Все так, все правильно... Она делала вид, что отталкивает его, а он целеустремленно преследовал ее. Он требовал, чтобы она принадлежала только ему, а она возмущалась, что он мешает ей. Они кружились друг возле друга, они не могли сделать и шага в сторону, потому что этот танец нужен был им обоим. Это могло длиться бесконечно. И если бы не Лиля Лосева...

Она вдруг вспомнила, что у Егора нос горбинкой. Темно-русые волосы. Серые глаза. Большие руки. То, что у него всегда хороший аппетит (просто поразительно, как он до сих пор еще не растолстел!). Вспомнила, как он был нежен. Черт возьми, он всегда был нежен, все эти годы, что они провели вместе, – последний день ничем не отличался от первого. Да, нежен и... страстен. Смешно сказать – она даже как-то пожаловалась Альке на его темперамент. «Подлей ему в чай брому», – сказала Альбина, тогда еще работавшая фармацевтом в аптеке. «Тайком, что ли?» – «Ну да, а что такого?..» – «Нет, я не могу – тайком! И вообще...» На самом деле она не жаловалась Альке, а самым бесстыдным образом хвасталась.

И все это можно вернуть!

«А как же Леон? – подумала Надя. – Я ведь теперь люблю Леона! Совершенно необыкновенного человека, который сочиняет чудесную музыку... Если подумать, мне действительно больше подходит именно Леон – как-никак, наши профессии связаны с творчеством. Ну, моя, может быть, меньше, чем его... Наша любовь – золотой дождь! Нечто фантастическое, возвышенное, что бывает не у всех! Я – его муза, я Даная, рядом с ним я чувствую себя каким-то необыкновенным существом... А Егор? Он вчера три тарелки салата съел – аппетит, словно у грузчика! Хотя при чем тут это?» – растерялась Надя.

* * *

Приближался тот самый срок, который загадала Надя. Она сказала Леону, что необходимо подождать до конца январских праздников – и только тогда объявить обо всем Альбине.

Но чем ближе был назначенный срок, тем неувереннее чувствовала себя Надя. Проще говоря – она была просто в панике.

В один из таких дней ей вдруг позвонила Лиля Лосева.

– Шелестова, ты дома? – В трубке слышались шуршание, грохот и автомобильные гудки. – Из машины звоню... Я сейчас к тебе подъеду!

– Что-то случилось?

– Ужас, просто ужас! Рассказать не успею – впереди маячит тоннель. Буду минут через пятнадцать. Между прочим, история касается непосредственно тебя!..

Связь прервалась.

Наде стало не по себе. Какую новость везет Лиля?

Лиля прибыла через полчаса.

– Одни психи по дороге ездят... – яростно принялась она ругаться прямо с порога. – Ты представляешь, какой-то тип меня так сейчас подрезал, что я едва в рекламный щит не впечаталась...

Она бросила на руки Наде свой полушубок.

– Да, и еще в лужу по самую щиколотку влезла... – топталась в передней Лиля. – Проклятая московская зима – все тает!

– Лиля, ты мне собиралась о чем-то рассказать? – нетерпеливо напомнила Надя.

– Да погоди ты, дай в себя прийти... Мне бы чаю или кофе – ну, что есть, погорячее... Все тает, а я продрогла, точно собака!..

Они прошли на кухню.

Лиля все ворчала и кляла погоду и нерадивых водителей, а потом, без всякого перехода, вдруг выпалила:

– Мы сейчас с Райкой были у Альбины. Решили ее поздравить, потому как мимо ехали... А там такое произошло!

Руки у Нади задрожали. Она почувствовала холод – противный, знобкий... словно сама в ледяную лужу провалилась.

– Что же там произошло? – стараясь сохранять спокойствие, спросила она.

– Нет, я по порядку... Чай готов? Мерси... Ну, так вот, – Лиля устроилась поудобнее и посмотрела на Надю прозрачными светлыми глазами, напоминающими горный хрусталь. – Поехали мы с Райкой на моей машине в один магазинчик, чтобы, значит, мне плитку для ванной выбрать... Да, ты не в курсе – у меня старая плитка обвалилась...

– Лилька!

– Так вот поехали мы за плиткой. Ну, и Рая, как специалист, советы мне давала. Кстати, выбрали очень неплохую – нежно-голубая, а по краям такой узор...

– Лилька!!!

– Все-все, я уже о сути... Значит, заехали мы к Альбине, поскольку по дороге было. Она, конечно, не любит, когда к ней без предупреждения гости заваливаются, но тут праздники, и все такое – можно и без приглашения. Заходим. Поздравляем – джингл белл, мэри кристмас и прочее... Она нам с Райкой – прошу за стол, гости дорогие. Веселая такая, в настроении. Тут Райка говорит: «Алька, а где твой муж?» А Алька отвечает, что он, типа, в кабинете своем, работу работает. Райка говорит – нехорошо, пусть и он к нам выйдет...

– Райка! Так я и знала – без Райки тут не обошлось... – сквозь зубы прошептала Надя. – Ну, что дальше?..

– Алька так немного перекривилась, но все-таки пошла за своим Леонтием...

Наде в ожидании грядущих ужасов стало так не по себе, что она присела на стул. Леон, Альбина, Райка...

– Леон вышел к нам – мрачный такой, все молчит. Ну, как будто у него творческий кризис или что-то в этом роде...

– Да не тяни ты резину! – не выдержала, снова взорвалась Надя.

