Несмотря на то, что незнакомка была одета в бедное платье, ее речь и манеры произвели на меня весьма приятное впечатление.

— Пожалуйста, расскажите, — попросила я. — Просто не выношу, когда люди горюют. — И подвинула свой стульчик чуть ближе к ней.

— Да вот, никак не могу получить работу, — призналась она. — Пытаюсь уже несколько месяцев, и все безрезультатно. А нынче утром меня прогнали с квартиры, и теперь мне идти некуда.

Я поинтересовалась, чем она занимается. Оказалось, что она служила у леди горничной, но однажды прожгла утюгом дыру в платье своей хозяйки, та разгневалась и выгнала бедняжку без рекомендаций. Сейчас все бюро по найму переполнены людьми, ищущими работу. Естественно, на человека, не способного представить ни одной рекомендации, смотрят с подозрением, и у него практически нет шансов на успех.

Я полюбопытствовала, как зовут ту леди и, к огромному своему изумлению, услышала имя леди Ярдли, то есть Бейбы.

До чего безобразно с ее стороны, подумала я, так поступить со своей горничной. По на всякий случай спросила:

— Неужели она выгнала вас только за это?!

— Уверяю вас, — подтвердила женщина.

И рассказала, что Бейба вообще отличается жестоким обращением с прислугой, и хотя она изо всех сил старалась угодить своей хозяйке, та всегда оставалась чем-то недовольна.

Мне стало очень жаль бедную Элинор Дентон — так звали эту женщину.

— Послушайте, что, если я попытаюсь куда-нибудь вас пристроить?

— Я согласна на все, лишь бы получить работу, — отвечала она, — но самое ужасное, что я осталась без крова, а квартирная хозяйка не позволяет даже забрать вещи.

И Элинор опять принялась плакать.

— Успокойтесь, — сказала я. — Я поговорю со своим дядей, он обязательно что-нибудь придумает. Дело в том, что я знаю леди Ярдли.

— О, мисс, если это возможно, я была бы вам бесконечно признательна, — воскликнула она.

Я назначила Элинор свидание в шесть часов — в это время обычно дядюшка Лайонел возвращается домой, и поспешила на Гровенор-сквер.

По дороге я встретила Гарри и с жаром выложила ему историю с Элинор.

Он сказал, что считает поведение Бейбы чудовищным, но чему еще можно выучиться в хоре?

— А кто учился в хоре? — в недоумении спросила я.

— Как, разве вы не знаете? Бейба когда-то служила хористкой, — пояснил он, — о чем очень не любит вспоминать, а если и вспоминает, то с таким видом, будто пела только ведущие партии. — Он рассмеялся. — Единственная ведущая партия, которую ей довелось исполнить в жизни, состоит в том, чтоб водить бедного старину Дерека за нос!

Потом Гарри спросил, пила ли я чай, и, когда я призналась, что не пила, предложил:

— Пошли выпьем вместе у Румпельмейера — это именно то, что требуется в столь юном возрасте, да и я уже много лет туда не заглядывал!

Я с радостью согласилась, и мы отправились в магазинчик в Сент-Джеймсском парке, про который я не раз уже слышала, и набрали целую гору пирожных, так что я чуть не объелась — такие вкусные они были.

Счет принесли колоссальный, и я поблагодарила Гарри и сказала, что мне очень неловко вводить его в такие расходы.

Он засмеялся:

— Если б расходы на вас могли бы ограничиться такой суммой, никто бы не возражал! Я, впрочем, уверен в обратном.

— Почему? — спросила я.

— Мне нет надобности это вам растолковывать, Максина, — ответил он. — Я уверен, что Хьюго с Тимоти вам уже все объяснили.

— Что объяснили? — воскликнула я довольно раздраженно.

Гарри и тетушка Дороти, да и вся их компания, вечно ведут двусмысленные разговоры, в которых я мало что понимаю, а это со временем начинает здорово надоедать.

— Ох, не притворяйтесь, Максина! — отвечал Гарри. — Вы прекрасно знаете о своей привлекательности или по крайней мере должны были к настоящему времени догадаться об этом.

Я сказала, что в самом деле догадываюсь, так как вижу, до чего тетушке Дороти надоело меня опекать.

Гарри рассмеялся:

— Да уж, совсем неподходящее для нее занятие!

Я согласилась с ним — тетушка слишком молода для такой роли. Он опять засмеялся, только уже не так мило, и сказал, что имел в виду вовсе не возраст.

Как бы там ни было, мы оставили эту тему, и я, вернувшись домой, поспешила к дядюшке Лайонелу, только что возвратившемуся из Палаты, и рассказала про Элинор.

Он предложил мне взять ее своей личной горничной. Это была великолепная идея: я не только помогу человеку в беде, но и заполучу личную горничную! В порыве благодарности я расцеловала дядюшку.

— Ну-ну, Максина. — Он ласково похлопал меня по плечу. — Если тебя волнует такая мелочь, как горничная, что с тобой станется, когда кто-нибудь преподнесет тебе жемчужное ожерелье?

Я стала его уверять, что любой драгоценности предпочту хорошую горничную.

