Джонни почувствовал себя как дома в этой удобной и уютной комнате, и даже само это ощущение доставляло ему радость. Привлеченный стоявшим у окна кабинетным роялем, Джонни сделал шаг к нему, но задержался у расставленных на столике фотографий. Кто эти люди? Надо будет спросить, когда она вернется. Ему необходимо знать все о Розалинде Мадиган.

Подсев к роялю, Джонни открыл крышку, и пальцы сами скользнули по клавишам. Он заиграл мелодию Кола Портера, одного из самых любимых своих композиторов. Потом, как это обычно бывало, он начал тихонько мурлыкать, а через минуту уже вполголоса напевал начало песни «Ты что-то делаешь со мной».

– Замечательно, Джонни! – воскликнула появившаяся в дверях Рози.

– Так, немножко побренчал,– ответил он, оглянувшись.

Рози держала в руках поднос, на котором стояли ведерко со льдом и бутылкой шампанского и бокалы. Он быстро поднялся, чтобы помочь ей, но Рози мягко отстранила его со словами:

– С этим я прекрасно справлюсь сама, не беспокойся,– и осторожно поставила поднос на кофейный столик перед камином.

– Жаль, что ты прервал пение,– продолжила она, наливая шампанское в высокие хрустальные бокалы.– Мне очень нравится твой голос, Джонни. Я люблю тебя слушать. Пожалуйста, спой еще. Ой, мне не следовало этого говорить, да? Это же твоя работа, то, чем ты постоянно занимаешься. И ты остался в Париже не для того, чтобы опять петь, а чтобы немного отдохнуть перед гастролями в Англии.

Джонни взял предложенный ему бокал, внутренне ликуя от ее слов. Она сказала, что ей очень нравится его голос. Это было чрезвычайно важно для него. Какое счастье услышать от нее такой комплимент!

– Когда я вижу рояль, ничего не могу с собой поделать, меня к нему так и тянет,– проговорил он.– Я еще спою для тебя много раз, когда ты захочешь. Но не сегодня. Сейчас давай лучше поговорим.– Подняв бокал, он сказал:

– За тебя, Рози, за самую прекрасную женщину Парижа!

Посмотрев на него, Рози почувствовала, что краснеет под его внимательным изучающим взглядом. Она покачала головой, ей хотелось отвернуться, спрятаться от этих ярко-голубых пронизывающих глаз, но она поняла, что не в силах этого сделать. Рассмеявшись и покачав головой, она сказала:

– Я вовсе не самая прекрасная женщина Парижа, но все равно спасибо. Я рада видеть тебя здесь, Джонни... в моем городе и в моем доме,– закончила она и слегка дотронулась своим бокалом до его.

– Для меня ты самая прекрасная женщина во всем мире,– тихо проговорил он, глядя на нее взглядом, полным едва сдерживаемой страсти. Потом вдруг отвел глаза, оглядел комнату и, резко меняя тему разговора, быстро спросил:

– У тебя очень славная квартира. Ты давно здесь живешь?

– Уже лет пять. Я ее обнаружила случайно и сразу же просто влюбилась.

Джонни сделал несколько шагов к покрытому бархатной скатертью столику и наклонился над фотографиями.

– Вот это ты с Нелл, это, я узнаю, молодой Гэвин Амброз. А кто остальные? – выпрямившись, он вопросительно взглянул на нее.

Рози подошла к нему и остановилась рядом.

Джонни обратил внимание, что у нее красивые ноги. Почему-то он не заметил этого раньше. Да ведь он и видел-то ее всего один раз и сейчас просто упустил из виду это обстоятельство. Мысленно он столько раз обладал ею, переживал с ней такие эротические сцены, что ему казалось, что он знает ее всю до мельчайших подробностей. На самом же деле, конечно, он совсем не знал ее.

Сейчас Рози стояла с ним рядом, и он ощущал ее дразнящий аромат: смесь нежного запаха ландыша, хорошего шампуня, мыла и молодой кожи. Джонни понимал, что она сведет его с ума еще до окончания сегодняшнего вечера. Она действовала на него, как сексуальный динамит.

Взяв со стола фотографию в серебряной рамке и показывая ее Рози, он еще раз спросил:

– Не хотел бы показаться любопытным, но все же кто эти ребята? Например, эта роскошная блондинка?

– Это Санни. Она тоже была членом нашей группы.

– Она великолепна. Что называется, таких только в кино снимать. Она не актриса?

Рози отрицательно покачала головой, и выражение ее лица слегка изменилось.

– Она в психиатрической клинике в Нью-Хейвене. Несколько лет назад она пристрастилась к наркотикам. Однажды приняла еще что-то, и это навсегда помутило ее разум. Теперь до конца дней своих она обречена вести растительную жизнь. Бедная Санни!

–О боже, надо же было такому случиться! – воскликнул он и поежился.– У меня было несколько знакомых, страдавших наркоманией, мне приходилось видеть....– Он замолчал, не окончив фразы.

– А это Мики,– продолжала Рози.– Он был славным парнем. Нет, я должна была бы сказать, он славный парень. Дело в том, что мы не знаем, что с ним случилось. Он просто исчез два года назад. И как Гэвин ни пытался его найти, все оказалось бесполезным. Он даже нанимал частных сыщиков.

