– Надька!

– Где, где?..

– Да вон же она!

Сердце у Нади дрогнуло, когда она увидела свой фотопортрет со стороны. Она немного не так его себе представляла.

Во-первых, сразу стало видно, что интерьер, на фоне которого она была изображена, выглядел вполне современно, несколько даже по-новорусски. Добротная кровать, постельное белье, балдахин, золоченый ангел – все словно только что из модного магазина. Выглядывающий из-за штор слуга – этакий нерасторопный телохранитель, впопыхах выскочивший из джакузи и забывший снять с головы полотенце...

Во-вторых, Надя не так уж была похожа на рембрандтовскую Данаю.

Или похожа?

– Ой, я не могу! – Рая почти носом уткнулась в фотографию. – Надька, бесстыдница...

– Замечательно. Просто замечательно! – серьезно произнесла Альбина. – Ты у нас настоящая красавица, Наденька.

– Но чем же я-то ему не подошла! – застонала Лиля. Она все никак не могла смириться с тем, что Артур не стал с ней работать.

– Надька, а ты сама что об этом думаешь?

...Обнаженная женщина лежала на кровати и тянула руку к золотому сиянию, лившемуся на нее сверху. Рыжевато-каштановые волосы завитками спускались на шею. Изгибы и впадины тела, нежная, яркая кожа, светло-карие глаза – как янтарь, улыбка радостная и немного безвольная – потому что сопротивляться этому золотому сиянию невозможно.

– А тебе идет оранжевая помада, – прищурилась Лиля.

– Меня не гримировали, – удивилась Надя. – На мне не было никакой помады.

Она вгляделась – в самом деле, губы отливали теплым оранжевым блеском. Нет, это не помада, это из-за освещения...

Надя вдруг вспомнила, что ей уже однажды говорили об этой ее особенности. Кажется, какой-то Сергей из санатория... Выходит, тот искуситель с теплохода оказался прав. Губы у нее на солнце приобретают оранжевый оттенок.

– Неужели это я? – удивленно произнесла она. – Никогда не думала, что я – такая.

– Да, ты такая, – усмехнулась Альбина и потрепала ее по плечу. – Даная ты наша...

Женщина на картине вся светилась нежными красками в определенной золотистой-рыжеватой гамме. Персиковые, абрикосовые оттенки...

– Ну, он, конечно, немного в фотошопе Надьку подправил, – критично заметила Лиля. – И нос у нее не такой...

– Нет, ее это нос, ее! – не согласилась Рая.

– Надя, да что ты такая потерянная? – удивленно спросила Альбина. – Все же хорошо!

«Ты пока не знаешь. Но через несколько дней Леон скажет – «Я ухожу от тебя»... Или не скажет, струсит? Нет, в том-то и дело, что скажет. Он ничего не боится, ему уже все равно. Это я боюсь – за тебя, Алька!»

– Нет, не хорошо, – с трудом произнесла Надя. И добавила: – Райка же уезжает...

Все засуетились, вспомнив новость дня.

– Ничего, я буду к вам приезжать, – сурово произнесла Рая. – В гости.

– Но это, наверное, будет не слишком часто... – сумрачно вздохнула Лиля.

– Раз в год или раз в полгода – точно! – обещала Рая. – У меня ж тут мать пока остается...

– Но раньше-то мы тебя почти каждый день видели! По крайней мере – каждую неделю, – заметила Альбина.

– Да я же вам надоела, наверное, давным-давно, девчонки! – засмеялась Рая. – Сколько раз твердили: Райка сплетница, Райка толстая дура...

– Это неправда, – всхлипнула Лиля. – На самом деле мы тебя очень любим!

– Ладно, девочки, давайте еще фотографии посмотрим... – Альбина взяла Лилю под локоть. – Не реви, Лилечка, а то тушь потечет...

– Не потечет, она у меня водостойкая, – Лиля завсхлипывала еще сильнее. – Специальным составом только и снимешь ее...

Альбина с Лилей побрели вперед, вдоль стен, а Рая задержала Надю.

– Ну, как? – шепотом спросила она. – Как у вас?

– Ты о чем, Райка? У кого у нас?

– Бестолочь – у тебя с Леоном!

Надя побледнела. Рая смотрела пристально, как будто прожигая своим взглядом Надин лоб, – в самый мозг, туда, где скрывалась правда. От нее ничего нельзя было скрыть.

– Никак... – криво улыбнулась Надя. – То есть... Слушай, Колесова, это не твое дело!

– Очень даже мое! – яростным шепотом возразила Рая. – Вы ж из буфета тогда вместе ушли... А Альки в Москве не было, она в какую-то Тмутаракань усвистала!

– Откуда ты знаешь?

– Я все знаю!

– Знаешь – и молчи, – разозлилась Надя. – Ты про Алькино сердце забыла?

– Люди должны быть счастливы, – тихо произнесла Рая. – Я всю жизнь с Колесовым мучилась, думала, что так и надо... А теперь у меня точно с глаз пелена спала! Прошло оно, наваждение! Господи, какой дурой я была, как себя не уважала...

– Но у нас разные ситуации!

– Нет. Нет... Все одно. Алька пусть людям жизнь не ломает. Это у вас с Леоном, может быть, сердца не выдержат – друг без друга жить. Да ты не бойся, мы ей все аккуратно расскажем, не помрет она...

– Да, ты вспомни, как в прошлый раз ты ей все «аккуратно» рассказала!

