Однажды утром, выйдя во двор, Эстелла увидела Марти рядом со стойлом Звездочета. Ее удивило, что он, как обычно, не ушел поспешно домой. Она встревожилась, подумав, не случилось ли что, но потом заметила на его лице выражение изумления и даже восхищения, и успокоилась.

— Он хорошо выглядит, не правда ли? — сказала Эстелла, раскладывая щетки и скребки Звездочета, гнедая шкура которого блестела на солнце и светилась здоровьем. Эстелла почти не ожидала, что Марти с ней согласится, так как, что бы она ни говорила раньше, он, казалось, был не в состоянии принять тот факт, что Звездочет выздоравливает. Но, к ее удивлению, он кивнул.

— Он выглядит совсем как раньше, — сказал Марти, будто впервые остановился у стойла коня и заметил перемены к лучшему. — Вы добились чудесных результатов, Эстелла.

Она улыбнулась от радости.

— Спасибо, Марти. Вы и не представляете себе, как много значат для меня эти ваши слова.

— Вы их заслужили.

— Звездочет готов к тренировкам, — сказала Эстелла, внимательно наблюдая за реакцией Марти.

Через неделю после перевода коня в свою конюшню и с нерешительного согласия Дэна Эстелла начала тренировать Звездочета под седлом. Марти ежедневно кормил его по утрам, но потом уходил и не появлялся до следующего раза. Поэтому после чистки и массажа Эстелла седлала Звездочета и выезжала на нем за город так, чтобы ее никто не видел. Сначала она ездила на нем только шагом, но постепенно стала увеличивать скорость.

После ежедневного массажа и регулярных прогулок и упражнений его мускулы стали сильными и упругими. Кроме того, Эстелле хотелось передать Марти роль тренера Звездочета, потому что она боялась за своего ребенка.

— Если вы собираетесь заявлять его для участия в скачках, то пора начинать серьезные тренировки. Он уже в достаточно хорошем состоянии для этого.

Марти не отвечал. Он, казалось, о чем-то глубоко задумался.

— Если вы не хотите, чтобы он участвовал в скачках этого года, то ничего страшного, Марти. Я тут поняла, что, в конце концов, дело не в скачках. Это было моей целью, чем-то таким, к чему можно было стремиться. Но если говорить начистоту, то мне просто хотелось произвести впечатление на жителей Кенгуру-кроссинг, показать, что я могу взять больную лошадь и снова сделать ее чемпионом. Это было неправильно, и мне стыдно признаваться в этом… но с моей стороны это было лишь тщеславием. Настоящее удовлетворение я получаю от того, что Звездочет выздоровел и снова счастлив… И уверена, что вы чувствуете то же самое.

— Я вам с самого начала сказал, что мне будет достаточно, если он просто поправится.

— Я помню.

Марти посмотрел на нее.

— Честно говоря, Эстелла, мне не верилось, что у вас что-то получится. Это разбивало мне сердце… но я сомневался, что конь вообще поправится, — он бросил взгляд на Звездочета, и в его глазах мелькнула боль. — Знаю, я сам был одной из причин его болезни. И теперь мне очень стыдно за это… Вы должны понять, что я бы не выдержал, если бы после Мертл потерял еще и Звездочета. И так боялся, что мне придется его усыпить… Очень плохо, что я ничего не делал, чтобы помочь ему, но я боялся еще больше навредить и совсем потерять его.

— Мне все понятно, Марти. Но теперь Звездочет снова здоров, и это самое главное.

— Как жаль, что Мертл этого уже не увидит.

Эстелла взяла его за руку.

— А может быть, она прямо сейчас радуется там вместе с нами.

Марти печально улыбнулся и ответил на ее рукопожатие.

— Надеюсь, что так и есть.

Чувствуя, как Марти дрожит, Эстелла понимала, что он задыхается от волнения.

— Знаете, — воскликнул вдруг Марти, просветлев. — Звездочет выглядит так, будто способен выиграть общенациональные скачки, так почему бы не заявить его на скачки в Кенгуру-кроссинг?

Эстеллу удивила и немного обеспокоила такая реакция Марти.

— Конечно, все возможно, но он, Марти, стал старше, а на пастбищах наверняка найдутся отличные лошади…

— Что вы хотите сказать, Эстелла?

— Я просто не хочу, чтобы у вас были чересчур большие надежды. Скачки — довольно непредсказуемая игра.

— Откуда вдруг такое неверие?

— Это не неверие, Марти. Я не сомневаюсь, что Звездочет сможет отлично выступить на скачках, но если не сможет… то вы будете разочарованы.

— Звездочет обязательно победит, Эстелла, — сказал Марти с уверенностью в голосе. — И он всегда шел первым. Не было ни одной лошади в округе, которая могла бы его догнать, — он посмотрел на своего коня, и его лицо озарило восхищение. — А какой это будет праздник для всего города!

Тревоги Эстеллы возросли еще больше. Одно дело, если Звездочет разочарует Марти… но вот весь город…

— Что вы хотите сказать?

