Джун Зингер - Звездные мечты

Ирония судьбы заключалась в том, что она, жена человека, считавшегося одним из самых богатых в мире, имела в своем распоряжении только лишь чемоданы, набитые одеждой, и несколько побрякушек — те драгоценности, которые не были в сейфе Зева, — и все. Она даже не знала, что стало с деньгами, которые она заработала на «Анне Карениной», «Камилле» и «Ниночке». Слава Богу, что скоро будет готова к прокату последняя картина, которую она сделала. Она наверняка получит с этого какое-то количество денег. Но, конечно, ей очень скоро снова придется работать, и лучшим местом для этого будет Калифорния. Однако Кики так настаивала, чтобы она поселилась вместе с ней.

— В настоящий момент это единственно правильное решение. Конечно, тебе нужно навещать Дикки и Тим-ми, но, пока ты не привыкнешь быть свободной женщиной, оставь их в калифорнийской школе. Тебя, вероятно, забросают предложениями, но тебе не нужно торопиться и следует все выбирать очень тщательно. Не забывай — ты не очень-то привыкла к тому, чтобы самой принимать решения.

— Но теперь, когда я свободна, мне надо создать для мальчиков настоящий дом.

— Ты создашь, обязательно. Ты даже можешь создать для них настоящий дом здесь, в Нью-Йорке. Ты можешь отдать их в здешнюю школу, ведь так? Господи, здесь места всем хватит, а я не хочу быть одна. Мы ведь всегда хотели быть вместе, да?

— Но почему Нью-Йорк? Почему не Лос-Анджелес? Там Рори, и теперь, когда ты…

— Давай, говори. Теперь, когда я потеряла Никки…

— Ну… да. И Брэд. Ведь вы же в прошлый раз почти помирились. Подумай об этом, Кики. Это было бы великолепно!

— Я об этом думала, но сейчас не могу туда возвращаться. Не теперь, когда меня преследуют неудачи, когда я покрыта позором. И никто там ко мне даже близко не подойдет, чтобы не испачкаться. Я слыхала, там многие познакомились с «Незваными гостями». Их нельзя не заметить, как дерьмо на постели. А ты знаешь, какие они там, в Голливуде, провинциалы. Биби Тайлер и вся ее шайка мне прохода не дадут, воинствующие святоши! Нью-йоркские театральные деятели гораздо более терпимы. Им наплевать, что ты там совершила. Если у меня и есть какой-то шанс быть актрисой, то только здесь. Когда я искуплю содеянное, я вернусь, увижу Рори… и Брэда… Что же касается тебя, ты можешь делать что угодно — играть в кино, театре; ты можешь выбирать. И я не собираюсь умолять тебя оставаться со мной. Если хочешь возвратиться в Лос-Анджелес и оставить меня в Нью-Йорке в одиночестве, тогда возвращайся, — со злобой произнесла она. — Может быть, ты просто не хочешь жить у меня из-за моей скандальной репутации? Чтобы из-за общения со мной не стали плохо думать и о тебе?

— Ну что ты, Кики, какой бы скандальной она ни была, я тебя люблю. — Анджела обняла ее.

— Тогда решено. Мы останемся в Нью-Йорке, пока наша жизнь не придет в норму, хорошо?

Конечно, она не могла оставить Кики в одиночестве — не теперь, когда та оказалась в таком трудном положении после всего, что Кики действительно для нее сделала.

Все сожаления о смерти Зева и чувство вины оттого, что сожаления не было, быстро испарились, когда до Анджелы дошла информация от швейцарских юристов. Даже после своей смерти Зев сыграл с ней последнюю злую шутку.

За исключением нескольких особых распоряжений в пользу жены, все вклады и капиталовложения Зева Мизрахи во всем мире были оставлены фонду Мизрахи с тем, чтобы щедрые дары раздавались благотворительным организациям Швейцарии и Израиля — па нужды образования, медицины и культуры. Туда же должна была быть включена даже личная собственность Мизрахи, все его художественные ценности, включая и те, которые находились на борту «Венеры», — они должны составить основу коллекции музея, который будет построен в Хайфе и станет называться музеем изящных искусств Мизрахи. Квартиры в Лондоне, Париже и Нью-Йорке были арендованы, а дом в Веве станет институтом медицинских исследований Мизрахи. Дом, который он купил якобы для Анджелы в Линкольншире, станет институтом содействия развитию ирландской культуры Мизрахи. То, что у него было тонкое чувство юмора, он подтвердил тем пунктом завещания, который превращал его дом в пригороде Мадрида в институт содействия развитию Маррано.

Что же касается завещательных распоряжений в пользу его дорогой жены, то это были: заброшенная медная шахта в Мехико, находящаяся на краю банкротства, южноамериканская авиалиния, нефтяные скважины в Персии, в которых уже давным-давно не было нефти. Самой забавной шуткой оказалась передача ей «Венеры» без всего того, что находилось внутри, учитывая, что для годового содержания яхты нужна была сумма в миллион долларов. Единственное, на что могла надеяться Анджела, это то, что ей удастся продать яхту прежде, чем та придет в негодность без надлежащего обслуживания. Анджеле устанавливался годовой доход в десять тысяч долларов, «который обеспечит моей любимой жене приличное существование, когда она начнет оспаривать в судах это завещание». Да, это был Зев — даже из могилы он подсмеивался над ней.