– Это не считается... И вообще, теперь она подготовленная, сразу коньки не отбросит. Теперь она ко всему готовая...

– Райка, не вздумай!

Рая искоса посмотрела на Надю:

– Да ладно, ладно, не буду... Ишь, как разволновалась!

* * *

Леон звонил несколько раз Наде и обещал еще позвонить в новогоднюю ночь.

– Леон, милый, как я по тебе скучаю!

– Надя, все будет хорошо...

Утром тридцать первого декабря Наде вдруг вздумалось пойти на рынок и купить елку. Живую. Из леса. «Да, и шампанского у меня нет! – спохватилась она. – Вечно я все на последний момент откладываю... Даже не знаю, каково будет Леону со мной...»

Хлопоты, беготня по магазинам наполнили предпраздничный день смыслом, заставили Надю забыть о том, что Новый год ей сегодня придется встречать одной. Но вот елка наряжена, шампанское охлаждается в холодильнике – словом, все необходимые условности соблюдены. И она ждала, когда Леон позвонит ей.

В начале седьмого телефон словно очнулся и задребезжал. Это была Альбина.

– Наденька, дорогая, хочу заранее тебя поздравить... Ты знаешь, я не любитель сидеть до утра в новогоднюю ночь, сразу после двенадцати лягу спать...

Надя тоже ее поздравила – преувеличенно бодрым, приветливым голосом. «Боже, что я делаю... Какой подарок – в кавычках – ждет ее от меня в скором времени! От меня и Леона!» От этой мысли ей стало нехорошо – когда рядом не было Леона, Надя начинала сомневаться в правильности своих поступков.

Потом позвонила Лиля.

– Ах, душа моя, мы сейчас с Адамом в Архангельском, в одном ресторанчике для избранных... Ты не представляешь, какая тут красота! Сказка, самая настоящая сказка! Адам, правда, должен уехать во втором часу – так что, если хочешь, приезжай ко мне, будем кутить до утра... Приезжай к двум, очень прошу! Зина, кстати, уже напилась и совершенно не кондишен – наверное, бой курантов ей будет до лампочки...

– Лосева, я никуда среди ночи не поеду, – категорично заявила Надя. – Мне и дома хорошо.

– Наденька!..

– Нет, и не проси!

В одиннадцать позвонила Рая. Они с Гюнтером тоже были в каком-то экзотическом местечке. Кричали наперебой в трубку, желали счастья и любви – такой же большой, какая есть у них. Потом позвонили из редакции, позвонила старенькая профессорша, еще кто-то...

За окном на фоне черного неба то и дело взрывались разноцветными брызгами фейерверки, грохотал салют.

Время неумолимо приближалось к двенадцати.

Надя достала бутылку шампанского из холодильника и принялась ее открывать. Бутылка не открывалась.

– Что за ерунда такая? – возмутилась Надя. – В этом же нет ничего сложного...

Диктор в телевизоре тем временем объявил, что сейчас всех будет поздравлять президент.

– Стойте, стойте! – закричала Надя неизвестно кому, воюя с капризной пробкой. – Я еще не готова!

И в тот момент в дверь позвонили. «Леон!!!» – была первая мысль. Только он, отчаянный, мог прийти к ней в этот час. «А как же Алька? Может быть, она легла спать и не знает, что Леон ушел из дома? Или он что-нибудь придумал для нее? Типа, ты спи, дорогая, а я загляну на огонек к одному своему товарищу... Или он все-таки сказал ей о нас?»

Надя метнулась к зеркалу – джинсы, свитер, бледное испуганное лицо. Ничего хорошего... А Лилька, между прочим, сто раз говорила: женщина в любой момент своей жизни, даже если она одна дома и никого не ждет, все равно обязана выглядеть соответствующе!

Она распахнула дверь.

На пороге стоял Егор Прохоров в обнимку со здоровущим пакетом. Вид у бывшего мужа был одновременно смущенный и вызывающий.

– Надя, а я все-таки пришел! – с ноткой злорадного торжества заявил он. – С наступающим тебя...

Увидев Егора, Надя испытала разочарование и... облегчение. Пришел не Леон – значит, Алька узнает тяжелую новость не сегодня.

– Ты? С какой это стати? Ладно, заходи... Только быстрее, быстрее – остались буквально минуты, а я бутылку не могу открыть!

Егор просиял и шагнул вперед. Он хотел было поцеловать Надю, но она его отпихнула.

– Да быстрее же!

Он поставил пакет на пол у стены и, не снимая пальто, на котором блестели капельки от растаявшего снега, в одну секунду откупорил бутылку.

– Куда наливать?

Надя быстро подвинула бокалы.

Они успели – как раз с началом боя курантов чокнулись и поздравили друг друга с Новым годом.

– Надька, я так рад... Говорят, есть примета – с кем новогоднюю ночь проведешь, с тем и будешь весь следующий год!

– И не надейся, – сурово произнесла Надя, поставив пустой бокал на стол. – Выпил – и все, иди на все четыре стороны. Мне просто была нужна помощь.

– Надя...

– Господи, Прохоров, я тебя раскусила – ты специально приперся без пяти двенадцать, потому что знал, что я тебя не выгоню в такой момент. Ты шантажист!

– Я замерз, – заявил Егор. – Я никуда не пойду, пока не согреюсь.

Он сел на стул прямо в пальто, цапнул мандарин из вазочки.