– Если будет неотложный вызов, вы меня позовите.

Проходя через холл, заставляя себя не думать о телефонном звонке и о том, как он испортил ей настроение, Джудит пыталась сосредоточится на мистере Смите, гадая, зачем он захотел ее видеть. Она недолго пробыла с ним вчера вечером и ушла, когда этот визит стал тревожаще затягиваться. Он и так длился значительно дольше, чем требовала необходимость. Смит спросил ее, любит ли она кататься на лыжах, и, когда она ответила утвердительно, рассказал о великолепных лыжных курортах в Европе, добавив: «Вам бы там понравилось, Джудит!» В его устах это звучало почти как приглашение. Утром Смита осмотрел доктор Ньютон, который провел у него десять минут, и затем сообщил Джудит, что рана заживает хорошо. Тогда почему он ее вызывает?

Она постучала в дверь, и ей открыл молодой человек. Джудит невольно остановилась на пороге. Комнату заполняли цветы, воздушные шарики, мягкие игрушки, корзины фруктов, огромные коробки конфет. На диване и на стульях, сгруппированных вокруг камина, сидели трое мужчин и сортировали почту, которую доставали из огромного мешка.

– Входите, – пригласил Джудит мистер Смит, сидя на кровати, которая была буквально погребена под письмами и открытками. – Меня обнаружили!

– Видимо, так оно и должно было быть! Но мне казалось, что вы не хотели, чтобы вас посещали! – сказала она, глядя на мужчин у камина и заметив тарелки с сандвичами и стаканчики кофе на столе перед ними. Она подумала: почему Зоуи не доложила ей об этом?

– Это не посетители, доктор, – сказал Смит, приподнимаясь с постели, – письма и открытки водопадом посыпались на пол. – Они у меня работают. – Три человека – секретарь Смита, его рекламный агент и камердинер – были представлены Джудит, быстро с ней поздоровались и продолжали разбирать почту.

– Вы хотели меня видеть? – спросила Джудит, ставя свой саквояж на пол рядом с одной из корзин красных гвоздик. Цветы были разные – от одиночной розы в хрустальной вазе до сложно оформленных букетов и корзин. Джудит могла прочитать некоторые имена на приложенных к ним карточках: супруги Пол Ньюман, Джеральд и Бетти Форд, Боб Меки. Огромное чучело панды с розовым бантом и большим количеством подписей на карточке. Были корзинки и с апельсинами, грушами, манго, киви. Модные пакеты с деликатесами и бутылками вина, несколько золотистых коробочек «Годива» с шоколадом.

Смит взял с ночного столика газету и передал Джудит.

– Все все знают, – сказал он зло. Она еще не слышала, чтобы он так говорил – тоном человека, который пытается обуздать свою ярость.

Это была популярная газетка супермаркета. Главный заголовок гласил: «Легенда экрана был подвергнут таинственной операции ниже пояса!»

– Боже! – воскликнула она.

– Операция была у меня только пять дней назад, – мрачно заметил Смит.

Джудит просмотрела заметки, и ей стало не по себе. Там также были помещены фотографии мистера Смита. На них он был гораздо моложе и выглядел весьма энергичным. Это были кадры из фильмов, где он играл пиратов, Робин Гуда и вообще сногсшибательных героев. Единственный снимок не в роли был совсем неудачным, на нем мистер Смит выглядел изможденным, в чем, возможно, было повинно плохое освещение.

– Если даже статья и объясняет, что мне удалили небольшую липому на животе, – сказал он, – заголовок явно предполагает, что операция была более интимного свойства. Люди, прочитав статью, начнут задумываться, что же такое случилось с этим человеком, как это связано с сексом? Я опасался, что пострадает лишь мое тщеславие, но все оказалось гораздо хуже! Как вы считаете, как могла произойти такая утечка информации, доктор?

– Не имею ни малейшего понятия! – ответила Джудит. Ей было ясно, что он хотя и контролировал себя, но прямо сгорал от ярости. – Основной закон «Стар» – это защита личной жизни гостей, персонал присягал в этом. Особенно это касается гостей, которые прибыли сюда по медицинским показаниям. В вашем случае только руководство – Беверли Берджесс и Саймон Джунг – знало, кто вы на самом деле. Люди в регистратуре об этом не осведомлены.

– Так, а телефонистка сказала, что в среднем мне звонят двенадцать раз в час!

Джудит посмотрела на него.

– Так, значит, она знает, кто вы такой!

– Да, и я уже говорил с моим адвокатом по этому поводу. Мы собираемся подать в суд на эту грязную газетенку. После всех лет, когда я изо всех сил старался, чтобы ничего не было известно о моей личной жизни… С того времени, когда я начал работать в кино в начале сороковых, мне это в основном удавалась. И все-таки случилось! Вы знаете, доктор, это может звучать довольно странно в устах «легенды кино», но я очень замкнутый человек. Моя актерская карьера с неизбежной газетной шумихой вокруг нее и стремление сохранить в тайне личную жизнь, уберечь ее от репортеров – это равносильно желанию примирить две противоположности. В любое мое любовное приключение обязательно стремились вторгнуться вездесущие журналисты. Но утечка информации из «Стар» уже выходит за рамки приличия и общепринятой этики!

