— Я хочу быть с тобой и мне тоже не все равно на то, что чувствуешь! — на одном дыхании выпалила я и тут же пожалела.

Я ожидала увидеть не ту реакцию. Девушка рассмеялась, на лице Макса отразилось секундное смятение, а потом оно стало таким же безразличным, как и его голос.

— Зато мне все равно. — Его слова выбили почву у меня из-под ног, дождь стал холоднее в десять раз.

— Кто это, Макс? — спросила та.

— Никто. — Стекло поднялось наверх, и сквозь капли я видела, как он поцеловал ее.


Дождь, лил так же сильно, как и мои слезы, кто знает, куда он принесет меня, ведь этому человек я больше не нужна.

Part 7. Решение.

Полуденное солнце ярко освещало большую площадь и, лишь в тени старых деревьев было мрачно. Опавшие листья давно не собирались с троп, образуя небольшие завалы. В этот раз была тишина, впрочем, как и всегда, даже ветер лениво гнул верхушки крон, заставляя их раскачиваться.

Это было людное место, которое часто посещают, что-то вроде парка. Здесь, как и в парках, много зелени, поют птички. Разница лишь в одном, вместо веселья здесь льются слезы.

Я шла особо, не торопясь, мне было легко и спокойно, будто все проблемы разом оставили меня в своем прошлом. В голове не было мыслей, которые часто лишали меня покоя. Ноги проваливались в мягкий грунт, утопая в зеленой траве, а потом резко оказывались в сухой листве, наводя непривычный шорох.

Легкая улыбка прописалась на губах, мне хотелось лететь, казалось что еще пару шагов и в один момент все разрушилось.


На траве под ветвистым кленом сидел Эйти. Я сжалась, как будто мне хотели ударить или сделать больно. Боль от его слов сразу же прогнала всю легкость и теперь на ногах были гири, а в голове свинец, которые мешал думать. Если бы во мне оставались силы, я бы сделала ему так больно, чтобы он понял, что пережила я в тот вечер. Возможно, я бы съязвила как в старые времена, но теперь этот человек стал равноценен его отношению ко мне. Эйти — никто.

Проигнорировав собственные эмоции, которые я так давно прятала в себе, я пошла дальше, но меня прервал этот проклятый парень.

— Прости.

Я закатила глаза, отрицательно качая головой.

— Твое прости такое же ценное как доллар после кризиса! — все-таки желчи во мне осталось для того чтобы съязвить.

Гордон зашмыгал носом, а затем заплакал.

— Макс, пожалуйста… — вторил он.

— Я же сказ… — мысль оборвалась на полуслове. Ощущение были такие, будто мимо меня пронеслось несколько миров.

Это было кладбище, место для мольбы, слез и прощений.

— Я скучаю по тебе. — Эйти уперся лбом в памятник.

— Что за черт? — я решительно потопала к нему. — Это не смешно!

— Если бы я знал тогда…

Все его слова и действия потеряли смысл, когда я увидела…


"Макс Джеймс. 1994–2011 г."


Серое надгробие из грубого мрамора возвышалось над Эйти, а он, не переставая гладить пальцами по буквам моего имени, все больше заливался слезами. Внизу надгробия была еще одна надпись:


"Потеряна для себя, найдена в наших сердцах".


— Вернись, Макс. — Эхом отозвалось в моих ушах… — Очнись! — сильная пощечина вернула меня в реальность. Судорожный звук вырвался из горла. Стало холодно.

Дождь лил все так же сильно, как и тогда. Я не знала, сколько сейчас времени, было темно.

— Есть, она пришла в себя. — Мужской голос было где-то над моим лицом. Яркий свет врезался сначала в левый глаз, потом в правый, кто-то грубо поднял мои веки. Затем снова темно. — Реагирует, у нее шок.

Где-то в сознание была мысль, что сейчас у него будет шок, если не перестанет тыкать фонариком мне в лицо.

— Я…я… — ничего не смогла сказать. Как мокрого котенка завернутого в пеленку меня погрузили на носилки, а затем я оказалась в машине, дождь уже не лил. Волосы прилипли к лицу, а одежда к коже.

— Вот это шторм, жуть. — Сказал один мужчина другому. — Давно такого не было. Ладно, нужно везти ее в больницу, вдруг у нее есть какие-то повреждения…


Есть, я знаю. Пересадите мне сердце, иначе оно никогда не перестанет болеть.


У меня было ощущение, что они на самом деле пересадили мое сердце, грудь ныла, было тяжело дышать. Я пошевелилась, кровать была неудобной, подушка жесткой, а одеяло холодным. Что за черт? Как не хотелось спать, глаза пришлось открыть. Персиковые стены, легкие занавески на окнах и невыносимый больничный запах был везде. Я хотела позвать кого-нибудь, но вместо этого из горла вырвался кашель больший похожий на лай. Из ванной послышались шаги, оттуда выбежала мама. Выглядела она ужасно, взлохмаченные волосы, темные круги под глазами.


— Детка, ты проснулась? — с нежностью, которой мне так не хватало, спросила она.

Я моргнула, казалось если сказать хоть слово, то кашель задушит меня к чертовой бабушке.

— Ты нас очень напугала! — Рейчел села на кресло, видимо она провела здесь как минимум ночь. — Никогда так не делай. Мы чуть с ума не сошли!

