Он поколебался.

— Хорошо бы вы поменялись одеждой.

Марсали посмотрела на свой мужской наряд и улыбаясь сказала:

— Мне нравится так.

— Мне тоже. Тебе к лицу этот костюм, — сказал Патрик, любуясь ее стройной фигурой. — Но твоей сестре эта одежда нужнее.

Марсали согласно кивнула.

— Захочет ли Сесили уехать?

— Думаю, да. Она не больше моего хочет выйти замуж за Синклера.

Патрик наклонился, поцеловал Марсали в щеку и торопливо отодвинулся от нее, чтобы желание не одержало верх над здравым смыслом.

— Пойдем поговорим с твоей сестрой.

В глазах девушки появилась грусть. Было видно, что ей так же мучительно расставаться с ним.

— Спасибо тебе, — нежно сказала Марсали. — Спасибо, что ты спас меня от Эдварда.

— Если он дотронется до тебя хотя бы пальцем, я убью его, — серьезно пообещал Патрик.

И он сдержал бы свое слово, хотя это и было бы нарушением клятвы — никогда не поднимать меч на шотландца. Но Синклер недостоин называться шотландцем. Патрику оставалось только надеяться, что бог разделяет его убеждения на этот счет.

Марсали попрощалась с ним взглядом и направилась к остальным. Патрик отстал, боясь не совладать со своими чувствами. Крепко сжав кулаки, он с отчаянием наблюдал, как Марсали исчезла в зарослях кустарника. Ему оставалось только проклинать судьбу, которая привела его к женщине, о которой он мечтал всю жизнь, для того, чтобы узнать, что она не сможет принадлежать ему. Что ж, бог свидетель, он найдет выход: они станут мужем и женой без кровопролития, или он погибнет, добиваясь этого.

* * *

Марсали в отчаянии пыталась собрать всю свою храбрость. Сжав руки, она молилась, чтобы отец не заметил, как они дрожат.

Она никогда не видела его в таком гневе. Он был добрым отцом. Ни разу он не ударил ее. Но сейчас Марсали видела, с каким трудом он сдерживается, чтобы не поднять на нее руку. Его лицо было красным от ярости, а руки сами собой сжимались в кулаки.

Когда она заговорила, ее голос не был таким спокойным, как ей хотелось бы.

— Я не выйду за него замуж. Ты не сможешь меня заставить. Скорее я покончу с собой.

Отец побледнел, глядя на нее. Затем принялся быстро ходить по комнате.

— Как ты смеешь мне возражать? Ты хочешь опозорить меня?

Марсали незаметно бросила взгляд на Гэвина, который стоял позади отца, ожидая его приказов. Он всегда относился к ней с грубоватой лаской и брал ее сторону в домашних спорах. Однако на этот раз брат молчал, его темные глаза были мрачны, а лоб прорезала морщинка.

Марсали взглядом просила его о помощи, молила вмешаться и защитить ее.

— Нам здорово повезет, если Синклер не объявит нам войну, — озабоченно сказал Гэвин. — Оскорбление, нанесенное ему, слишком велико.

Марсали нечего было возразить на это. Возвратившись в Эберни, уже после того, как венчание должно было состояться, она застала все именно так, как и ожидала. В замке царила паника. Слуги искали ее повсюду, а всадники были уже разосланы по всей округе.

Возвращение Марсали вначале принесло облегчение, но, когда она сказала, что отослала из замка сестру, радость сменилась недоумением. А после отказа стать женой Эдварда Синклера недоумение превратилось в гнев.

Она никогда не забудет выражения, которое появилось на лице Эдварда Синклера. Злоба исказила его красивые, правильные черты, и он посмотрел на Марсали с такой ненавистью, словно хотел убить ее. При этом он не сказал ни слова, в то время как отец пытался уговорить ее. Но никто не мог заставить ее произнести «да», и викарий отказался венчать невесту, которая не дает согласия на брак.

Наконец арендаторы разъехались по домам. Некоторые гости, испугавшись, что конфликт будет решаться с помощью оружия, поспешно исчезли. Другие, напротив, остались из любопытства, а знаменитое гостеприимство Эберни не позволило отправить их прочь. Марсали подозревала, что многие и теперь еще надеялись, что им перепадет выпивка и угощение, приготовленные для свадебного пира.

Среди этого хаоса Эдвард Синклер отбыл вместе со своими людьми, заявив ее отцу, что либо тот исправит ошибку, либо получит нового врага.

Отец сделал все, чтобы добиться ее согласия на брак. Он грозил ей всеми возможными карами, включая тюрьму, расположенную под замком, но все это было лучше, чем брак с Эдвардом Синклером.

— Ну и что ты решила? — спросил он, исчерпав все свои угрозы.

— Я сказала тебе, что не выйду за него замуж, — ответила Марсали как могла более твердо. — Три года назад ты и сам бы ни за что не согласился на этот брак.

— Он не был мне так нужен три года назад! — закричал Дональд Ганн. — У тебя есть обязательства передо мной и перед твоим кланом!

— Никто, кроме тебя, не хочет войны с Сазерлендами, — бесстрашно заявила Марсали. — Четверть наших людей с ними в родстве.

— Они убили твою тетку! — снова завопил Дональд. — Твою собственную кровь! Они осрамили наше имя, а теперь ты, моя дочь, опозорила нас еще больше.