На ее вопрос о драгоценностях, которые хранились в сейфах Мизрахи, ей ответили, что драгоценности принадлежали не ей, а Зеву и поэтому тоже считаются частью его состояния. Тем не менее они все же добавили, что ей будет разрешено взять себе те из драгоценностей, которые были при ней. Так как она хранила их в сейфе собственной спальни, они смогут объяснить это как косвенное согласие мистера Мизрахи считать их ее собственностью.

Ей также сообщили, что, хотя ее последний фильм «Гедда» был подготовлен к прокату и скоро выйдет на экраны, все права на него принадлежат фонду Мизрахи, так же как и сама студия Мизрахи со всей ее фильмотекой. Если у мисс дю Бомон есть какие-либо претензии в отношении оплаты или компенсации за те роли, в которых она снялась в любом из четырех фильмов, ей следует дать указание своим юристам предоставить ее контракты или соглашения, чтобы подтвердить ее претензии, и надлежащая компенсация будет обеспечена.

Конечно же, у нее таких контрактов и соглашений не было. Зев говорил ей сниматься, и она снималась. У нее была смутная догадка, что киностудия принадлежит ей и где-то существуют банковские счета на ее имя. Конечно, ее юристы предъявят иск по завещанию о ее доле в фильмах, в которых она снялась, однако потребуются годы для прохождения дела через международные суды, к тому же это исключительно сложный случай. Если бы в качестве основных получателей выступали физические лица, то можно было бы прийти к справедливому соглашению, но благотворительные организации, по сути своей являющиеся национальной принадлежностью… нет, это очень трудно. Юристы между тем требовали огромных гонораров.

— Конечно, — сказала Кики, — потребуются годы для этой тяжбы между юристами. Они думают, что к тому времени они смогут забрать большую часть твоих денег, а ты настолько измотаешься, что и не пикнешь. Как сказал Шекспир о законниках? Разве он не сказал, чего-нибудь умненького?

— Да, по-моему, в «Генрихе VI». «Давайте первым делом всех перебьем законников».

— М-м-м… над этим стоит подумать, да? Ну, сделать ничего нельзя, остается только дать этим подонкам вести дело и, пока они это делают, забыть о нем. По крайней мере, Зев все-таки оставил тебе что-то — он сделал тебя звездой. И вот еще одна утешительная мысль — Зев обманул тебя, и меня он обманул, но в конце-то концов, кто кого больше обманул? Он мертв, а мы живы…

— Все мы были потрясены, когда Анджела дю Бомон опять стала вдовой. И когда вышло наружу это дело с завещанием Зева Мизрахи, у людей, конечно же, заработали языки. Не могу даже сказать, сколько у меня было телефонных звонков от тех, кто хотел знать всю правду об этом. Но я не говорила и того, что знала. Даже тогда, когда на меня стал давить мой дорогой босс, Адольф Гуттенхаймер, издатель «Лос-Анджелес диспэч». Некоторые секреты ведь священны, хотя я утверждаю, что прежде всего ответственна перед своим читателем.

Киношная братия была задета и разочарована, когда Анджела поехала жить в Нью-Йорк, вместо того чтобы вернуться в Лос-Анджелес, который был ее настоящим домом. Это Кики захотела, чтобы она ехала в Нью-Йорк, а Анджела подчинилась. По правде говоря, не удивительно, что Кики не захотела здесь показываться, имея в виду ту позорную картину, которая шла в особых кинотеатрах во всех домашних просмотровых залах от Беверли-Хиллз до Малибу. А у нее ведь росли две очаровательные девочки. Это был тот единственный случай, когда я таки отхлопала ее по попке в нашей газете.

Похоже, что в услугах Кики киноиндустрия больше не нуждалась. Многие считают, что Голливуд — это только секс, скандалы и наркотики, то есть безнравственный образ жизни, — но в таких вещах мы очень похожи на любую другую группу американского населения. У нас тоже есть моральные принципы, и мы хотим, чтобы наши люди вели себя как приличные, законопослушные граждане, а когда они не делают этого, мы сами караем их.

— Ну, Нью-Йорк ли, Голливуд ли, Анджела дю Бомон все еще являлась известной звездой и была завалена предложениями. Казалось, она будет пользоваться большим спросом и станет много работать. Трудное положение было у Кики, которая и правда обладала замечательным актерским талантом. Что-то она будет делать теперь?

Вскоре после того, как они поселились в Нью-Йорке, Анджела полетела в Калифорнию, чтобы забрать своих детей из школы и перевезти их на Восточное побережье. Она безумно радовалась возможности ежедневно видеться со своими мальчиками. Так как приближался конец семестра, она решила подождать окончания учебного года в Лос-Анджелесе, остановившись в доме своей матери в Брентвуде. Мари в то время находилась в Стонингеме, ухаживая за Эдвардом, который перенес инсульт и был почти полностью парализован.