Да, Макс. Никогда не влюбляйся в парней без футболки и мозгов.

— Что… что случилось? — данные слова кое-как слетели с губ, чувство такое будто я пачку лезвий проглотила.

— Ты не вернулась домой вечером. — С горечью в голосе произнесла мама, в уголках ее глаз скапливались слезы. — Слава Господу, ты нашлась, детка, ты представляешь, что мы пережили за это время, а когда нам сказали, что тебя нашли на кладбище… — слова ее превратились в рыдание.

Я быстро заморгала, пытаясь не зареветь. В голове был ураган мыслей, я хотела вспомнить, как до такого докатилась. Куски вечера проносились один за другим, вот я иду к Эйти, вот он мерзко улыбается мне, а потом целует другую девушку. Разбитые кусочки гордости внутри сжались от воспоминаний. Ноги сами несли меня в другую сторону от Макса, дождь смывал мои слезы, а потом я просто села куда-то, облокачиваясь спиной…


— Мам, не плачь. — Сил в руках совсем не было, но я умудрилась сжать ее ладонь, чтобы она успокоилась.

Никакой Макс Гордон не загонит меня в могилу, раньше, чем старуха с косой. Я горько улыбнулась.


Оказывается, из-за дождя я подхватила сильное воспаление, поэтому оказалась в больнице. Мама сказала, что меня не было дома около шести часов, знакомый полицейский попросил патруль проверить все места в городе, так нашли меня, мокрую и разбитую. По прогнозам белых халатов лежать мне еще пару тройку дней…


— Макс, ты чего-нибудь хочешь? — заботливо спросила мама, собирая сумку с вещами, которые были на мне в тот вечер.

— Да. — Решительно ответила я. — Хочу уехать!

— Пока нельзя, врач опасается, что может быть осложнение.

— Мама, ты не поняла. Я хочу уехать из этого города!

— О-о. — Она все перевела в шутку. — Да ты бредишь!

Хорошо, пусть она так думает, но этот вопрос останется открытым. Иначе еще один такой день и сон с Эйти станет реальностью…

Part 8. Дьявол НЕ во мне.

— Ты не можешь вот так просто собрать вещи и уехать, куда тебе хочется! — Моника решительно преградила мне путь, который я так терпеливо прокладывала к шкафу.

Внутри меня все кипело. Даже сейчас, после всего мне не дают сделать собственный выбор!

— Серьезно? Мон, иди, куда ты там ходишь. Я все решила! — я пролезла под ее рукой. — Мне это необходимо. Неужели ты не понимаешь мне здесь плохо!

Я очень грубо рванула дверку шкафчика, а затем так же со злостью ее захлопнула.

Сил больше не было. Брякнувшись на пол, я накрыла лицо руками, изо всех сил стараясь не расплакаться. Сестра присела рядом, я видела, как она нерешительно коснулась моего плеча ладонью.

— Это из-за него? — она одернула руку.

— Я не понимаю о чем ты. — Секретничать с ней мне совсем не хотелось. — Парни созданы не для меня. — Шмыгнув носом, ответила я.

— Глупая. — Моника грустно улыбнулась. — Не хочешь говорить? — Я отрицательно покачала головой. — Брук звонила пять раз, она беспокоится.

— Спасибо я позвоню ей.

— Макс? — настойчиво позвала сестра, на такой призыв лучше ответить.

— М-м? — я потерла уголки глаз, чувствуя, что слезы обиды вот-вот покатятся по щекам.

— Они может и не созданы для тебя… — Тихонько шепнула сестра, а затем обняла меня. — Зато ты создана, чтобы тебя любили. Запомни это!

Я заплакала, громко хватая воздух ртом, сама цепляясь за Монику, наверно сейчас, мне как никогда требовалась старшая сестра.

— Спасибо, — шмыгая носом, уткнувшись носом в ее плечо, пробубнила я. — Мне нужна поддержка.

Ее пальцы легли мне на затылок, перебирая немного сыроватые волосы после душа.

— Пожалуйста, подумай, прежде чем уезжать. — Я закивала. — Сходи в школу.

— Нет.

— Тебе это нужно, покажи всем, что ты прежняя Джеймс! Не будь слабой!

— Я… — в голове не было ни одного серьезного противовеса против слов Моники. Ведь таким образом я хотела спрятаться, убежать от того, что они все узнают, он узнает…

Если сбежать, он окажется правым. Мне не все равно, а Эйти решит, что победа в очередной раз за ним, несмотря на то, что ему буквально пришлось растоптать мою гордость и разбить сердце. — Хорошо. — Сестра улыбнулась, — но… после этого я приму решение.

— Договорились! — она снова обняла меня. — И, Макс… ты моя сестра. Прости, что я была такой стервой с тобой. Мы нужны друг другу. — Моника протянула мне руку. — Мир?

— Мир. — Наше рукопожатие означало покой во всей семье.


Мама рассказывала, что Моника не находила себе места, когда я пропала. Она обзвонила всех друзей и даже собрала небольшую поисковую группу, но ее опередили полицейские. Ночь наравне с мамой, сестра провела рядом со мной, уходя под утро, чтобы собраться в школу. Ее поступок очень тронул меня, что значительно смягчило мое отношение, а ее поддержка в такую трудную минуту, окончательно разрушила холодную стену между нами.