Вот так Марина с Аленой вернулись в отчий дом.

…Марина очень любила отца, хотя видела его редко. Он возвращался из своих экспедиций загоревший до черноты, бородатый, с веселыми глазами и подхватывал на руки их с сестренкой, верещавших на все лады: «Папа приехал!» С его приездом дома становилось просторнее и веселее. К нему приходили друзья, они что-то обсуждали, а маленькая Марина стояла за шторкой у двери тихо, как мышка, и наблюдала за большими бородатыми дядями, которые обращались к ее отцу «Гаврилыч» и называли удачливым геологом.

Однажды ее наблюдательный пункт был обнаружен бабушкой, и та велела отцу закрывать дверь кабинета, чтобы «дите не слышало аполитичных разговоров».

Повзрослев, Марина поняла, в чем был секрет отцовского обаяния и притягательности: он знал и принимал людей такими, как есть, не пытался перевоспитывать и поэтому не испытывал разочарований.

К сожалению, все, или почти все, закончилось со смертью отца. Мать почернела от горя и превратилась из статной, слегка полноватой дамы в худенькую женщину с высокой прической из седых волос. У нее оставались еще хорошо поставленный голос с четкой дикцией и уверенный взгляд голубых, правда, уже чуть повыцветших глаз. Мать стала часто болеть и все чаще учить молодых жизни. Увы, с возрастом наши характеры не улучшаются. Подругам, которые иногда поражались Марининому терпению и предлагали сдать мать в дом престарелых, она отвечала:

– Девочки, неизвестно, какие мы с вами в этом возрасте будем, если доживем до ее лет, конечно. А потом, она же по стенкам дерьмо не размазывает и не спрашивает у меня, зайдя на кухню, здесь ли туалет. Она совершенно адекватна. Так что отвяжитесь.


…С тех пор, как стало известно, что Алена выиграла грант на обучение в Будапештском университете, дома установилась почти идиллическая атмосфера. Бабушка ходила на цыпочках, Аленка с утра до ночи готовилась к экзамену по английскому языку, а Ипполит заваривал ей кофе и готовил бутерброды.

Марину сильно расстроило непонятное ей дочерино замужество, но разговор с ней она откладывала, так как понимала, что Аленка запаслась неоспоримыми фактами и аргументами, чтобы убедить мать в правильности своего выбора. Гена тоже постоянно остужал ее пыл и просил не вмешиваться. Теперь же, после эпизодов с Федоровым и грузовиком, у Марины были контр–аргументы. Она не стала следовать мудрым рекомендациям бывшего мужа и нарушила семейную идиллию, затащив дочку к себе в комнату.

– Алена, что у него с работой? – Прикрыв за собой дверь, она сразу приступила к принудительной (как называла такой стиль общения дочка) беседе.

– Ничего, ищет. – Коротким ответом Алена явно давала понять, что отчитываться не собирается.

– А как он ищет, если он дома все время сидит? – возмутилась Марина.

– Мама, ну ты же современная женщина! Должна знать, что в Интернете существуют сайты с биржами труда. Мы разослали резюме в несколько фирм. Если они их заинтересуют, то его пригласят на собеседование, – тоном учительницы начальных классов сообщила Алена.

– Знаю я эти сайты. Да у него скорее мышцы атрофируются, чем вы получите ответ! Я же предлагала ему хотя бы курьером начать в газете у моего приятеля. Там нет военного стола. А потом, может, что-то и другое подвернется. Ведь человек, когда долго не работает… ему уже трудно войти в какой-то ритм. Ему уже требуется помощь психолога.

– Он не может работать курьером, потому что ему придется ходить по улицам, в метро… А милиция к парням часто цепляется – и все, заметут.

– Ему сейчас двадцать, так? – гнула свое Марина. – Учиться он уже не хочет, на работу его не берут из-за этих неоформленных документов военкоматовских. Так это что, еще лет восемь он у нас на шее будет сидеть? Зачем он тебе нужен? – наступала Марина на дочку и уже понимала, что разговор затеяла зря.

– Это тебе нужна помощь психолога! Мам, чего ты хочешь? – вскипела Алена. – Чем он тебе не нравится? Посмотри кругом, чем он хуже других? У тебя в агентстве каких только уродов нет: и курят, и пьют, и колются, а ты с ними возишься! Сю-сю-сю, Игорь талантлив! Сю-сю-сю, Петя чувствует цвет! Пол-то чем хуже их? – Дочка уже почти кричала в запальчивости.

– Он хуже тем, что приходится мне зятем, только и вся разница! И тем, что я вынуждена его содержать, и тем, что ни с того ни с сего должна терпеть чужого человека в доме!

– Мама, да ты в доме-то не бываешь! – с надрывом констатировала дочь.

– Как не бываю? – оторопела Марина.

– Да сколько я себя помню, меня бабушка всегда пасла. А ты то лекции в колледже читаешь, то у тебя встреча с заказчиком.

– А выходные…

– А в выходные ты у компьютера сидишь или к Валентину уходишь.

Чувствовалась папина закалка. Дочка ловко переводила разговор в другое русло, превращая мать из обвинительницы в обвиняемую. Ах, Геновы гены!

– Подожди-подожди, дорогуша, – попыталась Марина сохранить родительское лицо. – Мы начали с другого, мы говорили о том, что супруг ваш не соответствует занимаемой должности: не поит, не кормит и не помогает.