– А ты меня не перебивай! Сидим мы все, едим-пьем. Альбина стала Райку расспрашивать, как у нее с Гюнтером. Райка сразу колечком своим стала хвастаться, которое ей дойчер ваш подарил. Бриллиант, два карата, все так шикарно... – Лиля вздохнула с сожалением. – Между прочим, Адам мне тоже колечки дарил, и тоже с бриллиантами!

– Лосева! – погрозила кулаком Надя.

– Ну, короче, Райка разошлась и целую речь толкнула – что такое любовь и какое место она занимает в жизни человека. Мы все сидим, слушаем, Леон в стакане ложкой болтает с отсутствующим видом – вроде как ему до лампочки все эти бабские разговоры, он тут только из вежливости присутствует. «В общем, – резюмирует Райка, – любовь – вещь совершенно особенная, дается только раз в жизни, и если кто мешает ей, в смысле – той любви, тот совершает большой грех. Третий лишний должен благородно отойти в сторонку...»

– Зачем она это сказала? – застонала Надя, стиснув руки. – Толстая дура! Ну куда ее вечно несет! Я же ее просила – не вмешивайся...

– А то ты Колесову не знаешь! Она никого не слушается... Значит, продолжаю. Как только она это произнесла, Леон вздрогнул и посмотрел на Райку – пристально так, напряженно. А Райка на него тоже в упор смотрит. Тут Алька и говорит: «Раечка, я не понимаю, о чем ты?» Знаешь, Надя, она сразу что-то недоброе почувствовала, прежнее веселье у нее моментально пропало. Она головой вертит, на нас всех подозрительно смотрит. А я тоже сижу, ничего не понимаю. Райка же заранее меня не предупредила, какой она спектакль собирается разыграть... Тут Рая и заявляет: «Милая Аля, ты должна знать: Леон и Надя любят друг друга. По-настоящему. Но они так же любят и тебя. И как люди деликатные, изо всех сил пытаются побороть свои чувства, чтобы, значит, не огорчить тебя». – «Как? – говорит Альбина, вся побледнев. – Они что, продолжают встречаться? Надя же мне поклялась, что у них с Леоном все кончено. И Леон мне тоже клялся!..»

– О боже! – схватилась за голову Надя. – Райка... Она опять вмешалась! Лилечка, дорогая, скажи сразу – с Алькой все в порядке? У нее не было сердечного приступа, как в прошлый раз?

– Не перебивай меня, Надя! Я тебе пытаюсь все по порядку рассказать, буквально дословно, чтобы ты эту сцену воочию увидела...

– Лиля, жива она или нет?

– Да жива, жива! – рассердилась Лиля. – И даже никакого приступа не было. Не знаю, может быть, позвонит тебе сейчас... Леон говорит: «Да, Аля, я люблю Надю. У меня не получилось ее забыть. Это сильнее меня...» А Рая – «Они честно пытались сдержать клятву, но у них ничего не получилось». Альбина – «Я знала, я чувствовала, что именно этим и кончится!» Ну а я рядом сижу и глазами хлопаю, ничего не понимаю... Рая – «Аля, ты должна отпустить Леона. Иначе они с Надей погибнут. Ты не представляешь, как они друг друга любят!»

– Бедная Алька! – едва не плача, закричала Надя. – За что ей такие мучения! Мы с Леоном хотели ей все рассказать, но собирались сделать это максимально осторожно, постепенно подготовить ее...

– Самое худшее произошло дальше, – торопливо продолжила свою историю Лиля. – Альбина подняла голову и спросила каменным таким голосом: «Рая, скажи мне – а я знаю, только ты мне не солжешь – между ними что-то было?» Между ними – это, в смысле, между тобой и Леоном... «Было! – торжественно говорит Рая. – Ты, Аля, к матери своей уехала, а они случайно встретились, на презентации фильма, к которому Леон музыку написал...»

– Случайно! – закричала Надя. – Как же, случайно! Сама же Колесова нарочно нас и свела! О, глупая...

– «Так вот, – продолжает Рая. – После просмотра фильма они вместе уехали к Наде домой». – «Это правда?» – холодно спрашивает Альбина. «Правда», – кивает Леон. Он что-то еще про какой-то дождь говорил, но я уж этого не поняла. Творческие личности, они иногда так странно изъясняются... Тут я немного пришла в себя, и мне стала ясна картина произошедшего. «Колесова! – говорю я Райке. – Ты ужасный человек! Зачем ты это делаешь?» Да, именно так я ей и заявила... А она мне: «А ты, Лосева, не вмешивайся, потому как ты не знаешь, что такое настоящая любовь. Надя и Леон должны быть вместе!» Нет, ну надо же – я не знаю, что такое любовь... – возмущенно произнесла Лиля. – Да, Наденька, пожалуйста, налей мне еще чашку.

Но Надя ее почти не слышала. Она думала об Альбине.

– Надя! Ты что, заснула?..

– Как она посмела... – с трудом пробормотала Надя. – Как она могла рассказать все Альбине... Как она посмела!

Надя схватила чашку и с размаху швырнула ее в стену, потом незаметным молниеносным движением смахнула посуду со стола, затем с полки – шеренгу стеклянных баночек для хранения сыпучих продуктов (подарок Светланы Петровны, Райкиной матери, Наде в день свадьбы с Егором).

– Надька!.. – взвизгнула Лиля, шарахаясь назад. – Сумасшедшая!..

Весь пол был засыпан осколками стекла и фарфора вперемешку с сахаром, солью и манной крупой – словно искрящийся снег засыпал его поверхность.