– Попробуем начать с начала, только на этот раз с самого-самого начала. Ты, как я помню, уехала отсюда в приступе гнева по какому-то очередному поводу, заявив, что отправляешься в Корнуолл навестить своих друзей. Как ни странно, но чуть позже я узнал, что за несколько дней до этого ты продала фамильные изумруды де Саллиссов. Не могла бы ты объяснить мне это совпадение?

Лидия побледнела.

– О, Гай… Прости меня. Я влезла в ужасные долги и не хотела, чтобы тебе об этом стало известно. Единственное, что я смогла придумать, это продать изумруды, отыграться и выкупить драгоценности назад. Ты бы ничего не узнал.

– Я так и подумал, – сухо сказал Гай, испытывая одновременно неприятное чувство человека, которого хотели обмануть, и удовлетворение в связи с тем, что хоть в чем-то они добрались до истины. – И что было дальше?

– А дальше я повезла деньги, чтобы расплатиться с долгами, и остановилась на ночь в гостинице. Когда пошла прогуляться, деньги я, естественно, оставила вместе с драгоценностями. Я думаю… Боюсь, что они сгорели вместе со всем остальным.

– Теперь давай вернемся к твоей истории о том, как ты вернулась в гостиницу.

Лидия порывисто поднесла руки к груди.

– Истории… Моей истории? Почему ты так разговариваешь со мной? Прямо допрос какой-то! Как ты можешь?! Я так много пережила, прежде чем наконец снова оказаться дома. А ты ведешь себя так, будто я сделала что-то нехорошее. Неужели ты в самом деле сомневаешься в том, что я говорю тебе чистую правду?

Крупные слезы потекли по ее щекам.

– Я не знаю, чему верить, – ответил Гай жестко, отмечая про себя, что Лидия не только выглядит совершенно здоровой, но и довольно хорошо одета для человека, целых семнадцать месяцев скитавшегося без гроша в кармане. – Давай вернемся к моменту твоего возвращения в гостиницу…


Не спеша спускавшаяся по лестнице Джоанна резко остановилась, встревоженная представшей перед ней в большом холле картиной: Диксон склонился над полулежащим на стуле, смертельно бледным, тяжело дышащим Амброзом. Он обмахивал пожилого дворецкого газетой, и его лицо выражало крайнюю степень беспокойства.

– Подожди здесь, Мило, – сказала она мальчику, и, опасаясь, что у дворецкого сердечный приступ, остаток лестницы преодолела бегом. Ей случалось сталкиваться с подобными вещами, и она молилась про себя, чтобы ее предположение оказалось ошибочным.

– Что случилось, Диксон? – спросила Джоанна, присаживаясь на корточки возле стула и беря руку Амброза в свою, чтобы прощупать пульс.

– Не волнуйтесь, у него просто шок, – ответил Диксон, лицо которого также было белым как мел.

– Шок? Что его так взволновало?

– Точно не знаю, ваша светлость, но думаю, это связано с тем, что происходит в библиотеке.

Ответ Джоанну только сильнее запутал.

– В библиотеке?

Диксон кивнул.

– Я вышел и увидел согнувшегося чуть ли не пополам мистера Амброза. Он хватался за грудь и тяжело дышал, а на губах его выступила пена. Я едва успел подхватить его, прежде чем он упал. Узнать, что случилось, естественно, не сумел. Он только твердил что-то о библиотеке.

– Отведи Амброза в его комнату, – распорядилась Джоанна. – И пошли за доктором. Я предупрежу лорда Гривза. – Она подняла голову, собираясь сказать Мило, чтобы он шел в детскую, но мальчика на лестнице уже не было.

Пока она соображала, куда он мог исчезнуть, из открытой двери библиотеки донесся громкий испуганный крик, эхом отозвавшийся в полупустом холле. Кричал, вне всяких сомнений, Мило.

– Нет! Джоджо! Джоджо!

– Майлз! Я здесь! – мгновенно отозвалась Джоанна, сердце которой замерло от страха.

Одержимая единственной мыслью и единственным желанием защитить мальчика от всего, что могло ему угрожать, Джоанна метнулась к библиотеке. Однако она не успела пробежать и половину пути, когда навстречу выскочил Мило, закрыв за собой дверь с такой стремительностью, будто захлопывал ворота ада.

Он бросился к ней, обхватил руками ее ноги и уткнулся головой в живот.

– Джоджо, – пробормотал он, всхлипывая, – Джоджо, сделай что-нибудь.

Сердце Джоанны бешено забилось от страха. Она наклонилась и осторожно ослабила его объятия, затем присела и прижала мальчика к себе.

– Ну что ты, мой любимец, мой ягненочек… Это не из-за папы? С ним ничего не случилось?

Дрожащий как осенний лист Мило прижался к ней, опустив голову на плечо.

– Папа обещал… – выдохнул он сквозь рыдания. – Он обещал, что она не придет, что она никогда сюда не вернется.

– Кто, мой дорогой? О ком ты говоришь?

– Мама.

Мило прижался к ее шее и залился слезами.

24

Шокированная Джоанна буквально окаменела.

– Твоя мама? – переспросила она наконец через несколько долгих секунд. – Мило, сладкий мой, что ты такое говоришь? Ты же знаешь, что твоя мама умерла. А умершие никогда не возвращаются.

