— Тогда я только тренировался бегать.

Назар помог мне выйти из ванны, досадуя, что она такая маленькая для наших маневров и хорошо бы это исправить. А я не спорила, я млела от удовольствия. Потому что он говорил так, будто считал, что у нас будет продолжение, и он не исчезнет из моей жизни сегодняшним утром.

За завтраком, который мы организовали из его продуктов, — в корзинке нашлись несколько сортов сыра, несколько видов колбас и хлеба, — я, набравшись храбрости, решилась все-таки поинтересоваться: какие у него планы.

— Вообще или на сегодня? — с понимающей улыбкой уточнил он.

— На сегодня, — выбрала вариант наименьшего разочарования.

— Подвезу тебя на работу, повидаюсь с сестрой и поеду по делам.

— У тебя есть дела в городе?

— Да.

Наивно было думать, что он приехал только из-за меня. Да, наивно, и я прекрасно все понимала, только… никто ведь не запрещает мечтать?

— Но если бы не ты, — добавил Назар, — я бы не приехал вчера, а занялся ими позже.

И да… Да, я знаю, что, скорее всего, это выглядело глупо, но я никак не могла спрятать довольной улыбки!

— Хочешь кофе? — спросила, чтобы хоть как-то порадовать этого мужчину в ответ. — Или лучше предложить тебе чай?

— Я выбираю сначала тебя, потом кофе.

Я рассмеялась, думая, что он шутит. А он поднялся со стула, навис надо мной, прожигая взглядом, и…

Я перестала смеяться, когда поняла, что это всерьез.

— День будет долгим, — взяв меня за руку, Назар помог мне подняться, нежно обнял, а в следующее мгновенье резко повернул спиной к себе. — Я хочу, чтобы ты думала обо мне. Я хочу, чтобы ты мечтала обо мне. Я хочу, чтобы ты искала новые слова и способы, чтобы я простил тебя.

— Но я ведь вчера…

— Этого мало. — Он задрал мой халат, властно провел рукой по обнаженному телу, и почувствовав, что тело очень даже не против, вошел в него. — Я хочу, чтобы ты подготовилась к сегодняшнему вечеру. Я хочу, чтобы ты думала обо мне, даже когда я уеду.

— Уедешь?

— Завтра. Надолго. По делам. — Между рывками говорил он. — И я хочу, чтобы ты ждала меня. Слышишь? Сегодня вечером… ты покажешь, как сильно будешь скучать без меня. И ждать.

— А если… ты… не вернешься?

— Я догнал… не для того… чтобы отпустить…

Разговор получался рваным из-за того, что мы ни на секунду не прекращали движений и не сбавляли темпа. И еще неприятным, потому что все будет, как я и боялась — он уедет. Но чувствуя его в себе, я верила, я хотела верить, что он вернется, что он захочет ко мне вернуться.

Он вернется… А когда это произойдет, я покаюсь от всей души, что могла допустить нелепое предположение, что он солгал сейчас, уверенно, не краснея, как умеют мужчины…

— Назар! — крикнула я, приглашая его присоединиться ко мне, что он и не замедлил сделать…

А после был быстрый душ и утренний кофе. Пожалуй, самый вкусный утренний кофе, который когда-либо был у меня. А потом, пока я одевалась, Назар сходил в свою машину, принес сменную одежду и облачился в джинсы и свободную синюю рубашку. Удачно он продумал с заменой, потому что я недоумевала: как он думает отправиться по делам в рубашке без пуговиц?

— Идем? — он собрался раньше меня, потому что мне по-девичьи захотелось накрасить ресницы, тронуть помадой губы, подвести стрелки.

Понятно, что он видел меня и раскрасневшейся после ванны, и усталой, и сонной, но мне хотелось, чтобы он увидел меня немного другой, и понял, что я могу выглядеть лучше. Чуть-чуть, но лучше.

— Идем.

Мы вышли из квартиры, и я замешкалась, глядя на ключи.

— Что? — спросил Назар, потом посмотрел на связку ключей и развеял сомнения: — Вечером я за тобой заеду, так что ты сама откроешь мне дверь.

— Заедешь?

— И завезу, и заберу, — его взгляд стал хитрым, — так что Ире ты можешь ничего не говорить, она сама все поймет.

Он угадал. Я понятия не имела, как сказать обо всем Ире, но, может, это и к лучшему? У меня нет ни его мобильного, ни его адреса, и если он вдруг пропадет, не нужно будет искать предлог, чтобы спросить у нее…

— Хорошо, — бросив быстрый взгляд на Назара, я начала спускаться по ступенькам, ужасаясь тому, что только что поняла.

Нет, не то, что хочу Назара, и он мне нравится. С этим я определилась, это я приняла, это я даже прочувствовала. Но я только что допустила мысль, что если он растворится на горизонте, я ему позвоню.

Я, которая терпеть не может выяснения отношений и не навязывается мужчинам, более того, ненавидящая прощальные встречи, которые они мне устраивали. Позвоню ему…

Улица встретила солнцем, шумом проезжающих неподалеку машин, и это отвлекло, успокоило. Мы пересекли дворик, подошли к дороге, и я увидела красную иномарку. Не Павла, нет. Ту я запомнила и могла узнать даже без номерных знаков. Эта была роскошней, наверное, и стоила дороже, но она была красной, и я невольно скривилась, когда заметила, что Назар остановился именно возле нее.