– Мы говорили о том, что меня он устраивает и что у меня нет времени на разборки, у меня английский. – Алена уже достигла спасительной двери из комнаты, оставив за собой последнее слово, а мать принялась искать в косметичке недавно купленные таблетки валерьянки.

Глава 5. Прозрение

…Как ни заняты были люди своими проблемами, весна, не спрашивая их, вступила в свои права. Соблазнившись ярким солнцем, свежей зеленью деревьев, Алена с мужем решили пойти в парк и «может быть, зайти в гости». «А то я совсем от этого английского одурела», – объяснила дочь свое решение выйти в свет. В кои-то веки Алена надела юбку. На ней был новый трикотажный костюм, привезенный отцом из очередной командировки. Закрывая за ребятами дверь, Марина подумала: «Татьяна права, действительно красивая пара».

Бабушка-генерал, как всегда, была на посту у окон с полевым биноклем. Она смотрела удалявшейся паре вслед.

– Наш бутончик как тростиночка, а у Ипполитика, оказывается, широкие плечи.

«Боже, что делает с нами возраст!» – подумала Марина. До недавнего времени она не слышала от матери такого количества слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Ну-с, пока «бутончик Аленушка» гуляет с «Ипполитиком», а бабушка наблюдает за прилегающей к дому территорией, можно сделать несколько звонков.

Марина понимала, что последние события привели зятя в состояние депрессии. Как бороться со стрессом и депрессией своей дочери или своей собственной, она знала. А вот как помочь с такой бедой справиться два–дцатилетнему юноше – понятия не имела. Она взяла телефон из прихожей, заперлась у себя в комнате и стала срочно проводить заочный консилиум.

– Ну хочешь, я приду и разопью с ним бутылку вина? – предложил ей Гена. – Очень сильное средство. Хандру как рукой снимает.

Марина возмутилась:

– Гена, подумай еще, а не предлагай банальности.

– Ну, можно еще в баню сходить, попариться. Бегом трусцой заняться. Все гнилые мысли враз выветрятся.

– Можешь не продолжать, – остановила поток идей бывшего мужа Марина. – Я поняла, что тебе просто нужна компания. Все, Гена, спасибо за участие.

Юлия – вот кто ей поможет! Ведь у Прохоровых двое сыновей. Она быстренько объяснила подруге ситуацию и спросила:

– Как ты думаешь, может быть, взять его с собой в магазины, походить, посмотреть и купить что-нибудь из вещей? Джинсы или куртку?

– Мариша, да что ты! – посмеялась Юля. – Это для девчонок годится, а мальчишки пока сами в себе не переболеют, не передумают, толку не будет.

– Я слышала, что один тридцатилетний «мальчишка» пребывал в депрессии восемь лет и дошел уже до состояния бомжа, а потом «оправился» и стал известным художником. Если ты о таких сроках говоришь, то меня они не устраивают.

– Честно говоря, у наших ребят стрессов не было. Павел их определил в спортивные секции, дома боксерскую грушу повесил. Если кто-нибудь из мальчишек расстроен чем-то или злой приходит, то они сами по этой груше лупят до одури. И вроде как все у них проходит. Наверное, у вас что-то другое должно быть…

Марина поблагодарила приятельницу и позвонила еще Валентину и Сашке Федорову, у которых тоже были сыновья. В результате всех консультаций у нее появился список наиболее популярных средств борьбы мужского населения с депрессией: выпивка, баня, секс, бег трусцой, боксерская груша, разговор по душам. Ни одно из этих средств Ипполиту не подходило, и она поняла, что ей требуется консультация специалиста. Она включила компьютер и после недолгих поисков нашла объявление о семинаре «Тонкости мужской психологии, или Как воспитывать сыновей». Занятия ведет кандидат психологических наук Тамара Павловна Рожкова.

Решено, завтра у нее относительно свободный день, и она выкроит пару часов, чтобы узнать, как помочь двадцатилетнему зятю.

Ну вот, с семейными делами на ближайшее время более или менее ясно, теперь можно и поработать. Но поработать Марине не пришлось…

– Марьяна, иди сюда! Скорее! – встревоженно позвала ее мать, до сих пор сидевшая с биноклем у окон.

– Мам, если ты опять будешь уточнять, кому принадлежит новая машина у нас под окнами, то я тебе заранее скажу: не знаю.

– Плевать мне на твою машину. Иди посмотри: наши возвращаются чуть ли не бегом, – почти крича, сказала ей мать и сунула в руки бинокль.

«Господи, ну что я делаю, мне ведь не семьдесят», – подумала Марина, но, сбитая с толку состоянием матери, поднесла бинокль к глазам. Ипполит с Аленой действительно шли очень быстро. Казалось, еще чуть-чуть, и они побегут.

– Ну мало ли, может, у кого-то из них от излишков кофе несварение желудка случилось, – успокоила себя и мать Марина.

– Подол юбки от несварения не отрывается, – зло сказала ей мать. – Какая ты невнимательная!

Ребята подошли еще ближе, и Марина увидела, что сбоку у Алениной юбки болтается кусок вырванной ткани. «Странно все это. Ну, да сейчас все выяснится». Бабушка-генерал меняла дислокацию, направляясь в прихожую. Через несколько минут щелкнул замок открываемой двери, и молодые люди оказались в прихожей.