ные темы. И когда солнце начинало свой путь назад, они, уса-

живаясь на высоком камне, наблюдали за прекрасным закатом.

В его фантазиях они молча смотрели, как солнце плавно уто-

пает в реке, а облака медленно движутся вдаль. Вокруг стояла

упоительная тишина, и только шум листвы и пение птиц из-

редка нарушали ее.

Стук в дверь прервал мечты Акивы. Он медленно встал,

чтобы открыть. В дверях стоял Эзра.

– Мир тебе, Акива, почему ты не пришел ужинать? – спро-

сил управляющий.

– Я немного устал и решил отдохнуть, – ответил пастух,

несколько удивленный приходом Эзры.

– Я обеспокоился, не заболел ли ты, и принес тебе ужин.

Поешь, – и Эзра протянул работнику тарелку.

Акива поблагодарил за заботу и поставил поданную тарел-

ку с едой на стол.

Эзра ушел. Акива, не притронувшись к ужину, снова при-

лег, продолжая думать о Рахель и мечтать о новой встрече. Он

хотел заснуть поскорее, чтобы наступил новый день, который

обязательно принесет ему встречу с любимой Рахель.

Но и на следующий день надежды не оправдались, и Акива

вернулся к себе, так и не повидав Рахель. Он метался по комна-

те, не находя себе места, перебирая в голове разные варианты


происходящего. Так и не сомкнув глаз до самого утра, пастух

вышел из комнаты и пошел к загону.

Гремел гром, и небо было затянуто темными тучами. С са-

мого утра лил проливной дождь. Но, несмотря на это, Аки-

ва снова вывел стадо к реке и с нетерпением ждал появления

Рахель. Прождав несколько часов и поняв, что дождь толь-

ко набирает силу и от раскатов грома стадо может разбежать-

ся в разные стороны, Акива был вынужден загнать овец в за-

гон раньше обычного и возвратиться в свое жилище. Ужин

и в этот раз не прельстил Акиву. Мысли сменяли одна дру-

гую, становясь грустнее и грустнее. «Неужели я потерял ее, и

она будет принадлежать другому? – думал Акива, и скупые

слезы готовы были заблестеть росинками на его ресницах. —

Если я ее больше не увижу, то не смогу жить».

Акива отгонял от себя навязчивые мысли о расставании с Ра-

хель. «Она не пришла на пастбище, как приходила раньше, мо-

жет, причиной всему этот непрекращающийся дождь», – уте-

шал он себя.

«Да, точно! Сегодня из-за дождя мне пришлось и овец

загнать пораньше», – подумал Акива и немного успокоился.

«Вдруг Рахель все же решила прийти, несмотря на ненаст-

ную погоду? – посетила Акиву мысль. – Она ждет меня там,

а я, дурак, сижу здесь, в тепле. Немедленно побегу к реке, Ра-

хель, наверное, вся промокла и замерзла».

Акива, ничего не накинув, как был – в тонкой рубашке и

холщовых штанах – выбежал из комнаты и ринулся к реке.

На улице было темно, и проливной дождь хлестал Акиву по

лицу. Он бежал по мокрой, скользкой дороге, падал, но вста-

вал и продолжал бежать. Его одежда испачкалась в грязи, но

он не обращал на это внимания и торопился к реке… Подбе-

жав к беседке и не встретив там Рахель, Акива понял, что ее

сегодня здесь не было, и почувствовал горькое разочарование.


Акива предположил самое для него страшное: Рахель уже от-

ветила согласием на предложение одного из учеников ешив, и

они уже вместе празднуют это событие. Грустные мысли ов-

ладевали им все с большей силой. Он был на грани отчаяния,

мысль, что она уже принадлежит другому и он ее больше не

увидит, разбивала его сердце.

Он мок под дождем, но долго не сводил взгляда с пустую-

щей беседки в призрачной надежде, что Рахель вот-вот поя-

вится. Он ждал и не терял надежды, но, осознав, что Рахель

не придет, впал в безумное отчаяние, и слезы соленым ручьем

потекли по его щекам. Непрекращающийся дождь смывал их

с лица взрослого мужчины, но они лились с еще большей силой.

Акива, который в последний раз плакал в раннем детстве, ниче-

го не мог с собой поделать. Слезы текли все сильнее и сильнее.

– Ты что плачешь? – упав коленями в грязь и подняв руки

к небу, обратился Акива к дождю. – Ты же не любишь, как я. Ты

даже не представляешь, какая она девушка и что такое прожить

день, не видя ее. Сколько дурных мыслей посещают мою глупую

голову, и я ничего не могу с этим поделать. Почему мы не виде-

лись сегодня? Может, из-за тебя она сегодня не пришла? Может,

ты всему виной? Почему ты льешь и льешь? Почему ты хочешь

нас разлучить? Разве ты не видишь, как я страдаю, разве ты не

понимаешь, что я умру без нее? Она – это все, что есть у меня

в этой жизни, она моя последняя надежда обрести счастье.