Конечно, это его машина. И какая мне разница, что она красного цвета, который я с недавних пор терпеть не могу? Павла в душе отпустила, а красный цвет все еще ассоциировался с неприятным. Пройдет.

— Наташ?

Заметив в глазах Назара вопрос, призналась:

— Не люблю красный цвет.

— Я тоже, — к моему удивлению, согласился он. — Когда за рулем. А сейчас нормально.

Он взял меня за руку, и когда загорелся красный свет светофора, мы перешли на другую сторону улицы. Назар подвел меня к черному внедорожнику, и после короткого писка сигнализации помог забраться в салон. Только когда мы отъехали, я оглянулась на красную иномарку и облегченно выдохнула. Едва успела подумать: как хорошо, что Назар принял мою реплику на счет светофора, как он спросил:

— Моя машина тебе нравится больше, чем та?

— Однозначно, — я улыбнулась.

— Что еще раз доказывает, что у тебя хороший вкус.

— Еще раз? А что было доказательством в первый?

— Я.

Глава 11



Признаюсь, я ожидала от Иры более ярких эмоций, а она, увидев в дверях офиса меня вместе с Назаром, только сказала:

— Ну, наконец-то.

И продолжила щелкать мышкой, ведя с кем-то бой на экране.

— Ты что, по мне совсем не соскучилась? — подойдя к ней и чмокнув в макушку, поинтересовался Назар.

— Соскучилась, конечно, — отказалась от предположения Ира, — просто надеюсь, что теперь ты будешь появляться в городе чаще, и я скоро опять тебя увижу. Ты надолго, кстати?

— Нет, завтра утром уезжаю обратно.

— Жаль, — Ира все-таки отвлеклась от игры и посмотрела на него, — а я думала, ты… вы, — кивок в мою сторону, — вечером заедете. Дети и Миша были бы рады.

— Я не могу. И Наташу тебе не отдам, — улыбнулся Назар. — Сама понимаешь, уезжать рано утром, так что…

— Ну да, ну да. Ладно, — если Ира и обиделась, то тут же простила брата. — Но в следующий твой приезд чтобы оба были у нас. Как хочешь, планируй на день больше, но семейный ужин обязателен.

Чтобы никто не увидел, как я покраснела при упоминании семейного ужина, я шире распахнула окно и выглянула на улицу. Город гудел машинами — уже начали образовываться пробки (старая часть города, узкие улицы), и у некоторых водителей сдавали нервы. А Назару куда-то ехать по этим пробкам…

— До вечера, — он обнял меня со спины, лизнул в шею и, не позволяя обернуться, прошептал: — Мне нравится, когда ты в этой позиции.

А потом отстранился и быстро вышел из кабинета. Я видела, как он уверенно пересекает улицу, видела, как садится в машину, не замечая, что я за ним наблюдаю, видела, как отъезжает спустя пару минут… И заулыбалась, как полоумная, когда он посигналил. Он видел. Он знал. И, возможно, тоже наблюдал за мной из машины.

Целый день я была необычайно счастлива и рассеяна. Ира пыталась настроить меня на работу, но я так нелепо рассортировала документы, что она вытащила их из папок обратно, образовав на моем столе свалку, и позволила пробыть в этом беспорядке до завтра.

— Да уж, — только и вздохнула она, — а я уже и забыла, как это прекрасно — влюбиться по уши.

— Это ты про кого? — витая в облаках, поинтересовалась я.

Мне достался укоризненный взгляд, будто я что-то скрываю, и вздох, намекающий, что сколько бы ни скрывала, меня все равно уличат.

Ну и пусть. Ну и ладно.

Я мало воспринимала реальность, то и дело вспоминая, как шагнула к Назару, как его обняла, а потом…

Вспоминала и краснела. Краснела и опять вспоминала. И литрами пила кофе, потому что работать все равно не могла, а день был нескончаемо нудным.

Но неожиданно часы показали шесть часов вечера, и я, встрепенувшись, достала из сумочки пудреницу, помаду и начала приводить себя в порядок.

— С возвращением в реальность, — поприветствовали меня из-за стола напротив.

— Я была сегодня плохой подчиненной, да? — расплываясь в улыбке, поинтересовалась я.

— И ты еще спрашиваешь? У тебя совесть есть? — Прерываясь на тяжкие вздохи, которые вместо слов должны были поведать о моем поведении, Ира начала красить губы. А потом, взглянув на меня, сказала: — Знаешь, видеть в тебе счастливого человека мне нравится гораздо больше, чем усердного бухгалтера.

— Спасибо, — я подбежала к Ире и шутливо чмокнула в макушку, как Назар утром.

— Отлично, — осмотрев себя в зеркало, сказала подруга. — Твой мокрый поцелуй лучше геля уложил мои волосы.

— Поцелуй не был мокрым! — возмутилась я.

— Был. — Ира спрятала пудреницу и помаду в сумочке и направилась к двери. — Жаль, что у Назара волос нет, а то бы и он оценил.

Представив себе живописную картину, как я подкрадываюсь к мужчине, чтобы сделать ему с помощью поцелуев укладку, я рассмеялась. А потом у меня вдруг возник вопрос.