— Завидовать вредно, — тихий голос позади меня принадлежит Максу.

Матвей лишь фыркает. Я смотрю на Егора и понимаю, что каждое слово Иркутского причиняет ему невероятную боль. Шторм ведь так сильно пытался помочь ему, до самого конца считал своим другом. А тут такой поворот.

— Арчи ведь мёртв? — усмехается Матвей. — Всё закончено? Кто из вас убил его?

Смотрит на Тарана, потом на Мишу, останавливает взгляд на сестре. Маша медлит, прежде чем достать из кармана сотовый и небрежно бросить его парню.

Тот неумело ловит мобильник. Снимает блокировку экрана, медлит, нажимает пару раз на экран. Включается видео — я не вижу картинки, но слышу звук.

— Держи ровнее! — голос сестры.

— Уверена? — Миша. — Может, лучше я.

— Заткнись и делай, что тебе говорят… Ты мне должен. Предатель.

Возня, удар металла о бетонный пол, звук цепей.

— Хватит называть меня так, — Миша.

Сестра смеётся.

Тишина.

— Ты жалкий придурок, понял? — говорит она. — Но я всё равно люблю тебя. Пусть ты и предатель.

— Сучка…

— Завязывайте! — Таран.

Снова возня.

— Снимай, — уверенно говорит Маша. — А то мелкая не поверит же.

Мелкая? Это она про меня?

Секунда тишины. Выстрел.

— Вот и всё…

Конец видео.

Она засняла то, как убила Арчи? Серьёзно? Что за пафос?

— А что на счёт Малийского? — спрашиваю я.

— Сдох от передоза, — вместо сестры отвечает Миша.

Я прикрываю глаза, пытаясь разобраться в ситуации. Саша с Арчи мертвы. Что на счёт их остальных шестёрок? И что мы будем делать с Матвеем? Не можем же мы его взять и убить? Он ведь просто из зависти всё это делал, из ненависти… из мести. Прощается ли такое?

— Это конец, — снова повторяет Маша. — Твоё последнее слово?

Матвей усмехается, откидываясь на спинку стула.

— Катись к чёрту…

Маша собирается убить его? Она же не может… Это же Матвей! Улыбающийся скромный парень, с которым мы торчали в тренировочном зале и ждали Егора после бокса. Болтали ни о чём, смеялись и уплетали чипсы с колой! Он же нам не враг…

— Постой, — из последних сил говорит Егор. — Не убивай его.

— Мне не нужно твоё сострадание, Шторм, — с ядом в голосе сплёвывает Иркутский. — Ты жалок.

— Да похер. Не хочу, чтобы Соня это видела. Хватит с неё этого дерьма…

Маша медлит, но потом неохотно опускает пистолет, и это становится сигналом для меня. Как собака я бросаюсь к Егору, не в силах сдерживать слёзы. Всё расплывается, когда я оказываюсь рядом со Штормом и утыкаюсь носом в его грудь. Вот он, живой, настоящий, дышит, перебирает мои волосы своими слабыми пальцами. Что-то шепчет, но я ничего не понимаю. И плевать. Плевать на то, что на нас смотрят все присутствующие, плевать на всё.

— И что? Отпустите меня? — иронично спрашивает Матвей, поднимаясь на ноги. — Лишь потому что какой-то жалкий… калека… попросил не убивать меня?

Злость разрастается внутри, придавая сил. Да как он смеет так говорить о единственном человеке, который был на его стороне до самого конца?

— Заткнись! — вырываюсь из слабых объятий Егора и выпрямляюсь так резко, что кровь ударяет в голову и мир начинает шататься. — Ты не имеешь права так говорить о нём!

Заплаканное лицо и уверенный, но хриплый голос — вот из чего я сейчас состою. Мы что, должны жалеть Матвея? Бедного наркомана, который опустился на самое дно лишь из-за травмы головы? Егор ходить не может! Он лишился бокса, своей мечты! И он не стал погружаться в алкоголь и дозы. Он выбрался, нашёл в себе силы жить дальше.

— Это ты заткнись, — шипит Матвей, неожиданно хватая меня за шкирку и притягивая ближе.

Второй раз за день у моего горла оказывается лезвие ножа, в этот же момент Маша направляет на нас пистолет, а вслед за ней и Макс с Мишей.

— Матвей, — хрипит Егор, пытаясь приподняться на локте, но у него ничего не получается. — Перестань. Всё закончено…

— Ещё ничего не закончено, — скалится парень. — Да, Розина?

Его дыхание обжигает кожу, и я задыхаюсь от крепких неприятных рук, сжимающих моё тело. Холодное лезвие пробирает до мурашек, воспоминания, как Матвей душил меня, накрывают с такой силой, что я не могу даже стоять на ногах. Колени подкашиваются, и я из последних сил управляю собственным телом.

— Отпусти её, Матвей, — холодно говорит Маша. — Я же прострелю тебе грёбаную башку.

— Попробуй, — он прикрывается мной словно щитом.

— Убьёшь её, сдохнешь следом, — тихо выговаривает сестра.

— Почему нет, если это заставит вас страдать.

Кровь пульсирует в ушах, меня тошнит. Дышать становится тяжело и невыносимо, собственная беспомощность сводит с ума. Прикованный к постели Егор больше не способен спасти меня. Ни от Антона, ни от Арчи, ни от дворовых хулиганов. И ребята напротив с пистолетами в руках тоже бессильны. Я снова создаю проблемы, опять причина неприятностей. И почему это в последнее время меня так сильно злит?

