А пока ему придется смиренно общаться со сварливыми старичками и старушками. На последнем собрании старейшин Пол предложил принять в штат диакона и диакониссу из новых членов общины. Как обычно, Холлис и Отис заартачились. Сказали, что недостаточно хорошо знают новичков. Отис настаивал, что новенькие должны минимум пять лет пребывать на хорошем счету, прежде чем им можно будет доверить управление. Что, разумеется, исключило всех членов общины, кто был моложе пятидесяти. Парочка старейшин, не желая делиться властью, держала ее в своих руках. Что ж, это был весьма надежный способ замедлить рост общины.

Собрание завершилось, а решение так и не было принято. Опять. Сэмюель Мейсон снова призвал к терпению, молитве и ожиданию Божьей помощи. Чего они ждут? Пол никак не мог с точностью определить, на чьей стороне Сэмюель Мейсон. Может, он один из этих древних, наблюдавших рождение мира старичков и разделяет с ними желание ничего не менять? Или все‑таки он является прогрессивным аналитиком? Готов ли он рискнуть старой дружбой и способствовать возрождению церкви, о котором, с его слов, он молился последние десять лет?

Пол не знал. Поэтому решил действовать по–своему и не делиться новыми идеями с Мейсоном. Лучше, подумал Пол, найти сподвижников из своего поколения, которые будут шагать с ним в ногу и успешно выведут церковь в двадцать первый век, где ей и место, и тогда не придется переубеждать двух мастодонтов, рьяно отстаивающих статус–кво своей церкви.

Вот теперь они снова, в который уже раз, заводят старую пластинку.

— Я буду молиться об этом, Сэмюель. — Мейсон не будет спорить с такой постановкой вопроса. — Почему бы нам не присоединиться к остальным прихожанам и не выпить по чашечке кофе?

В глазах Юнис все еще отражалось беспокойство.

— Все в порядке, Пол?

— Поговорим об этом позднее. Общайся.

Когда прихожане начали расходиться, несколько женщин отнесли на кухню чашу из‑под пунша и вазы из‑под печенья. Лишние салфетки и одноразовые тарелки убрали. Юнис стряхнула желтые скатерти, собрала их и направилась с Тимми домой. Она постирает, погладит скатерти и принесет их на следующее собрание общины.

— Буду через минуту.

Пол вернулся закрыть церковь. Просмотрел записки из ящика для предложений. В основном жалобы от старых членов общины. Он скомкал их и швырнул в мусорное ведро в своем кабинете. Прошел на кухню, уговорил дам перенести свой словесный турнир в местное кафе, запер зал собраний и направился домой. Женщины быстро разошлись.

Когда он переступил порог прицерковного домика, часы показывали два с небольшим. Юнис включила радио, по которому передавали классическую музыку. Тимми сидел за маленьким обеденным столом и окунал свой бутерброд с арахисовым маслом в томатный суп.

— Прости, что не дождались тебя, — сказала Юнис. — Малыш просто умирал с голоду, а я не знала, когда тебя ждать.

Пол поцеловал ее.

— Последней уходила Глэдис, а ты знаешь ее. Я проводил ее до машины. Даже помог ей сесть, но потом она вдруг открыла окно и задала один из своих знаменитых философских вопросов, для ответа на который необходимо окончить университет.

— Она бывшая учительница.

— Мне следовало догадаться. — Пол рухнул на стул с долгожданным вздохом облегчения. Юнис подала ему тарелку горячего супу. Положила перед ним бутерброд и села рядом. Пол взял ее за руку. — Спасибо Тебе, Отец, за всех, кого Ты привел на нашу воскресную службу сегодня. Мы просим, чтобы те, кто пришел к нам впервые, почувствовали себя нужными и вернулись к нам. Мы просим, чтобы Ты смягчил сердца остальных. Помоги им понять Твою точку зрения на происходящее, чтобы они увидели, что может быть вместо того, что было. Спасибо Тебе за эту пищу и за руки, что ее приготовили. Пожалуйста, благослови эту еду, которой мы насыщаем нашу плоть. Во имя Иисуса Христа, аминь.

Беспокойное выражение лица Юнис встревожило Пола. Что теперь не так?

— Можно мне пойти поиграть, ма?

— Спроси у отца.

— Можно, па?

Пол кивнул:

— Конечно, можно. Положи кружку и тарелку на столешницу рядом с раковиной, Тим. Этим ты поможешь маме.

Тим собрал все со стола и сделал, как было велено.

— Спасибо, родной. — Юнис поцеловала сына и нежно потрепала его по головке. — Можешь немного поиграть, а потом настанет время принять ванну.

Пол заметил удрученный вид сына и обнял его.

— Может, позже вечером мы поиграем с тобой. — Он поцеловал Тимми и отпустил его.

— Давненько ему не удавалось заполучить тебя, — пояснила Юнис.

— Знаю. — Когда он в последний раз играл с сыном во дворе? Надо постараться выкроить время. — Холлис Сойер разнервничался, потому что я убрал Библию короля Иакова. — Пол надкусил свой бутерброд. — Он хочет, чтобы я положил книгу обратно на кафедру. Сэмюель советует мне пойти на компромисс.