– Даже не знаю, что сказать. Мне очень неприятно!

– Это не ваша вина, – сказал Смит, с отвращением швыряя газетку на пол. – Мне кажется, что истории, подобные моей, всегда становятся достоянием гласности. – Он обвел рукой комнату. – Посмотрите, что мне прислали! Я и не знал, что меня продолжает любить так много людей!

– Конечно, они вас любят! – сказала Джудит, чувствуя, как растет ее возмущение. Как же произошла утечка информации?! – И если бы я была там, «на воле», и услышала о вашей госпитализации, я тоже послала открытку с пожеланиями всего наилучшего. Вы хотели меня видеть именно поэтому? – спросила она.

– Я думаю, что вам следует об этом знать!

Она внимательно посмотрела на него и увидела, что морщинки на лбу и в уголках рта углубились. Видно было, как он переживает.

– Вы не против, если я попрошу ваших людей на несколько минут оставить нас одних?

– Зачем? Мой врач уже осматривал меня!

– Я знаю, но, когда его нет, я должна заботиться о вас. Мне кажется, что вы очень расстроены!

– А если бы ваша тайна была опубликована в такой помойной газетенке? Да еще с заголовком, полным грязных измышлений! – Он попросил, чтобы его служащие вышли. После того как они ушли, забрав с собой мешок с письмами, Джудит стала мерить ему пульс.

Он начал успокаиваться.

– Я смотрю, что на вас все это не производит впечатления, не так ли? Я имею в виду цветы, подарки!

– Напротив, мистер Смит. Я просто потрясена!

– Нет, я имел в виду этот аспект шоу-бизнеса. Вы не в восторге от этого!

– Я видела много цветов в больничных палатах и раньше, – ответила она. – Ну-ка, померяйте температуру, – сказала она и положила ему под язык градусник.

– Доктор, – сказал он, вытаскивая градусник. – Вы просто без ума от меня, признайтесь! Вы влюблены в меня, как кошка! Вы любите меня с двенадцати лет.

– С четырнадцати! Не вынимайте градусник. Мы всегда боимся инфекционных осложнений, поэтому я должна внимательно следить за вашей температурой. – Она присела на краешек кровати, закатала ему рукав и обернула манжетку аппарата для измерения давления вокруг его на удивление хорошо развитой мускулистой руки.

Давление было нормальным, она сняла манжет, проверила температуру, записав все в карту. Потом сказала:

– Все в норме.

– Очень профессионально, не так ли?

– Я же врач. – Она начала было вставать, но он задержал ее за руку и сказал:

– Одну минуту, пожалуйста!

Она была поражена, как отреагировало ее тело на его прикосновение. Она почувствовала, что вся ее защита, тщательно охранявшийся профессиональный фасад начали разрушаться. Она испугалась, что слабость овладеет ею и он поймет, как она к нему относится и что чувствует.

– Хорошо, – ответила Джудит. – Я останусь на несколько минут, если вы хотите этого.

– Выпейте со мной. Мне не давали обезболивающего уже очень давно!

– Вы можете выпить. Но я все еще на работе. Смит взял бордовый шелковый халат, который лежал в ногах его кровати, надел его и даже с трудом встал. Но Джудит видела, как он морщится от боли и сильно побледнел. Она помогла ему, когда он покачнулся.

– У меня все в порядке, – сказал он, прикладывая руку к животу. – Я даже не представлял себе, что операция такая болезненная. Вы меня просто доведите до бара, и мне станет совсем хорошо!

Он налил себе «Наполеон» в коньячную рюмку, сел на стул, на котором раньше сидел кто-то из его служащих, и попросил, чтобы Джудит присоединилась к нему.

– Я хочу, чтобы вы мне что-то сказали, – произнес он. – Мне предложили сделать телесериал. Как вы считаете, должен ли я принять их предложение?

– Почему вы спрашиваете меня? – Она покачала головой, когда он предложил ей рассыпчатые масляные печенья.

– Шотландское песочное печенье, – сказал он, откусывая кусочек. – Моя самая большая слабость. Я вас спрашиваю потому, что ценю ваше мнение. Вы не похожи на остальных женщин, с которыми я встречался, и я знаю, что вы будете откровенны со мной.

Поймав ее скептический взгляд, он сказал:

– Я с вами не кокетничаю, Джудит. Это – правда. Видите ли, вы первая женщина-врач, к профессиональным услугам которой мне пришлось обратиться. Я никогда не посещал женщин-врачей. Здесь у меня не было выбора, я зависел от вас. Это делает вас уникальной женщиной в моих глазах.

– Я не уверена, что правильно вас понимаю.

– У меня было немного женщин, с которыми меня бы связывали серьезные отношения, Джудит. Но как бы мы ни были близки, я никогда не открывал все мои секреты, всегда хранил свою тайну. Это было частью моего очарования. – Он улыбнулся, и Джудит заметила, что он слегка покраснел, когда упомянул о своем очаровании. – Но от вас, доктор, у меня нет секретов. По крайней мере, относительно того, почему я нахожусь здесь. Кроме того, вы единственная женщина, которая видела мою уязвимость. Кроме моей матери, но то было много лет назад. Я никогда не разрешал женщине видеть, как я страдаю. Ни одна женщина не обладала этой властью надо мной.