Ноги подкашиваются, и я расслабляюсь в хватке Иркутского. Парень не ожидает этого и отвлекается, пытаясь перехватить моё тело и удержать в руках. Воспользовавшись моментом, я напрягаю ноги, хватаю руку с ножом и отвожу в сторону, чтобы получить достаточно пространства для выхода из захвата. Нагнувшись, я оказываюсь на свободе.

Парень очень исхудал из-за наркотиков и годового лечения в больнице, поэтому мне хватает сил на этот безумный поступок. Не зря же я тренировалась столько времени с Максимом!

Маша тут же берёт Иркутского на мушку, а Миша с лёгкостью заламывает ему руки, выбивая нож.

Я же оседаю на пол рядом с кроватью и облокачиваюсь на матрас. Закончилось. Всё. Конец. Теперь точно. Я так выбита из сил, что готова отрубиться и послать всё к чёрту, но нам надо ещё отвезти Егора в больницу и решить, что делать с Матвеем. Он может стать вторым Малийским и изрядно подпортить нам жизнь. Или же нет…

Рука Егора опускается на мою макушку, и я смотрю на парня, улыбаясь. Перехватываю её и утыкаюсь носом в родные пальцы, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от облечения.

Неужели, всё действительно закончилось и мы можем вернуться к нормальной жизни. Краем глаза замечаю, как кто-то из парней поднимает Матвея и уводит из комнаты, но уже не обращаю на это внимание. Забираюсь на кровать поближе к Егору. Губы дрожат, слёзы снова застилают глаза.

— Я так люблю тебя, — несвязно бормочу я, дрожащими пальцами пытаясь ощупать скулы парня, обрамленные колючей щетиной. — Ты даже не представляешь, как сильно…

— Нытик, — целует меня в лоб. — Я люблю тебя сильнее.

Всхлипываю, утыкаясь носом в его плечо. Он рядом, он здесь, в безопасности. И теперь действительно всё будет хорошо.

ЭПИЛОГ

Мальбэк — Равнодушие


Вот и подходит к концу наш путь. Злодеи повержены, а добро торжествует, как и всегда бывает в сказках. Пусть это не книга со счастливым концом, не история, которую родители рассказывают своим детям перед сном, и даже не статья в газете, а просто часть нашей жизни, никуда не собирающаяся исчезать.

Она есть, и с этим ничего не поделать.

Маша добилась своего — Арчибальд мёртв, а Сашу Малийского свела с ума доза героина. Мы победили, и эти мысли придают мне сил и помогают двигаться дальше, оставив позади все неприятные и жуткие моменты, преследующие по ночам.

Я живу. И Егор, и Маша с Мишей, и даже Таран.

И мы действительно счастливы, не смотря на всё, что с нами произошло.

Моя сестра с Кузнецовым с небольшой помощью Кирилла смогли найти работу и неплохо устроиться в Москве. Спустя полгода после тех событий они поженились, а ещё спустя год у них родились близнецы. Мальчик и девочка. Ева и Дима.

Андрей, наконец, успокоился и перестал постоянно говорить о преследователях и шпионаже. Оставил Машу в покое и ушёл служить. После армии решил продолжить военную карьеру, поступив в академию. На данный момент всё ещё учится.

Матвея отпустили. Дали ему денег и позволили уехать куда подальше, но человек Кирилла продолжает присматривать за Иркутским на случай, если тот решит наделать глупостей. Но, на сколько я знаю, сейчас у него всё хорошо.

Оказывается, Максим действительно бывший боксёр, получивший травму головы. Они с Кириллом учились в одной школе и были неплохими друзьями, после жизнь их разлучила, потрепала и снова свела вместе. После победы над Арчи, парень вернулся в зал, продолжил тренировать своих подопечных, а через несколько месяцев к нему присоседился Егор, который на тот момент прошёл реабилитацию и смог вернуться к повседневной жизни. Ему пришлось постараться, чтобы убедить меня в том, что он больше не будет своевольничать и самостоятельно тренировать спину.

Шторм всё ещё в коляске. Уже прошло четыре года усердных попыток избавиться от неё, но ноги не слушаются. Протестуют. Издеваются. Уничтожают. Но парень счастлив. Он улыбается, смеётся, шутит, занимается любимым делом и радуется жизни. И глядя на него, мне остаётся лишь благодарить Бога за то, что он подарил мне это голубоглазое чудо.

Я же продолжаю работать в компании Кирилла, зарабатывать неплохие деньги и получать всё, что только пожелаю. У нас своя квартира, машина, куча разной одежды и ништяков, о чём ещё можно мечтать в двадцать пять лет? Поправочка. В двадцать шесть. Сегодня ведь мой День Рождения! И мы все собрались в ресторане, чтобы отметить его.

Маша с Мишей, Кирилл, Таран, Макс и ещё парочка друзей. Они здесь, ради меня, и это один из самых счастливых дней в моей жизни. Наш столик находится в одном из самых высокий зданий в городе рядом с огромными окнами, выходящими на окутанную в лучах заходящего солнца Москву. Вид завораживает, захватывает дыхание и мне дико хочется пищать от восторга. Здесь так красиво, что голова идёт кругом. Приятная живая музыка, вкусные напитки, еда, и синее шикарное платье с глубоким вырезом на спине.