Стелла Грей - 2+2

– Посмотри на меня, – попросил с нажимом. – Это не ты, это я… Каюсь, виновен. Только не нужно прятаться. Прости. Ты нравишься мне очень сильно, но я понимаю, что сам совершенно не в твоем вкусе. Не убегай, хорошо? Никс… Где там твой кофе?

/Вероника/

Я налила ему кофе, положила сахар, размешала и подала. Пока двигалась, не чувствовала под собой пола, словно летала.

Никогда раньше со мной не было ничего похожего. Какая-то новая степень доверия пришла, не иначе. Никита, казалось, стал по-настоящему близким. Другом. Тем, с кем надежно, легко и интересно.

А я мало того, что обозвала его маму, так еще на их семейном ужине умудрилась стать камнем преткновения. Осознание этого угнетало, заставляя чувствовать сильнейшую вину.

Никита взял меня с собой в клинику. Огромное лечебное учреждение поражало своими размерами, в нем легко можно было заблудиться, что я и попыталась сделать, чуть приотстав от Данилова всего на пару шагов. Благо, он вернулся за мной, взял за руку, переплетая наши пальцы, и больше не отпускал, пока не оказались в нужном отделении.

Его мама лежала в просторной светлой палате на современной больничной кровати как из сериалов. Изголовье было чуть приподнято для удобства, а перед ней был небольшой столик со стаканом и трубочкой.

Гельмут заботливо поправлял одеяло, когда мы вошли. Я сразу постаралась освободить руку и остаться у входа, почувствовав неловкость с новой силой.

– Милый, – мама Никиты повернула голову и счастливо улыбнулась.

Она была бледной и изможденной, а ее жених выглядит чрезвычайно понурым.

– Мам, это мы, – ответил Данилов, подтягивая меня за собой. – Как ты? Почему не позвонила мне? Я дико волновался.

Гельмут кашлянул и выразительно посмотрел на меня.

Я вспыхнула, растерявшись на миг. Но сразу напомнила себе, зачем пришла.

– Ох, простите меня, – сказала, шагнув вперед и встав рядом с Никитой. – Я напросилась сама. Потому что… Я была не права тогда, на ужине. Мне не стоило говорить те резкие слова, и вообще… Я виновата и очень прошу…

Отведя взгляд, я прикусила губу. Извиняться не привыкла, это факт. Давались слова тяжело, хоть я и понимала их правильность.

– Теперь я точно пойду на поправку, – счастливо отозвалась мама Никиты, осторожно сжимая мою свободную руку. – Потому что тоже облегчу душу. Ведь и сама переживала после того, что наговорила. Мы, женщины, такие, любим разжечь огонь на ровном месте.

Я не смогла сдержать облегченного вздоха.

– Спасибо, – сказала тихо.

– И тебе. – Мама Никиты посмотрела на меня новым взглядом, с интересом, без всякой неприязни.

– Вот и славно, – прервал наши гляделки Данилов. – А теперь расскажи мне, что пошло не так? Какую терапию ты проходишь? Чем я могу помочь?

Я медленно, но напористо отняла у него свою руку, снова шагнув в сторону двери.

– Подожду в коридоре, – прокомментировала свои действия. – Выздоравливайте.

Никита обернулся, но, встретившись взглядом, не стал просить остаться. И я была ему за это благодарна.

Уже в коридоре я села на одно из кресел и обхватила себя руками за плечи.

Ощущения были самые противоречивые.

Мне казалось, что вот сейчас, когда Никита позвал меня в больницу, между нами действительно что-то изменилось. Или еще раньше?

Когда взял на себя часть моей работы, когда подарил макбук? Да, я верну ему все деньги, но сам факт такого жеста…

Но если парень так себя ведет, то, наверное, он чего-то ожидает в ответ?

Никита меня целовал, стало быть, я ему нравлюсь. Все последнее время мы с ним были в такой загрузке, что не думали про личные отношения, и я вообще старалась не открывать этот ящик Пандоры. А сейчас осознанием накрыло как лавиной.

Но я не готова к отношениям! Любого формата, будь то серьезные или просто приключение. Недавно рассталась с Володей, и это оказалась болезненным ударом. Предательство всегда вымораживает сильнее всего.

Но еще отчаяннее мне не хотелось портить такую замечательную дружбу! У нас ведь все так хорошо, зачем переводить ее в горизонтальную плоскость?!

Или, может, я зря переживаю, и Ник отказался от этой идеи?

В общем, к тому моменту, как Данилов вышел из палаты, я уже накрутила себя будь здоров. Но стоило увидеть парня, как собственные переживания отступили на задний план.

– Как она? – Я поднялась навстречу Никите и опешила, когда он подошел вплотную и вдруг сгреб меня в охапку, прижимая к себе и запуская одну руку в волосы, а второй сжимая талию.

– Нормально, – невнятно проговорил Данилов, уткнувшись мне в макушку. – Дико противное ощущение от собственного бессилия. Ей нужна терапия, и все это будет оплачивать Гельмут. Я, конечно, неплохо зарабатываю, но для студента моего возраста. Таких средств нет… Странно, когда она тратила его деньги на пластику, меня это не колыхало, а вот ее восстановление очень хотелось бы оплатить самому. Безумно неприятные ощущения. Паршивые такие.

