— Я все равно не понимаю, почему Анджела не может облегчить свою и нашу участь, полетев на самолете. Или, по крайней мере, можно поехать на машинах, как простые смертные. Железная дорога — это ужасно! Постановка спектаклей — это скорей в духе Лайема Пауэра, чем Анжелы.

— Да нет, идея с траурным поездом принадлежит Анджеле. Ты это прекрасно знаешь. Ей кажется, что это торжественно и красочно. Лично мне это кажется немного слащавым или, как вы, девочки, иногда выражаетесь — «красивенько», однако Анджела всегда была романтической натурой. Так что, будь добра, посмотри, готова ли она. И поторопись!

Кики испустила театральный вздох.

— Иду, Мари, иду. И не нужно на меня давить!


Кики вошла в комнату Анджелы, но в ней никого не было. Она прошла в ванную, но там тоже никого не оказалось. Неожиданно она услышала крик из соседней комнаты — комнаты Дика. Кики бросилась туда и увидела, что ее сестра сидит на полу около книжного шкафа с открытой книгой на коленях. Она раскачивалась и тихо ритмично рыдала.

«Боже! Что теперь?»

— Анджелика Девлин, что ты делаешь здесь на полу? Вставай! Пора ехать, — она специально говорила очень резко.

Анджела подняла глаза:

— Но, Кики, король Ричард мертв!

«Опять с ней это, — подумала Кики. — Она чувствует себя виноватой из-за того, что смерть Дика принесла ей облегчение. Но ведь это самое неподходящее время для того, чтобы сорваться. Как мне теперь быть? Боже, сделай так, чтобы она не сорвалась сейчас. Анджела, умоляю тебя!»

— Ричард мертв, Анджела, но он никогда не был королем.

— Нет, был. Когда-то я его так называла. Король Ричард! Когда мы еще только были помолвлены, мы часто цитировали Шекспира, и я всегда называла его «король Ричард».

— Ну брось, Анджела, это было так давно. Он уже давно не король. Просто один из множества неверных мужей.

— Посмотри на этот отрывок, Кики. Это из «Короля Ричарда Второго». — Она протянула книгу Кики, и, поскольку Кики не стала ее брать, Анджела начала читать сама:

О Бога ради, сядем мы на землю,

Поговорим о смерти королей…

Кики перебила ее:

— Встань, Анджела! Я не желаю слушать этот бред.

Однако Анджела продолжала:

Одни убиты тайно, другие пали в битвах,

Кого-то духи свергнутых до смерти довели,

А кто-то был супругами отравлен…

Ты слышишь? «А кто-то был супругами отравлен»! — завыла она. Кики села на пол рядом с ней.

— Замолчи! Замолчи сейчас же! Прекрати истерику! — Она сильно встряхнула Анджелу за плечи. — Возьми себя в руки, а то отправишься обратно в клинику. Ты меня слышишь?

Вой Анджелы сменился тонкими тихими вскриками, однако, она продолжала настаивать на своем:

— Здесь еще есть… Я хочу прочитать это тебе.

— Если я позволю тебе прочитать это, ты обещаешь, что возьмешь себя в руки? Я тебя предупреждаю: этот старый хрен Пауэр только и думает о том, как бы заграбастать своими скользкими лапами твоих детей. Только дай им такую возможность, и они упекут тебя и отберут детей. Ты меня слышишь?

— Только дай мне закончить. Ну пожалуйста, Кики!

— Хорошо, но я хочу, чтобы потом ты пошла в ванную, умылась, подкрасилась и спустилась вниз. Этот чертов поезд отправляется через несколько минут. И тебе необходимо там находиться, изображая благородную даму для простого народа. Ты это понимаешь? Если ты сейчас сорвешься, то все потеряно. Продержись немного, и весь мир станет принадлежать тебе. Все зависит от тебя!

— Я сделаю все, что нужно, Кики, я клянусь. Только позволь, я прочитаю тебе эту строфу:

О Бога ради, сядем мы на землю,

Поговорим о смерти королей:

Одни убиты тайно, другие пали в битвах,

Кого-то духи свернутых до смерти довели,

А кто-то был супругами отравлен, и кто-то сонным умерщвлен;

Убиты все, — поскольку в пустоте короны,

Что возлежит на смертной голове царя,

Свой двор содержит Смерть…

К тому времени, как Анджела закончила читать, она уже совсем успокоилась. Поднявшись на ноги, она положила книгу на полку, затем расправила подол своего черного платья и улыбнулась Кики.

