Ничего этого не будет. Мечты ушли в прошлое, сгорели, не оставив после себя ничего, кроме пепла. Даже смутная надежда – пусть обещавшая множество трудностей им обоим, что Джоанна носит под сердцем его ребенка, обратилась в пыль. Слава Богу, что у него есть сын, его драгоценный Мило. Не будь Мило, Гривз просто-напросто сошел бы с ума. Но ради Мило он должен жить, должен сохранять рассудок и делать все, чтобы стать хорошим отцом. К тому же вдвоем с Мило будет легче сохранить память об этих месяцах, прожитых рядом с Джоанной. Никто не в силах отнять у них эти воспоминания. Даже Лидия не сможет. Впрочем, как раз у нее на это меньше всего шансов.

В стремлении как-то отвлечься от измотавших его до глубины души переживаний и рассуждений Гай прыжком встал на ноги и позвал пасущегося неподалеку Викара. Через мгновение верный конь стоял рядом и, будто желая успокоить хозяина, шумно дышал ему в шею. Гай вскочил в седло и поскакал вниз по склону холма, пытаясь заставить себя думать о деловых бумагах, которые ждали на письменном столе. Попытка, однако, оказалась безуспешной. Мысль о письменном столе вполне естественно напомнила о библиотеке, затем перескочила к Джоанне, к тому, как они спорили там о самых разных вещах и говорили практически на любые темы. А теперь все, что осталось у него от Джоанны, – это картина, которую по своей доброте дала ему Банч. Только это.

Гай бросил взгляд на дорогу, возле которой они с Джоанной разговаривали в последний раз, и к своему удивлению увидел Рэна. Друг скакал ему навстречу, причем так быстро, что гравий и песок из-под копыт его кобылы разлетались во все стороны. Гай резко остановил Викара. Может быть, Рэн мчится так потому, что привез хорошие новости из Лондона. Но как только Рэн, натянув поводья, остановился перед ним, надежда сразу рассеялась.

– Где Джоанна?! – выпалил друг. – Ее нет во вдовьем доме. Я опоздал?

– Извини, – сказал Гай, потирая рукой усталые глаза. – Она уже уехала. Ты опоздал почти на час.

– Не могу поверить! Мне и в голову не могло прийти, что она соберется уехать так быстро… Что она вообще уедет из-за этого.

– Мне тоже, – сухо ответил Гай, не имеющий ни малейшего желания возвращаться к болезненным для него воспоминаниям об отъезде Джоанны. – Она ничего не говорила об этом до вчерашнего вечера.

– Да… Это мама рассказала мне, что получила от Джоанны письмо, в котором она объясняет причины отъезда и благодарит ее за доброе отношение. Мама была весьма расстроена. Джоанна ей очень понравилась.

– Твоя мама смогла поддержать Джо в эти последние тяжелые недели, она многое сделала, чтобы успокоить ее. Так же, как и ты, Ран. Уверен, что твои визиты очень ей помогли.

– Это было самое меньшее, что я мог сделать. Я ужасно переживаю за вас обоих. – Рэн сжал кулаки и упер их в бедра. – Проклятье! Я проболтался в Лондоне и приехал только вчера поздно вечером, а тут эта новость… Мне очень жаль. Прости меня, Гай. Ты, должно быть, совершенно подавлен?

– Да, должен признаться, я в данный момент не настолько счастлив, чтобы особенно хотелось жить.

– Тебе хоть удалось проститься с ней? Ведь, как я помню, она считала, что будет лучше, если вы не будете больше видеться. Наверное, она имела в виду до сегодняшнего утра…

Гай опустил глаза.

– Я видел ее вчера вечером, тогда мы и попрощались. В любом случае, сегодня утром ей и без меня было непросто. Тебе стоило бы взглянуть на слуг, Рэн. Я наблюдал за отъездом с холма и все видел. Это было зрелище, я тебе скажу! Можно было подумать, что армия провожает своего любимца Веллингтона. – Он попробовал улыбнуться. – А вообще-то, это сравнение, пожалуй, не так уж и смешно. Она боролась за всех нас и добилась впечатляющих побед на всех фронтах. А потом появилась Лидия и отправила нас в ад, где, похоже, нам и суждено пребывать. Кстати, твоя поездка в Лондон принесла какие-нибудь результаты?

– Похвастаться нечем, – ответил Рэн. – Ни один из моих информаторов не слышал ничего, что могло бы пролить свет на эту проклятую загадку, ни в одном отчете не упоминается о появлении во Франции или еще где-нибудь женщины, похожей по описанию на Лидию. Взять след, к сожалению, не удалось, но я не намерен опускать руки. – В этот момент лошадь Рэна неожиданно скакнула в сторону, и он, приподнявшись в седле, движением ног направил ее в нужном направлении. – Соберись, моя девочка, соберись, – постарался успокоить он лошадь, погладив ее по шее. – Пора бы тебе избавиться от подобных фокусов.

– Джастин все еще взбрыкивает? – спросил мгновенно уступивший ему дорогу Гай, который знал, сколько усилий приложил за последний год Рэн, чтобы восстановить скаковые качества своей любимой лошади.

