– Через час тебя устроит?

– Договорились. Ты придешь сюда?

– Да, прекрасно. Увидимся в десять.

Гэвин стоял, Слушая короткие гудки,– она бросила трубку, не дав ему договорить. С недовольной гримасой он положил трубку и вернулся к столу. В несколько глотков допив остатки кофе, он прошел через холл с выложенным мраморными плитами полом и направился в спальню. Как и во всех комнатах этой квартиры, здесь было обилие современной мебели, к которой он испытывал отвращение, и так много белого цвета, что Гэвин начинал его активно ненавидеть.

Оглядев спальню, он пробормотал:

– От этой квартиры можно свихнуться,– и прошел в облицованную белым Мрамором ванную комнату. Побрившись, он сбросил халат, принял душ, вымыл голову и вышел из душа, стараясь нащупать полотенце.

Пятнадцать минут спустя Гэвин, одетый в серые брюки, белую рубашку и темно-синий блейзер, направился в небольшую библиотеку.

Здесь, усевшись за письменный стол, он сделал несколько телефонных звонков, связанных с его поездкой во Францию. Потом откинулся на спинку стула и набрал номер своего адвоката Бена Стенли в Бель-Эйре.

– Думаю, нет необходимости говорить тебе: «Пора вставать, Бен»,– усмехнулся Гэвин, когда уже после второго гудка адвокат снял трубку.– Не сомневаюсь, что, как все прилежные труженики, ты уже с рассвета на ногах.

– Привет, Гэвин. Как тебе живется в моем любимом городе, на моей родине?

– Прекрасно, Бен. Послесъемочный этап «Делателя королей» наконец закончен. И, скажу тебе, фильм получился отлично. Тебе понравится. Вся команда несколько недель назад вылетела в Лондон, и через несколько дней мы переезжаем на Бийанкурскую студию.

– Когда ты летишь в Париж?

– Завтра. Я звоню тебе, потому что Луиза в Нью-Йорке. Мы с ней только что говорили по телефону. Она скоро придет сюда, хочет поговорить со мной. Я уверен, речь пойдёт о разводе.

– Думаю, ты прав. Не говори лишнего, Гэвин, и ничего не обещай. Не бери на себя никаких обязательств. Если у нее есть адвокат,– а он, конечно, должен быть, черт возьми,– скажи ей, чтобы он связался со мной. Помни, что ты сохранял этот брак только из-за ребенка. Не испорти все сейчас.

– Постараюсь. Я перезвоню тебе, как только она уйдет. На всякий случай имей в виду, что в Париже я остановлюсь, как обычно, в отеле «Риц». А днем ты знаешь, где меня найти.

– У меня есть твой телефон на студии. Твоя секретарша нам вчера передала телефаксом.

– Черт, уже звонят снизу по внутреннему телефону. Мне нужно идти, Бен. Скоро перезвоню.

– Будь осторожен, Гэвин.

– Хорошо.

Они попрощались, и Гэвин, сняв трубку внутреннего телефона, сказал службе охраны пропустить к нему миссис Амброз.

Луиза располнела – это сразу бросилось в глаза. Но в результате она стала выглядеть гораздо лучше. Тем не менее она была бледной, с темными кругами под глазами. Гэвин невольно задал себе вопрос, что происходит в ее личной жизни. Не говоря ни слова, он взял у нее пальто и положил его на скамью в холле. Она тоже молчала.

Проводив ее в гостиную, Гэвин наконец произнес:

– Тебе принести что-нибудь? На кухне есть кофе.

Отрицательно покачав головой, она опустилась на диван.

Гэвин сел в кресло напротив.

– О чем ты хотела поговорить со мной, Луиза?

В нерешительности она нервно откашлялась и поерзала на диване, поправляя юбку.

Гэвину стало ясно, что она волнуется, и он сказал:

– Ну давай, Луиза, говори. Я не укушу. Я вовсе не людоед, каким ты меня стараешься представить все эти годы.

– Я хочу развестись с тобой,– выпалила она, глядя ему в лицо, сцепив на коленях руки.

– Ради бога, я не возражаю.

– Вот так просто? И никаких возражений? – удивилась она, и выражение растерянности появилось на ее лице.

– Никаких возражений,– улыбаясь, подтвердил Гэвин и, выдержав эффектную паузу, добавил: – Но несколько условий.

– Каких условий? Подозреваю, относительно денег.

– Нет. Я не собираюсь обсуждать с тобой эти вопросы. Этим займутся наши адвокаты. Мои условия касаются нашего ребенка.

– Я так и думала, что ты постараешься втянуть Дэвида в это дело,– бросила она.

– Тогда для тебя не будет неожиданностью узнать, что я хочу, чтобы он был со мной.

– Ты не можешь забрать его! – пронзительно выкрикнула она с исказившимся от гнева лицом.

– Совместное родительское попечение, Луиза. Причем с твоего согласия. Иначе никакого развода.

– Ублюдок! Ты с самого начала был таким или стал им, только превратившись в звезду экрана?

– Послушай, Луиза, ты опять! Я прошу тебя, перестань разговаривать со мной таким стервозным тоном. Ты хочешь развода, прилетаешь в Нью-Йорк, приходишь ко мне в роли просителя и тут же начинаешь извергать всякие мерзости. Так ты ничего не добьешься.

Она со вздохом откинулась на спинку дивана, изучающе глядя на Гэвина своими бледно-голубыми, холодными, как лед, глазами. В глубине ее души клокотала ненависть.