Акива сделал несколько глубоких вдохов и снова заговорил:

– Дождь, ты когда-то сделал мне самый большой подарок

в жизни – подарил встречу с Рахель. Ты и в тот незабвенный

день лил не переставая, и мы с Рахель встретились в беседке,

которая сейчас передо мной. Этот день был самым счастливым

в моей жизни, но теперь ты разлучил нас… До встречи с Рахель

я жил как слепец, который ничего не видит и не знает радостей

этого мира. Но после встречи с ней я прозрел. Я наконец-то


понял, что жизнь бывает и прекрасной, понял, что существует

такой человек, ради которого я готов расстаться с этой жизнью.

Теперь ты снова хочешь лишить меня зрения? Зачем ты пока-

зал мне свет, а теперь хочешь ослепить меня? Лучше бы я на-

всегда остался слепым и никогда не видел ее.

Знаешь, если человек с детства лишен зрения и не имеет

никакого представления о видимом мире, ему легче жить. Но

если когда-то он имел зрение и мог любоваться всеми краска-

ми мира, но потом ослеп, то ему нестерпимо больно.

Акива затих и, припоминая голос Рахель, пробормотал:

– Она называла меня по имени, и из ее уст оно звучало

сладкой музыкой. А теперь по твоей вине я не только не слы-

шу ее, даже не вижу…

Набрав в легкие как можно больше воздуха, Акива, несмо-

тря на сильный дождь, устремил взгляд в небо и крикнул изо

всех сил:

– Дооооооождь! Как я тебя ненавижу! И весь мир ненави-

жу! – Акива криком разрывал себе грудь, но дождь заглушал

его слова. – Разве мне совсем отказано в праве быть счастли-

вым? Разве я виноват в том, что беден и должен зарабатывать

себе на жизнь тяжелым трудом? Я понял, ты плачешь из-за

того, что мы оба раньше были одиноки и несчастны, но теперь

у меня есть Рахель, моя Рахель, и я самый счастливый чело-

век на свете. Ты мне просто завидуешь, тебя никто не любит,

как только ты появляешься, люди скрываются от тебя в своих

домах, а меня наконец-то кто-то полюбил, и тебе не удастся

все испортить! Знаю, ты тоже думаешь, что я простой пастух

и принял ее вежливые беседы за внимание к себе, а сострада-

ние – за любовь. Да, может, оно и так, может, я все выдумал.

Но я больше не могу ждать и терпеть неизвестность, я сей-

час же пойду к Кальбе Савуа и поговорю с ним, и будь что бу-

дет. Может быть, он поймет меня и согласится отдать за меня


Рахель, а если нет – я готов расстаться с жизнью… Мне не

нужен мир без нее.

Акива поднялся и как был – в грязном одеянии – реши-

тельно направился к дому Кальбы Савуа. Он вытирал слезы

рукой и мысленно складывал слова, которые скажет отцу Ра-

хель. Слезы не переставали течь по его щекам, и он смахивал

их облепленной глиной ладонью. «Откуда они берутся, про-

клятые слезы, я же с самого детства не плакал, – думал Аки-

ва, – наверное, после встречи с Рахель моя душа отогрелась

и в ней проснулось все, что спало так много лет».

Подойдя к дому, пастух увидел, как преклонных лет слуга

запирал двери дома на ночь. Акива обратился к нему с прось-

бой провести его в дом для встречи с Кальбой Савуа. Слуга,

увидев Акиву в таком неприглядном виде, попытался выяс-

нить, что произошло, но Акива настаивал, чтобы тот провел

его в дом. Рахель, чьи окна выходили во двор, услышала спор

двух мужчин и выглянула в окно.

Она увидела, что старый слуга не пускал Акиву в дом. Ра-

хель быстро оделась и спустилась вниз.

– Что случилось? – обратилась она к слуге.

– Пастух Акива хочет говорить с твоим отцом, госпожа.

Я ему говорю, что сейчас неподходящее время и Кальба Савуа

отдыхает, – объяснил растерянный слуга.

– Иди в дом, я сама с ним поговорю, – приказала Рахель.

Рахель подошла к измазанному грязью и дрожащему от хо-

лода Акиве. Вода стекала с его одежд, а из глаз все еще текли

слезы, но это уже были слезы счастья, а не печали.

– Акива, – Рахель с тревогой взглянула в его лицо, – что

произошло? Почему ты хочешь видеть моего отца, тебя кто-

то обидел?

– Нет, – смиренно ответил Акива, низко опустив голову,

чтобы Рахель не видела его слез.


– Ты весь промок, ты же заболеешь… Подожди, я принесу

тебе теплые вещи, – произнесла Рахель.

Акива, не обращая внимания на слова девушки, задал са-

мый главный для него вопрос:

– Рахель, мы не виделись три дня, и я очень волновался,

думал, что с тобой что-то случилось. Почему ты не пришла

к реке, я тебя чем-то обидел?

– О чем ты говоришь, Акива! Чем ты можешь меня оби-

деть? Я уезжала из Иерусалима с отцом.

– Куда вы ездили?

Рахель, обеспокоенная видом Акивы, не ответила на его во-

прос, но сказала:

– Подожди здесь, я сейчас принесу тебе одежду, попить и

поесть.

– Мне ничего не нужно, – строго проговорил Акива. —

Ответь мне, куда вы ездили? Твой отец взял тебя с собой, что-