– Когда кто-то хочет потеряться, ему обычно это удается,– заметил Джонни, все еще держа в руках фотографию.– А кто этот красавец с неотразимой улыбкой Кларка Гейбла?

– Это мой брат.

– Так это он парень Нелл?

– Да.

– Неплохо смотрится, стервец. Ему бы тоже сниматься в фильмах. Но скорее всего он не актер, иначе я бы знал. Чем он занимается?

– Он бухгалтер,– ответила Рози. Именно так должны были говорить она, Нелл и Гэвин. Никто не должен был знать, что Кевин тайный агент нью-йоркской полиции, из этого правила ни для кого не делалось исключений.

– И вы все подружились еще в детстве в Нью-Йорке?

– Мы познакомились около пятнадцати лет назад. И с тех пор очень дружны. Понимаешь, в то время мы все были сиротами, и наша компания как бы заменяла нам семью. Конечно, сейчас нас осталось только четверо. Санни и Мики – они, как бы это сказать... потеряны для нас.

Джонни кивнул и поставил фотографию на место. Его внимание привлек другой снимок, и, бросив на Рози быстрый взгляд, он сказал:

– Опять рискуя показаться любопытным, я все-таки должен спросить, кто эта хорошенькая малышка?

– Ее зовут Лизетт, она моя племянница. Рядом с ней ее мама, Колли. Если помнишь, я называла тебе это имя в тот вечер, когда мы познакомились. Эксперт по старинному серебру.

– Конечно, помню. Как ее здоровье?

– Она... она умерла,– выговорила Рози, чувствуя, что вот-вот расплачется. Потом, сумев все же овладеть собой, добавила: – У нее был рак. Мы все думали, что ей лучше, что болезнь удалось приостановить, но после Рождества вдруг наступило резкое ухудшение. Она умерла около трех недель назад.

– Боже мой, извини, я не знал. Мне не нужно было так допытываться! – воскликнул он, запинаясь на каждом слове, смущенный множеством оплошностей, допущенных им всего за несколько минут.

–Ничего, Джонни, все в порядке,– старалась успокоить его Рози, дотрагиваясь ладонью до его руки.– Колли была сестрой моего мужа, Ги. Вот он на фотографии. Я сейчас развожусь с ним.

Джонни почувствовал резкий укол ревности. Ему хотелось спросить, когда бракоразводный процесс будет завершен, но он не решился, боясь снова попасть в неловкое положение.

– А этот дом, на заднем плане,– Монфлери?

– Да.

Радуясь, что нашел безопасную тему, Джонни сказал:

– Из разговора с Френсисом Реймейкерсом я понял, что Монфлери – один из старинных замков на Луаре.

– Да, верно. И для меня, кроме того, это самое лучшее место в мире, которое я очень люблю. Ах, Джонни, у тебя же пустой бокал. Дай-ка я тебе его наполню.

Она взяла у него бокал и направилась к кофейному столику, где в ведерке со льдом оставалась бутылка шампанского.

Джонни последовал за ней, взял у нее наполненный бокал, поблагодарил.

– Ты мне сказала по телефону, что работаешь дома. Где же твоя мастерская?

– Хочешь посмотреть? Пойдем, я тебе покажу. Она в другом конце квартиры.

Вместе они вышли из гостиной, пересекли просторный холл. По дороге он успел заметить маленькую библиотеку с красными стенами, диваном и стульями, обтянутыми красно-зеленой тканью, и множеством книг. Ее тоже украшали присланные им цветы. Проходя по коридору вслед за Рози мимо ее спальни, Джонни быстро отвел глаза, не отваживаясь заглянуть внутрь. Наоборот, он смотрел вперед, прямо перед собой, следуя за ней на почтительном расстоянии.

– Вот она,– сказала Рози, открывая дверь. Обернувшись к нему, она взяла его за руку и провела в мастерскую.

– Она идеально подходит для моей работы благодаря естественному освещению.

Джонни сразу же подошел к демонстрационной полке и остановился перед выставленными на ней эскизами.

– Они замечательные! – восхищенно воскликнул он.– У тебя огромный талант. Нелл давно мне об этом твердит, но только теперь я по-настоящему понял.

– Это для нового фильма Гэвина «Наполеон и Жозефина»,– пояснила Рози.

– Интересно. Расскажи поподробнее.

– С удовольствием, но, думаю, лучше будет это сделать за обедом в «Вольтере». Уже много времени, боюсь, как бы нам не потерять наш столик.

– Тогда идем,– сказал он.– Машина ждет внизу.

33

Как ни странно, оказавшись с Рози в общественном месте, Джонни испытал определенное облегчение. Все то время, пока они находились в ее доме, ему приходилось бороться с непреодолимым желанием обнять ее, страстно поцеловать и заняться с ней любовью.

Сейчас у него не было выбора, оставалось только соблюдать правила приличия. Он сел, откинувшись на спинку стула, наслаждаясь ее обществом и с радостью отмечая брошенные на них взгляды. Хотя это и было похвалой в собственный адрес, они, безусловно, представляют собой красивую пару. В каком-то смысле сказочную. Он был звездой первой величины. В индустрии развлечений сейчас нет никого популярнее, чем он. А она была настолько прекрасна, что любой мужчина считал бы за честь вести ее под руку.

Посетители ресторана, несомненно, узнали его и сейчас незаметно наблюдали. Эти европейцы, они знают, как нужно себя вести, всегда только смотрят, но держатся на расстоянии.