Гэвин тоже взглянул на нее и спокойно улыбнулся.

– Я знаю, что у тебя связь с Аланом Тернером и ты хочешь выйти за него замуж. Так что постарайся действовать разумно.

Поскольку она, не отвечая, лишь продолжала злобно смотреть на него, Гэвин сказал:

– Ты, я полагаю, будешь жить в Вашингтоне. Это меня устраивает, поскольку я твердо намереваюсь опять переехать на Восточное побережье, как только уложим в коробку последний фильм. Для меня переезд не будет трудным. Или, скажем, для Дэвида. Кстати, когда ты планируешь переезжать из Калифорнии в Вашингтон?

– Я, кажется, не говорила, что переезжаю в Вашингтон! – воскликнула Луиза.

– Но ведь это так,– настаивал он.

Кусая губы, понимая, что нет смысла лгать или уклоняться от ответа, она кивнула.

– Да, я собираюсь переехать. Но не сейчас.

– Ты уже подыскивала школу для Дэвида?

– Нет.

– Можешь не беспокоиться об этом. Я сам позабочусь. Там есть несколько очень приличных частных школ, так что его без труда можно будет устроить в одну из них.

– Кроме совместного родительского попечения, какие еще условия?

– Значит, ты согласна на совместное попечительство?

Луиза ответила не сразу. Она отвела глаза в сторону, потом опять взглянула на Гэвина и после этого быстро проговорила:

– Да, я согласна.

Гэвин облегченно вздохнул.

– Другие условия таковы: как минимум два раза в год он проводит со мной большие школьные каникулы, летние и зимние. И ты не мешаешь мне брать его во время этих каникул за границу.

Она кивнула.

– Означает ли это, что ты согласна на эти два условия?

– Да, согласна.

– Хорошо.

– Общая собственность делится пополам, Гэвин, таков закон. Что ты еще мне дашь?

– Разумеется, деньги на содержание ребенка. Но я уже говорил, по поводу финансовых вопросов надо обращаться к Бену Стенли. А еще лучше, пусть этим займется твой адвокат. У тебя ведь есть адвокат, не правда ли?

– Да.

– О'кей, значит, все решено,– сказал Гэвин.

– Решено.

– Я все-таки не понимаю, зачем тебе понадобилось приезжать. Мы могли обсудить все это по телефону,– поднимаясь с места, проговорил Гэвин.

Луиза тоже встала и пожала плечами.

– Я всегда считала, что нужно решать вопросы лично, лицом к лицу. Это мой принцип.

Решив воздержаться от комментариев, он направился к выходу. Не хотелось опять скандалов. Сейчас, когда обсуждение закончено, пусть она лучше поскорее уйдет.

Луиза торопливо шла за ним. В холле она спросила:

– Когда же ты летишь в Париж работать над «Наполеоном и Жозефиной»?

– Завтра?

– Значит, я успела как раз вовремя, да?

Не отвечая, Гэвин поднял со скамьи ее соболье манто и помог ей одеться. Какое-то время он молча смотрел на нее, потом сказал с другой, теплой интонацией:

– В молодости мы пережили с тобой много тяжелых моментов. В самом деле, нам через многое пришлось вместе пройти. Мне жаль, что все так закончилось, Луиза.

Гэвин вздохнул и с сожалением в голосе повторил:

– Да, мне действительно жаль. Жаль, что мы оба понапрасну растратили лучшие годы жизни, этого не нужно было делать. Но по крайней мере Дэвид не страдал. И хочется верить, не страдает сейчас. Давай постараемся мирно закончить развод. Пожалуйста, Луиза. Ради Дэвида.

– Да,– сказала она, открывая входную дверь. Затем, сделав шаг к лифту, обернулась и, глядя в лицо Гэвину, спокойно проговорила: – Ты знаешь, я любила тебя. И, видит бог, хотела, чтобы все было хорошо. Но наш брак был обречен, потому что ты никогда не любил меня, Гэвин. Никогда. Ты женился на мне только потому, что я была беременна.

– Луиза, я...

– Пожалуйста, не отрицай! Я всегда это знала. Со времени той ужасной трагедии с нашим первым ребенком. Знала, что ты никогда не будешь моим, не будешь принадлежать мне. Ведь твоя страсть направлена на другое.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, недоумевая.– Мою профессию, страсть к кино?

– Если ты действительно не понимаешь, о чем я говорю, я ничего не скажу тебе, Гэвин Амброз.

К своему собственному удивлению и к изумлению Гэвина, она потянулась к нему и поцеловала в щеку.

– Пока,– тихо сказала она и без раздражения в голосе добавила: – Увидимся в суде.

Двери лифта отворились, и она вошла в кабину. И опять Гэвин обратил внимание, что она выглядит необычайно пополневшей. Когда он возвращался от лифта к дверям своей квартиры, его молнией пронзила мысль: Луиза беременна. В этом нет никакого сомнения. Хотя Гэвин не любил ее, но за все эти вместе прожитые годы узнал достаточно хорошо. Луиза не стала бы рожать ребенка от другого мужчины, не будучи с ним в браке. Особенно после того, что случилось при ее первой беременности. Кроме того, она, по-видимому, любила Алана Тернера. Они подходили друг другу. Понятно, почему она была такой сговорчивой, согласилась на все его условия относительно Дэвида: торопится выйти замуж за своего сенатора.