— Все в нашем городе поставят на него. Кроме того, в этом году он вряд ли будет считаться фаворитом, а это значит, что мы выиграем больше денег, — он потер руки, будто предвкушая выигрыш.

У Эстеллы упало сердце.

— Вы хотите сказать… что в городе будут букмекеры?

— Полно, будьте уверены! Так что постарайтесь побольше накопить, чтобы все поставить на нашего приятеля.

— Марти, думаю, не очень мудро так обнадеживать всех жителей Кенгуру-кроссинг. Давайте подождем и посмотрим, как будут проходить тренировки Звездочета…

— Я начинаю уже завтра, — сказал он возбужденно. — Увидимся на рассвете.

Марти поспешил в свой магазин, а Эстелла обратила внимание на то, как изменилась его походка: она стала пружинистой и энергичной. В душе Эстелла проклинала свой глупый оптимизм и наивность. Это ее вина, что Марти твердо уверился в победе Звездочета. Сколько раз она говорила ему, что вернет коню его прежнюю форму победителя. А теперь оказывается, что Звездочет должен не просто участвовать в скачках, но и победить. Причем весь город будет ждать от него только победы.


Доктор Дэн навещал Эстеллу каждый день. Он был очень рад, что у нее больше нет проблем с протеканием беременности, но оба понимали, что его визиты вызывают домысли и пересуды в городе.

— Разве можно обойтись без сплетен в таком маленьком городе? — сказал он Эстелле, когда та сообщила ему о непрекращающихся намеках по поводу их отношений. В глубине души Дэн понимал, что Эстелла нравится ему все больше и больше. Но он не только чувствовал себя недостойным ее, но и видел, что она не готова к каким-либо отношениям с мужчиной, кроме деловых.

— Вы продолжаете слишком много работать, — сказал он ей. — Но, по крайней мере, стали хорошо питаться, — Дэн заметил, что Эстелла немного прибавила в весе.

— Я очень рада успехам в лечении Звездочета, — сказала она. — И у меня был еще один клиент, а это отличный знак. Вчера меня вызывали, чтобы помочь с родами целого выводка щенят.

— Я слышал.

Эстелла шутливо закатила глаза.

— И почему меня это не удивляет?

— Рожала сука Уолли и Конни, да?

— Да, бедняжка родила целых тринадцать штук. Родив шестерых, она так измучилась, что не могла уже продолжать сама. Поэтому Конни и позвала меня. Она ужасно переживала и боялась, что Шиба умрет. И вообще-то она была права, что так беспокоилась за свою собаку. Один из щенков застрял в родовом канале, так что если бы я не сделала кесарево сечение, то собака бы погибла.

Для этого Эстелла попросила перенести Шибу к себе в операционную, где, страшно нервничая, провела свою первую операцию.

К счастью, все прошло гладко.

— Даже не представляю себе, что Уолли и Конни будут делать со всеми этим щенками. Им будет очень нелегко пристроить их всех, — сказала Эстелла.

— Ну, об этом даже не беспокойтесь. Сейчас Шиба — их домашняя любимица, но когда у них было свое пастбище, она была лучшей рабочей собакой в округе. Шиба — чистокровная австралийская овчарка, поэтому из ее щенков выйдут прекрасные пастухи. Уэгз без проблем продаст всех владельцам пастбищ и неплохо на этом заработает.

Эстелла вдруг перестала чувствовать себя виноватой за то, что приняла от Конни небольшой подарок, который та, не желая ничего слушать, вручила ей вчера. А вину она чувствовала потому, что знала, в какую сумму обойдется прокормить всех этих щенят до тех пор, когда их можно будет продать.

— Все только и говорят что о Звездочете, — сказал Дэн, выйдя через заднюю дверь во двор и глядя на коня.

— Уверена, если он не победит на скачках, они выкинут меня из города.

Дэн рассмеялся.

— Для них все эти разговоры и пересуды — отличный повод отвлечься и хоть на время перестать переживать по поводу засухи.

Эстелла об этом и не подумала. Она считала довольно нездоровым их интерес к коню. Каждое утро на рассвете на ипподроме собирались почти все жители города, чтобы понаблюдать, как Марти тренирует Звездочета. Причем большинство приходило, вооружившись секундомерами и записными книжками. И, надо сказать, Звездочетом стали интересоваться не только горожане. Чарли рассказал ей, что радиоканалы буквально забиты пересудами по поводу грандиозного возвращения Звездочета на скачки — об этом судачили фермеры в радиусе сотен миль от Кенгуру-кроссинг. Чтобы только посмотреть на него, в город специально приезжали рабочие пастбищ, стригали и скотоводы, часто вместе со своими семьями. Чарли добавил, что ему звонили с одной из радиостанций в Виктории, чтобы узнать подробности. Что касается Эстеллы, то для нее предстоящие скачки все больше походили на тяжелое бремя. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, поскольку ожидание стало действовать ей на нервы.

— Вы выглядите уставшим, Дэн, — сказала Эстелла. — Много работы?

— Да, за последние пару недель у меня было много больных, — ему не нужно было добавлять, что большинство их них были аборигенами, потому что девяносто процентов пациентов больницы были из проходивших через город племен.