострадал.

— Невелика потеря, — бросил Джек, — больше или меньше одним фермерским щенком — какая разница?

Глаза Нелл выразили ужас.

— Надеюсь, вы говорите не всерьез, мистер Грэндвил? — спокойно спросила мисс Стедхэм.

Джек бросил на нее быстрый взгляд. Тонко поджатые губы предвещали взрыв, но он взял себя в руки.

— Может, и не всерьез, — ответил он.

— Уверена, это глупая шутка. — Я задумчиво постучала пальцами по лежавшей у меня на коленях салфетке. Конечно, Джека нельзя лишить возможности охотиться. Тем более что он помогает присматривать за лошадьми. Впрочем, выход есть. Я просияла. — Деньги за тебя внесет уэстонское поместье, Джек. — Я знала, что Джералд ни за что не стал бы помогать ему, но неужели такое большое поместье не наскребет какую-то несчастную тысячу фунтов? Я посмотрела на Адама:

— Думаю, мы можем себе это позволить, правда, дядя Адам?

— Об этом тебе следует советоваться не со мной, Аннабель. — Адам нахмурился. — По завещанию Джералда, только Стивен имеет право распоряжаться доходами с поместья.

— Вы управляете Уэстоном больше двадцати лет, дядя Адам. Сомневаюсь, что Стивен пожелает сам заняться всеми делами.

— Надеюсь, он не станет в них вмешиваться, — с необычной для нее решительностью вставила тетя Фанни.

— Не знаю, не знаю, — протянул Джек. — Мне трудно поддержать вас, Фанни. Полагаю, у меня больше шансов вытянуть деньги из Стивена, чем из Адама.

Все рассмеялись.

— Что верно, то верно, — вздохнула тетя Фанни. — Столь добросердечного человека, как Сти вен, наверное, и на свете нет. И как это он связался с контрабандистами?

— Возможно, свидетели дали ложные показания, — предположила Нелл.

— Стивен признал свою вину, — жестко возразила я. — Это было при мне.

Я и в самом деле подслушивала, когда следователь в присутствии графа допрашивал Стивена.

«Виноват только я, папа. Никто другой».

Эти слова Стивен упорно повторял даже после того, как ему сказали, что обвинение против него не будет выдвинуто, если он отправится на Ямайку.

Он предпочел уехать, а я вышла замуж за Джералда.

— Ты так полагаешь, Аннабель?

Я подняла глаза:

— Простите, тетя Фанни, я не расслышала вас.

Глава 4

В конце мая корабль доставил в Саутгемптон письма от Стивена дяде Адаму и мне.

Уединившись в своем будуаре, чтобы вскрыть конверт, я была неприятно поражена тем, что у меня сильно дрожат руки. Стивен писал, что разделяет мое горе, выражал соболезнования, сообщал, что вернется домой, как только закончит дела на плантации, и просил передать привет Джайлзу.

Скажите, пожалуйста, привет от него!

Скомкав письмо, я бросила его в камин.

Позднее ко мне пришел Адам. К моему удивлению, Стивен написал ему целых пять страничек убористым почерком.

— Стивен решил избавиться от сахарной плантации. — Дядя Адам уселся в библиотеке на свое обычное место.

— Избавиться? — изумилась я. — То есть объявляет о банкротстве?

— Нет, он отдает плантацию рабам.

Я уставилась на бесстрастное лицо Адама:

— Отдает?!

— Так он пишет. — Адам потряс зажатыми в пальцах страничками. — Очевидно, последние несколько лет Стивен не возделывает сахарный тростник. Разделив плантацию на отдельные земельные участки, он передал их рабам. Теперь они сами выращивают тростник для себя и на продажу. Стивен даже завез для них английский скот.

— Но ведь рабам не разрешено иметь собственность?

— Поэтому Стивен освобождает их.

— В этом он весь, — усмехнулась я.

— Не вижу в этом ничего забавного, Аннабель. — Лицо Адама стало суровым. Ноздри раздувались, щеки побагровели. — Плантация дорого стоит.

— Стоила, — возразила я. — Вот уже десятки лет ни одна из ямайских плантаций не приносит хорошего дохода. Сперва пагубно сказалась Гражданская война в Америке, затем запрет Наполеона на ввоз британских товаров в Европу лишил их рынков сбыта. Когда-то плантация была для Уэстона чем-то вроде золотых приисков, но уже много лет она приносит только убытки.

— Все это я знаю, Аннабель, — с досадой отмахнулся Адам. — Но теперь, когда Наполеон, надеюсь, потерпел окончательное поражение, она, возможно, опять начнет приносить доход. — Адам похлопал рукой по подлокотнику из красного дерева. — Аннабель, поступок Стивена противоречит интересам Джайлза. Ему не следует это разрешать.