– Она вернулась, – всхлипнул Мило. – Папа обещал, но она здесь. И она не призрак и не страшный сон. Она хотела взять меня на руки, но я не захотел, – сказал он. – Тогда она начала плакать, как всегда делала, и я убежал.

– Ты… ты хочешь сказать, что твоя мама сейчас в самом деле находится в библиотеке вместе с твоим папой? – У Джоанны было такое ощущение, что ее вот-вот парализует, все тело болело, и она с трудом проглотила забивший горло и мешавший дышать горький, как желчь, комок. – Ты уверен? – смогла она спросить шепотом.

Мило кивнул.

– Сделай так, чтобы она ушла, – с надеждой попросил он и потерся лбом о ее плечо.

Джоанна встала, взяла его на руки и обняла так крепко, будто это могло защитить их обоих от внезапно налетевшей бури. Всего несколько минут назад Майлз был счастливым ребенком, рвущимся вперед от радостного возбуждения, и вся его жизнь была заполнена солнечным светом. Всего несколько минут назад она спускалась по лестнице, чтобы просить Гая разрешить сыну ехать верхом на пони во время их свадьбы.

Их свадьбы? Теперь ее никогда не будет.

Лидия. Боже правый! Это же невозможно! Однако она только что видела реакцию Майлза, Амброза… Они не могли ошибиться. Джоанна прикрыла глаза, с болью в сердце подумав, что сейчас чувствует Гай. Для него возвращение Лидии не только шок, но и страшная мука.

– Послушай, милый малыш, мой маленький мужчина, думаю, что сейчас тебе лучше пойти наверх к Маргарет и подождать меня там. Я постараюсь сделать все что смогу в этой ситуации, а потом приду к тебе и обо всем расскажу. – Она поцеловала его в щеку и опустила на пол. – Сможешь проявить свою силу воли ради меня и сделать то, то о чем я прошу?

Мальчик вытер глаза рукавом и кивнул.

– А ты пообещай, что скоро вернешься, – тихо попросил он, опустив глаза.

– Обещаю. Так быстро, как смогу. Будь храбрым солдатом, малыш. Мы справимся с этим как-нибудь, обещаю.

Майлз снова кивнул. Затем, расправив худенькие плечики и распрямив спину, медленно пошел к лестнице. Джоанна с гордостью наблюдала за тем, как он, ни разу не оглянувшись, пересек огромный холл и с гордо поднятой головой начал подниматься по ступенькам. Он вел себя так, как в ее понимании должен был вести себя настоящий солдат. Держался так, как держался бы его отец.

Растроганная Джоанна с трудом сохранила самообладание, однако сумела заставить себя повернуться лицом к библиотеке и, собравшись с силами, направилась к двери. От осознания, что произошло то, чего не могло быть, путались мысли и кружилась голова.

Лидия вернулась. Она отнюдь не погибла во время пожара. Теперь очевидно, что это был очередной трюк. Кто-кто, а Джоанна точно знала, что ее кузина была не в состоянии самостоятельно прожить в одиночестве семнадцать месяцев. Еще одно доказательство – ее явление именно сейчас, когда осталось всего два дня до их с Гаем свадьбы. Вне всяких сомнений, Лидия каким-то образом узнала о ней и приехала, чтобы помешать. Надо понимать, что Лидия вернулась именно для того, чтобы еще раз разрушить ее жизнь.

Готовясь войти, Джоанна сделала глубокий прерывистый вдох. Пальцы с силой обхватили ручку и медленно ее опустили. Джоанна толкнула дверь, сделала два шага вперед и, прищурившись, оглядела комнату. Как и следовало ожидать, она увидела то, чего не хотела видеть, и ничего хорошего это не сулило. Лидия сидела напротив письменного стола Гая, откинувшись на спинку кресла и обхватив руками голову. Плечи ее вздрагивали. Помещение оглашалось громкими всхлипываниями.

О да, Лидия вернулась!

Чувствуя, как защемило сердце, Джоанна оторвала взгляд от нее, чтобы увидеть Гая.

Он стоял у окна, вцепившись рукой в волосы на затылке. Услышав шум открывающейся двери, Гривз повернул голову в ее сторону.

Джоанну поразила перемежавшаяся с болью пустота в его глазах. Еще недавно она была уверена, что больше никогда не увидит в них такое отчаяние. Впрочем, и то, что придется столкнуться с подобными обстоятельствами, она никак не могла предвидеть.

– Джоанна, – тихо сказал он хрипловатым голосом, в котором чувствовались те же боль и отчаяние.

– Джоанна? – Лидия резко выпрямилась в кресле и повернулась лицом к кузине. – Ты… Это твоя вина, ты во всем виновата! Мой маленький сын убежал, не позволив обнять себя. Он побежал к тебе? – Она подняла руку и указала дрожащим пальцем на Джоанну. – Это ты настроила его против меня!

– Остановись, Лидия. Тебе следовало бы поблагодарить Джоанну за то, что она сделала для Майлза, – произнес Гай на удивление спокойно, хотя в голосе чувствовалось раздражение.

– Поблагодарить ее? Сказать спасибо за то, что она пытается отобрать у меня моего мужа, моего сына, все, что мне дорого в этой жизни?

Джоанна беспомощно покачала головой и в поисках поддержки непроизвольно посмотрела на Гая. Что говорить и вообще что делать, она не знала.

– Как Мило? – спросил Гривз, не обращая внимания на гневную тираду Лидии. – Мне так жаль… Он примчался сюда без предупреждения…