Марсали опустила голову. Отец обожал сестру, единственную оставшуюся в живых из всех его сестер и братьев. Он был счастлив, когда Маргарет выходила замуж за отца Патрика, это скрепляло узы двух кланов, союз между которыми насчитывал уже несколько столетий. Но Маргарет исчезла, оставив после себя ненависть и позор.

— Марсали, — голос Гэвина звучал спокойно и рассудительно, — где Сесили?

— В безопасности, — упрямо сказала она.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

Марсали сжала губы. Она понимала, что их мучит беспокойство за судьбу Сесили.

— Марсали?

Она могла перенести гнев Гэвина, но ей трудно было молчать, видя его тревогу.

— Сесили еще ребенок, — сказала она в отчаянии. — Я не могу позволить, чтобы вы выдали ее замуж за кого-нибудь вроде Эдварда Синклера. Не понимаю, как вы могли даже подумать…

— Эдвард — лэрд. У него много земель, — напомнил ей отец.

— Ты хочешь сказать, много наемных солдат, — с горечью парировала Марсали. — У него уже было две жены, которые умерли молодыми.

— Одна из них умерла родами, — напомнил отец.

— Ну а другая? Ты же знаешь, что говорят.

— Сазерленд лжет! Он так же лгал и о Маргарет.

— У тебя нет оснований обвинять маркиза Бринэйра во лжи.

Кровь снова бросилась ему в лицо.

— Не смей никогда при мне произносить это имя!

Гэвин вмешался в разговор:

— Вы не могли уйти далеко от замка. Мы найдем Сесили. Люди прочесывают всю округу.

Марсали молчала. Сесили должна быть уже далеко отсюда. Сначала она боялась, что младшая сестра не согласится с их планом отправиться на юг вместе с Хирамом и Руфусом. Но, к ее удивлению, Сесили почти с восторгом натянула на себя мужское платье. Очарованная друзьями Патрика, несмотря на не совсем приятное начало знакомства, Сесили без всяких колебаний согласилась поехать с ними неизвестно куда. Оказалось, что маленькая тихая сестренка мечтала о приключениях и с восторгом воспользовалась возможностью попутешествовать.

Подойдя ближе к Марсали, отец произнес свой приговор:

— Ты останешься в своей комнате на хлебе и воде до тех пор, пока не согласишься выйти за Синклера и не скажешь, где твоя сестра. Гэвин, проводи ее.

Гэвин нахмурился еще сильнее, но не сделал попытки возразить отцу. Он посмотрел на сестру, и Марсали заметила, как в его глазах промелькнуло сочувствие. Но она увидела и непоколебимую решимость.

Поднявшись со стула, Марсали направилась к выходу. Дальнейшие споры были бесполезны. И все-таки она чувствовала, что победила. Она избежала брака с Эдвардом Синклером.

Марсали поклонилась отцу и вышла из комнаты. Гэвин ждал ее у двери, и они отправились на второй этаж, в ее комнату.

Теперь, когда худшее было позади, Марсали хотелось остаться одной и думать о Патрике. Вспоминать их поцелуи, любовь и нежность, светившиеся в его глазах, каждое его слово. Как ей хотелось верить, что он найдет выход и они будут вместе. Он не так уж изменился, решила Марсали. Это все тот же мальчик, который спас ее любимца. И тот же юноша, который подарил ей звезду с неба. Но сможет ли он совершить невозможное?

Марсали остановилась у своей двери и, поколебавшись, повернулась к Гэвину.

— Сесили в безопасности, — негромко сказала она.

— А что скажешь о Патрике? — спокойно спросил Гэвин.

4.

Марсали молча смотрела на Гэвина, сердце испуганно стучало в груди девушки.

Конечно, он слышал о возвращении Патрика. Здесь, в Верхней Шотландии, новости распространялись быстро.

— Марсали? — Взгляд Гэвина был суров.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — тихо ответила девушка.

— Думаю, что понимаешь. Ты видела его?

Марсали колебалась. Впервые она чувствовала себя такой одинокой. В ее семье принято было делиться друг с другом и бедами, и радостями, и неудивительно, ведь им пришлось пережить слишком много потерь. Трое братьев и сестер Марсали умерли в младенчестве, а ее мать заболела горячкой после рождения мертвого ребенка. Мачеха Марсали тоже умерла вскоре после того, как родилась Сесили, и девочка всей душой привязалась к крошечной, беспомощной сестренке.

Ее отец и тетя Маргарет также очень любили друг друга, и, когда Маргарет исчезла, отец чуть с ума не сошел от горя. Но Марсали не верила в то, что их бывший друг и союзник граф Сазерленд мог убить свою жену, и была категорически против кровной мести Сазерлендам. Даже если это означало ссору с братом, которого она искренне любила и уважала.

Поэтому она молча выдерживала испытующий взгляд Гэвина, и его вопрос повис в воздухе.

— Итак, Патрик вернулся, — наконец сказал он. Марсали молча повернулась и направилась в свою комнату, но брат остановил ее, положив ей руку на плечо.

— Из этого ничего не выйдет, Марсали, — сочувственно и строго сказал он. — Отец никогда не допустит брака между нашими семьями.

Он, как и Джинни, знал ее отношение к Патрику. Все эти годы она приставала к Гэвину с вопросами о мужчине, который должен был стать ее мужем, а он, в свою очередь, постоянно дразнил Марсали за ее интерес к Патрику.