— Вопрос в том, имеет ли он право на это?

— То есть получил ли Стивен юридическое разрешение отдать плантацию рабам?

Я кивнула.

— Да, — с горечью подтвердил Адам, — получил.

Я пожала плечами:

— Значит, мне не удастся остановить его, дядя Адам.

Проницательные серые глаза вглядывались в меня. Тяжело вздохнув, Адам откинулся на спинку кресла, плечи его поникли.

— Боюсь, уже ничего нельзя изменить, — сказал он. — Когда твое письмо доставят на Ямайку, Стивен будет на пути домой.

— А зачем нам плантация? — спросила я, осененная неприятной догадкой. — Может, все же нужна? Мы в долгах?

Видимо, резкость моего тона насторожила Мерлина. Он поднял морду и пытливо поглядел на меня. Я нагнулась и погладила его шелковистую черную спинку.

— Нет, нет, дорогая, ничего подобного. Я вовсе не хотел тебя встревожить. Будущее Джайлза обеспечено.

— А нет ли долгов и закладных, о которых я не слышала?

— Нет, Аннабель, — твердо повторил Адам. — Ежегодный доход графа составляет около двадцати тысяч фунтов — и это после погашения всех расходов и выплаты пенсий старым слугам.

Что ж, весьма приличный доход.

— Вы хорошо управляете поместьем, дядя Адам.

— Спасибо, дорогая. — Он улыбнулся. Порция встала, потянулась и легла возле окна, на освещенное солнцем место.

— Есть ли новости о Джаспере? — спросила я.

Джаспер, сын дяди Адама, капитан кавалерии, последние два года воевал в армии Веллингтона в Испании.

— Вчера получили от него письмо. Кажется, Стивен не единственный Грэндвил, возвращающийся дрмой.

— Джаспер тоже?

Адам кивнул.

— Чудесная новость. Тетя Фанни, должно быть, на седьмом небе?

— Да. Не только она, мы все.

Мерлин, видимо, решив, что его сестра нашла самое лучшее место, поднялся, направился к окну и лег рядом с Порцией. На красном ковре они напоминали большие чернильные пятна.

— Проклятая война, — сказала я. — Надеюсь, она скоро закончится.

— Думаю, теперь, после взятия союзниками Парижа, это неизбежно.

— Какая радость вновь увидеть Джаспера! — воскликнула я.

Дядя Адам молча бросил на меня загадочный взгляд.

— Полагаю, Джаспер тоже захочет принять участие в охоте, — сказала я. Адам рассмеялся:

— О, Аннабель, как легко угадать, что ты скажешь.

— Я забочусь только о Джаспере. Если он не внесет денег, ему не удастся охотиться вместе с нами.

— Я внесу деньги за сына. Нельзя же лишать его такого удовольствия. В Испании ему пришлось весьма нелегко. — Адам поднялся.

— Кто собирает взносы — ты или Стэнхоуп?

— Я, дядя Адам. — Мне не удалось скрыть радость. — Но с этим вполне можно повременить до августа.

Я поднялась, чтобы проводить его. Собаки открыли глаза и зевнули.

Адам насмешливо взглянул на меня:

— Будь уверена, мне не придется напоминать об этом, Аннабель.

— Всегда-то вы подшучиваете надо мной, дядя Адам.

Он похлопал меня по руке:

— Прости старика. Ведь я помню тебя еще девочкой с очень серьезным выражением лица.

Я ласково улыбнулась ему:

— Как славно, что Джаспер возвращается.

— Да.

Когда Адам ушел, я в сопровождении собак поднялась в детскую, чтобы пообедать с Джайлзом.

***

В день возвращения Стивена солнце освещало сквозь туманную дымку золотые пшеничные поля. Ветер доносил аромат скошенных трав. Лошади стояли на небольших выпасах, лениво помахивая хвостами. На фоне синего неба трава на склонах Даунза казалась зеленым бархатом.

В последнее время Джайлз увлекался рыбной ловлей, и мы провели вдвоем несколько часов на озере. Мое старое платье покрылось пятнами от сидения на траве. Коса падала на спину, на ногах были стоптанные ботинки. Предстань я в таком виде перед Джералдом, он сказал бы, что я похожа на крестьянскую девушку.

Как только мы вернулись домой, я отослала Джайлза в детскую, а сама задержалась с экономкой миссис Нордлем, советуясь с ней, как приготовить пойманную рыбу. Я все еще была в зале, когда к дому подъехал наемный экипаж и остановился перед величественной парадной лестницей Уэстон-Холла.

Услышав стук колес, Ходжес выглянул из высокого окна возле двери, увидел ветхий экипаж и прищелкнул языком. Но вдруг дворецкий выпрямился и отпрянул от окна.