– Все объяснимо. – Я обняла его обеими руками, подавшись вперед, поцеловала в щеку и продолжила: – Пластику ты осуждал, а вот реабилитация сейчас – вопрос здоровья. Ты чувствуешь ответственность за мать.

– Давно стоило прекратить ее игры.

– Она взрослая женщина. У тебя бы не получилось. Но надеюсь, что теперь она поймет, что никакая красота не стоит вреда организму Нет худа без добра.

Ник прерывисто выдохнул и не стал спорить. Прижал меня еще крепче и внезапно спросил:

– Вероника, а если я приглашу тебя на свидание, ты пойдешь? Нормальное, хорошее свидание без приставаний и дурацких шуток. – Он отстранился, пристально глядя мне в глаза, а потом внезапно шально усмехнулся и добавил: – Ну, я постараюсь без дурацких шуток.

И я стояла, смотрела на него и понимала, что все мои недавние страхи и переживания тонут в его глазах как в океане. Все убеждения, все сопротивление.

Я даже не смогла отследить тот момент, когда выдохнула:

– Да!

– Вот и чудесно, – он солнечно улыбнулся и, подавшись вперед, поцеловал меня в кончик носа, а после внезапно признался: – Я боялся, что ты меня отошьешь и дашь по морде, чтобы фигней не страдал.

Я тихо хихикнула и совершенно честно сказала:

– Я тоже!

Вот так, в престижной клинике в Нью-Йорке я получила приглашение на свидание от самого невероятно парня в моей жизни.

Мы с ним стояли на распутье, глядели друг другу в глаза, и никто из нас даже близко не мог предположить, куда заведут кривые дорожки судьбы.

Но, может, это и хорошо? Ведь неожиданности могут быть и приятными.

Вернувшись вечером после учебы домой, я почти сразу сбежала в свою комнату и даже закрылась в ней на ключ.

– Ник, у тебя все хорошо? – озадаченно поинтересовался Ник.

– Ага. Просто устала и после еды разморило.

Так как мы сразу из больницы поехали в универ, а после поужинали в кафешке, то было на что сослаться.

– Ну ок, – озадаченность так и звенела в голове парня. – Тогда отдыхай, до завтра.

Прижавшись спиной к стене, я прикусила указательный палец от волнения и вернулась мыслями к утреннему разговору.

Я иду на свидание с Даниловым!

Я. С Ником.

С тем самым хамом в гриндерсах, которого на дух не переваривала еще несколько недель назад. С тем самым невероятно наглым парнем, которого удушить хотелось.

С тем самым…

Который оказался невероятно душевным, умным и классным.

А-а-а-а!

А еще он потрясающе целуется.

Память мигом расчехлила чемоданчик с заветными воспоминаниями и достала самое жаркое. Я покраснела и, прижав обе ладони к щекам, рванула в ванную смывать краску смущения. Мордашка остыла, я успокоила дыхание и уже собралась было выходить, когда запиликал телефон. На экране высветилось входящее сообщение от Никиты Данилова: “Завтра с самого утра мы уезжаем навстречу приключениям. Оденься тепло и удобно”.

Мои глаза невольно полезли на лоб от такого анонса. Я быстро напечатала ответ: “Навстречу приключениям – это куда?”

Ответ на заставил себя долго ждать: “Это секрет, Никс))) Спокойной ночи, моя беспокойная рыжая девчонка”.

Я поняла, что под холодную воду стоит засовывать всю голову. Потому что снова запылала румянцем!

Сердце билось так громко, что мне казалось, что его удары слышны Данилову в спальне.

Уснуть мне, несмотря на все добрые пожелания соседа, разумеется, удалось далеко не сразу.

Утром будильник, скорее, воскресил меня, чем разбудил. Но бодрость мигом вернулась вместе с пониманием, куда я сейчас поеду.

Ветром метнувшись в ванную, я через полчаса стояла возле гардероба в мучительных раздумьях о том, что надеть. В итоге остановилась на джинсах, теплой кофте и кожаной куртке сверху. Немного подумав, взяла рюкзак и сунула в него теплый шарф.

Выйдя из комнаты, потянула носом и блаженно закатила глаза.

Пахло выпечкой!

Повесила куртку на вешалку и почти на цыпочках двинулась на кухню, где меня поджидало роскошное зрелище “Мужчина у плиты”

– Доброе утро! – отсалютовал мне лопаточкой Никита. – Садись! Будешь оладьи?

Я торопливо закивала.

– Отлично, тогда сделаю пока нам чай. Перекусим и поедем.

– Не думала, что ты умеешь готовить, – удивилась я, с осторожностью пробуя выпечку. – Особенно после той истории со стиркой. Я бы тебя вообще к хозяйственным делам не подпускала.

– Ну-у-у-у, – протянул Никита. – Готовить я не умею, а вот разогреваю виртуозно.

Он продемонстрировал мне упаковку замороженных полуфабрикатов, купленных не так давно в супермаркете.

– А вот чай делал сам. Чем могу гордиться, – припечатал в довершение Ник, ставя передо мной чашку. Пакетик болтался внутри, и на краю блюдечка, как претензия на сервировку, лежало два кусочка сахара.

В этот момент что-то внутри меня замерло и несколько переосмыслились взгляды на жизнь. Например, в фильмах очень часто показывали, как мужчины несут завтрак в постель. Это подавалось как верх романтизма. Я же, наоборот, всегда задумывалась, ну как можно есть в постели? А если разольешь, а крошки на простынях? На фиг, на фиг.