— Эбби так и подумала, что это имеет отношение к Библии. Она сказала, что один из основателей…

— Сэмюель сообщил мне. Когда в церковь приходили только старые члены общины, можно было спокойно цитировать Библию короля Иакова. Но новые прихожане, Юни, смотрят на меня пустыми непонимающими глазами, когда я читаю ее. Я решил больше не использовать ее.

— Куда ты ее убрал?

— В свой кабинет.

— В коробку или на полку?

Пол вмиг потерял аппетит. Может, она хотела напомнить ему о том ропоте возмущения, который поднялся после того, как он сложил в коробку все старые книги Генри Портера?

— На полку.

— Может, лучше положить ее в шкаф–витрину в притворе?

— Чтобы умаслить Холлиса?

— Чтобы поместить книгу на почетное место. Библия — это основа всего твоего служения. Согласись с ними в этом. К тому же, эта конкретная Библия имеет историческую ценность для Сентервилльской христианской церкви. Когда старые члены общины увидят при входе в церковь эту реликвию, это утешит их. Даст им ощущение преемственности. Сначала можешь поговорить об этом с Сэмюелем. Послушай, что он скажет, как воспримет идею. Ты же знаешь, он готов сделать все, что в его силах, чтобы уговорить остальных помогать тебе ради будущего общины.

Полу очень не нравилось чувствовать себя маленьким мальчиком, все действия которого контролируют старшие. Но в словах Юнис был здравый смысл. У него и так было полно проблем с Холлисом и Отисом, не хватало еще создавать новые. До тех пор пока он не выберет новых старейшин, которые будут согласны с его точкой зрения, ему придется делать все, что в его силах, чтобы корабль Сентервилльской церкви не пошел ко дну.

— Очень плохо, что Холлис Сойер и Отис Харрисон все свое свободное время тратят на поиск поводов для скандала.

Юнис ласково улыбнулась:

— По–моему, они не нарочно вносят разногласия, Пол. Они последние старожилы этой церкви. Они всегда стояли на защите ее интересов и поддерживали в ней жизнь. На их взгляд, ты совершенно не ценишь традиции и те титанические усилия, которые им пришлось приложить для сохранения Сентервилльской христианской церкви.

— Было бы намного легче, если бы они сами менялись со временем.

— Не все должно меняться, Пол, и меньше всего наша любовь друг к другу как к братьям и сестрам.

У Пола скрутило желудок.

— Я преклоняюсь перед их верностью и преданностью.

— Я знаю об этом, а они нет. Ты должен показать им это.

— Как, Юнис? Ни Холлис, ни Отис не могут высидеть собрания старейшин без того, чтобы не отклониться в сторону от повестки дня. Да к тому же Холлис не на шутку разошелся. Сомневаюсь, что он послушает Сэмюеля, не говоря уж о том, что он послушает меня.

Пол был сыт по горло этими стариками, пытающимися управлять его церковью.

— Во–первых, извинись за то, что убрал Библию, и не оправдывайся.

— Погоди‑ка минутку.

— Выслушай меня до конца, Пол. Пожалуйста. Он отчаянно старался держать себя в руках.

— Ладно. Что ты предлагаешь?

— Во–вторых, на следующих молитвенных собраниях попроси каждого из них выступить перед общиной. Пусть они расскажут, как пришли к Богу, как эта церковь помогла им сохранять веру на протяжении стольких лет. Какие надежды они связывают с будущим Сентервилльской христианской церкви.

— Юнис, ты вообще знаешь этих людей?

— Да, — спокойно ответила она.

— Тогда ты прекрасно понимаешь, что ни один из них не в состоянии высказаться менее чем за тридцать минут. Если я отдам микрофон Отису, нам придется задержаться до второго пришествия.

— Пол…

— Ни в коем случае.

— Разве ты не заинтересован узнать о них больше?

— Вопрос не в том, буду ли я заинтересован, а в том, насколько это нужно общине.

— Как пастор, ты должен учить людей любить друг друга. Это твоя работа. Как ты можешь научить прихожан любить старейшин церкви, если ты сам не любишь их?

— Но я люблю их.

Юнис быстро взглянула на него. Ей не потребовалось произносить ни одного слова, чтобы Пол понял, о чем она думала. Не без досады и даже раздражения ему пришлось признать, что его жена права. Не было в его поведении ни терпения, ни доброты к этим двум почтенным старикам. Они действовали ему на нервы, а он не подпускал их к ведению церковных дел. Он игнорировал их предложения и делал то, что сам считал правильным.

— Кто‑то должен взять на себя бремя ответственности, Юнис. Иначе все здесь полетит в тартарары.

— Иисус несет это бремя, Пол. Ты знаешь об этом лучше, чем кто‑либо. Знаешь также, что Сэмюель многие годы молился, чтобы дать второе дыхание этой церкви.

— Именно это я и пытаюсь сделать! Кто, как не ты, должен понимать, с каким рвением я работаю, чтобы достичь этой цели!

— Ты был призван сюда, чтобы слегка раздуть пламя костра, Пол, а не подлить масла в огонь, который может спалить этот храм дотла.

Пол бросил салфетку на стол.

— И то, что я убрал Библию с кафедры, может способствовать полному уничтожению церкви? Ты — женщина. Ты не понимаешь, как правильно управлять церковью и…