– Иногда, но она уже практически вернула форму. Я рассказывал тебе, что прежняя хозяйка обращалась с ней самым ужасным образом. Тупая женщина! Джастин до сих пор боится, что, подгоняя, ее могут запинать до полусмерти и в кровь изорвать губы, беспрестанно дергая за уздечку. Не сомневаюсь, что в конце концов она научится преодолевать свои страхи, и уже скоро. Но доверять женщинам она не будет уже никогда. – Рэн раздраженно скривил лицо. – Удивительно, сколько вреда может принести испорченная женщина с ограниченными умственными способностями. Твоя жена прекрасное тому подтверждение. Знаешь, я никак не могу понять, как она с ее недалеким умом ухитрилась столь успешно скрываться и до сих пор не выдать правду о своих похождениях.

– Она просто подобрала подходящий сюжет из плохого романа, – пожал плечами Гай, – и заставила работать на себя, воспользовавшись им как инструкцией, Рэн. Как можно что-то узнать у женщины, которая твердит, что ничего не помнит? А уж о разводе с ней в таких обстоятельствах и речи быть не может.

– Похоже, что так. Ты не сможешь развестись, если не найдешь брешь в ее легенде. Без этого ее положение прочно, как каменная стена.

– А она молчит, будто ее обучали в армии Его величества, как не раскрыть тайны во время допроса, – сухо заметил Гривз.

– Послушай, Гай, хоть мне и не хочется, я должен сказать, что ее легенда настолько неправдоподобна, что вполне может базироваться на реальных фактах, хотя бы частично. К тому же приходится признать, что Лидии просто дьявольски везет. Взять хотя бы ее служанку Молли Рафбон. Известно тебе, что эта несчастная девушка оказалась полной сиротой, не имеющей ни семьи, ни родственников, которые могли бы встревожиться из-за ее отсутствия и забить тревогу? Только представь, насколько сейчас все было бы по-другому, если бы сразу поняли, что во время пожара погибла не Лидия, а она.

Гай кивнул:

– Молли теперь покоится в могиле за часовней. Извлекать ее из саркофага было, конечно, не самым приятным занятием. Но я решил, что правильнее, если она будет лежать в более подходящем для нее месте под своим собственным именем. Я попросил викария прочитать над ней все требующиеся для похорон молитвы. И объяснил ему, что ее хоронят в Вейкфилде, потому что она служила здесь, и получается, что кроме нас у нее никого нет. Так что, по крайней мере, относительно Молли я спокоен – она похоронена по всем правилам, в надлежащем месте, хотя и с опозданием. Бедная женщина!

– В этом деле вообще все запутано, будто сам дьявол постарался. Что делала Молли в комнате Лидии? Зачем надела ее драгоценности? Странно все это, очень странно.

– Есть и еще куча чертовски странных моментов, – усмехнулся Гай. – Например, почему ей захотелось примерить обручальное кольцо Лидии? Ведь это всего лишь узкая полоска золота с крошечным бриллиантом, в то время как к ее услугам была целая коробка с драгоценностями, куда более ценными и интересными для примерки.

Рэн в ответ только недоуменно покачал головой. Но неожиданно глаза его сузились, и он поднес к ним ладонь, прикрывая от солнца.

– Взгляни-ка туда. Интересно, чья это карета несется по дороге с таким скрипом? Что-то не узнаю ни ее, ни кучера с лакеем. А ты? Пожалуй, нам лучше убраться с ее дороги. Джастин не переносит любые быстро мчащиеся повозки.

С этим словами он съехал с дороги в тень ближайшего дерева. Гай последовал его примеру, затем развернул Викара, чтобы получше разглядеть проезжающую мимо в туче пыли карету.

– Очевидно, кто-то едет ко мне. Причем во времени он явно ограничен. Не обращай внимания. Я распорядился, чтобы Амброз говорил, что меня нет дома.

– Жаль, поскольку мне заняться особо нечем, – заметил Рэн. – Палец у меня зудит, что-то грешное спешит[8], – лениво процитировал он, немного помолчав, и вдруг резко поднял голову. – Что-то подсказывает мне…

В глазах повернувшегося к нему Гая зажегся интерес. Рэн был известен своей обостренной интуицией, которая неоднократно выручала его во времена шпионской деятельности.

– Конечно же, черт побери, – пробормотал Гай, пуская Викара рысью.

Вскоре они стояли в тени у западного крыла усадьбы, откуда были отлично видны дорога и главный вход. Джентльмен, появившийся из подъехавшей кареты, был хорошо, даже щегольски одет, имел довольно хрупкое телосложение и, вне всяких сомнений, не был знаком ни Гаю, ни Рэну.

Амброз взял протянутую ему визитную карточку, внимательно прочитал и что-то забормотал.

Явно встревоженный джентльмен заговорил довольно громко.

– Я подожду столько, сколько смогу, – сказал он по-английски, но с сильным акцентом. – Я преодолел довольно большое расстояние, чтобы встретиться с лордом Гривзом, и не намерен откладывать встречу.

– И часто тебя беспокоят иностранцы, приезжающие для разговора с тобой аж из Франции? – поинтересовался Рэн, рассматривая свои ногти.

– Не могу сказать, что часто, – тихо ответил Гай. – Сдается мне, что лорд Гривз может оказаться дома по такому случаю.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказал Рэн, – а то, честно сказать, меня начинает одолевать скука.

– Ну, этого мы никак не можем допустить, – ответил в том же тоне Гай. – Когда таким людям, как ты, становится скучно, возникает угроза начала войны.