— Дай Бог, чтоб ты подольше так думала, моя дорогая, — со вздохом произнес дядюшка.

Он вручил мне деньги для Элинор, чтобы она, расплатившись за квартиру, могла забрать свои вещи.

Элинор явилась, трепеща от волнения и страха, а потом опять разразилась слезами и поклялась, что будет служить мне верой и правдой.

Я не могу выносить чужих слез и стала просить Элинор успокоиться, если она хочет мне угодить. Моя новая горничная послушно вытерла слезы и обещала прийти нынче же вечером, а я побежала предупредить дворецкого.

Вот таким необычным образом я обзавелась собственной горничной. А что касается Гарри, то он ужасно мил. Уверена, что его поцелуй не оставил бы меня равнодушной.

* * *

Я все думаю, до чего интересно было бы поцеловаться с Гарри! Неужели мне никогда не представится такой случай? Помню, Мона говорила, что он не интересуется юными особами, и, наверное, его расположенность ко мне объясняется желанием сделать приятное тетушке Дороти. Только ей это, судя по всему, вовсе не доставляет никакого удовольствия, более того, если Гарри слишком долго со мной разговаривает, она злится.

Впрочем, может быть, она считает, что я ему докучаю, но в таком случае он не стал бы так часто приходить к нам в дом и не стал бы искать моего общества.

Нынче вечером у нас прием, и я заскочила к себе в спальню, чтобы побыть хотя бы некоторое время в тишине.

Вечер начался с многолюдного застолья, после чего гости поднялись в бальный зал, куда уже прибыл оркестр.

Мелькают танцующие пары, в баре сидят любители выпить и закусить устрицами. Все время прибывают новые компании, так что в зале уже не протолкнуться.

Очень многие, видя такую тесноту, разбредаются по всему дому. Так, поднявшись к себе в спальню час назад/ чтобы попудрить нос, я обнаружила парочку, мирно расположившуюся на моей постели.

Когда я вошла, они с недовольством посмотрели в мою сторону. На их лицах не было и тени смущения. Казалось, это я вторглась в их владения.

— Ваша кровать очень удобна, — с явной насмешкой проговорила дама, — а мы так устали!

— Почему бы вам не пойти домой в таком случае?! — спросила я.

Но они пропустили мимо ушей мою реплику и больше уже не обращали на меня никакого внимания.

Я вышла, оставив дверь открытой, и вслед мне донеслось:

— Негодная девчонка! Закройте за собой дверь!

Что за странная вечеринка?! Танцуя с Тимми, я поинтересовалась, что происходит, отчего эти люди то и дело уединяются в разных комнатах?!

— Это одна из интимных вечеринок, которые устраивает Долли, — ответил он.

Мне известно, что такое «интимная вечеринка», и я заметила Тимми, что так развлекаются только в Америке, а он засмеялся и сказал, что у всех народов очень много общего.

Ну да Бог с ними! Больше я об этом не задумывалась. Я танцевала до упаду, потому что ужасно люблю танцевать, а оркестр просто превосходный. Моим партнером был Гарри. Он страшно мил и отлично танцует. Очень высокий. Я и сама не такая уж маленькая, однако едва достаю до его плеча. А уж про тетушку Дороти и говорить нечего!

В зале было довольно душно, и, закончив танец, мы вышли на балкон.

— Блаженствуете, Максина? — спросил он.

— Еще как! — ответила я.

И пустилась в пространные объяснения, что это состояние никоим образом не связано с внешними обстоятельствами, что я счастлива просто так, без какой-либо на то причины. Неужели с ним никогда не бывало такого?

— Почему не бывало! — улыбнулся он. — Я испытывал те же самые чувства в Шотландии.

Я сказала, что мне ужасно хотелось бы побывать в этом краю.

— Как-нибудь я возьму вас с собой, — задумчиво произнес он.

— Правда?! — воскликнула я.

— Конечно, если только пожелаете ехать со мной, — ответил он. — А вы пожелаете?

— Это было бы так замечательно! — От радости я захлопала в ладони. — А когда?

Он наклонился, взял меня за руку и только собрался сказать что-то жутко интересное — как в окне появилась тетушка Дороти.

— Гарри, — раздался ее резкий, довольно скрипучий голос, — я хочу, чтобы вы помогли мне все подготовить к номеру кабаре.

— Ох, — сказал он, — нельзя ли пару минут обождать?

— Нет, это нужно сделать срочно, — отрезала она и, обратившись ко мне, добавила: — А тебя, Максина, я хочу познакомить с лордом Росдином.

На балконе появился длинный, невыразительного вида юнец, который уселся рядом со мной и понес самую дикую белиберду, какую я когда-либо слышала.

Он болтал и болтал, а я страшно скучала, и ощущение счастья вдруг странным образом улетучилось, и — не пойму, почему, — вечеринка уже не казалась такой забавной, как раньше.

Как бы там ни было, мы просидели и проговорили двадцать минут, пока снова не заиграл оркестр. Насколько интереснее я могла бы провести эти двадцать минут в обществе Гарри!