— У меня все нормально, нет, честное слово. — Через минуту буду готова.

Она умылась и привела себя в порядок, слегка наложив тени и подкрасив ресницы.

— Как ты считаешь, надо немного подрумяниться?

— Чуть-чуть.

Она положила немного румян на щеки и растерла их.

5

Анджела, вся одетая в черное, сидела в гостиной, отделанной в изысканных бледно-желтых тонах; перед ней непрерывным потоком шли посетители; ее близкие все: время были с ней, стараясь отвлечь от грустных мыслей. Всем распоряжалась Мари — хозяйка дома; Кики вела непрекращающуюся беседу с пришедшими, брат Эдди предлагал сыграть в шахматы, а два ее сына носились по комнатам, возились и играли. Но тем не менее она все время думала об одном: что она будет делать и как жить дальше после того, как Кики вернется к себе в Италию, о чем она ежедневно говорила, когда и Эдди, и мама вернутся к своей прежней жизни на востоке? Конечно же, мать настаивала на том, чтобы она с мальчиками тоже поехала с ней в Саутгемптон летом. А что делать потом, когда кончится лето? Кики очень хотела, чтобы она приехала в Италию. Они бы отдохнули в Сан-Ремо, Риме или еще где-нибудь. У Кики тоже есть масса свободного времени. Похоже, что у нее сейчас длительный простой.

— Но, Кики, я же не могу всю жизнь жить как кочевник, мотаясь с места на место. Мне нужна какая-то определенность, я хочу стабильности. Мне нужно…

— Еще успеешь. О Боже, ведь прошло так мало времени, с тех пор как ты избавилась от этого…

— Кики! Прекрати! Когда-то я любила этого человека, и теперь, когда его нет, я не хочу…

— Ладно. Прошло совсем немного времени с тех пор, как ты стала вдовой. Так лучше?

— Кики, мне бы хотелось вернуться в театр.

— Понятно. — «Значит, все опять повторится». — Это будет совсем не так просто, как ты думаешь. Ты полагаешь, что стоит тебе лишь щелкнуть пальцами, как Анджела дю Бомон сразу же воскреснет? Не забывай, прошло немало времени, и тебе уже почти тридцать. Ты отсутствовала слишком долго. Может быть, ты уже не годишься для театра. — В голосе ее чувствовалась горечь. — Возможно, мы уже обе не годимся. Так или иначе, но цветочки слегка увяли…

Этот разговор расстроил и саму Кики, и она оживилась лишь тогда, когда в дверях возник очередной посетитель.

— Анджела, Кики, у нас гость! — воскликнула Мари, с радостным видом входя в комнату. — Принимайте…

Кики бросилась к Брэду, обхватив его за шею и прижимаясь к нему всем телом.

— Это самое лучшее, что произошло с тех пор, как умер Дик, — прошептала она ему в ухо.

Брэд, привыкший к экстравагантным выходкам своей бывшей жены, рассмеялся:

— Даже я не знаю, как относиться к подобному замечанию.

— Это будет зависеть от того, как ты на это посмотришь. Вот я смотрю на тебя и понимаю, что ничего лучшего я не видела уже много лет — ну, по крайней мере, месяцев.

Брэд поцеловал Анджелу.

— Мне очень жаль, что я не присутствовал на похоронах, но я приехал, как только смог вырваться.

Затем он повернулся к слегка отступившей назад Кики, которая хотела задать ему один вопрос и в то же время боялась сделать это. Он широко улыбнулся ей улыбкой Деда Мороза, принесшего мешок с подарками.

— Там внизу кто-то есть. Я думаю, она немного оживит вас всех. — Кики, побледнев, села, не произнеся ни слова. — Так что, привести ее сюда?

— Ты дерьмо, Брэд, если ты это сделал, не предупредив меня.

— Брэд, ради Бога, — сказала Анджела, чувствуя, как по ее щекам катятся слезы. — Не стой здесь — сейчас же веди ее сюда!

Пока Брэд отсутствовал, Кики сидела с окаменевшим лицом. Через несколько минут он вернулся с дочерью, вылитой Кики, — у нее были светло-пепельные волосы, волнами спадавшие до пояса, чуть раскосые зеленые глаза, маленький, изящной формы носик. Одета она была в розовое платье с длинными рукавами и белый накрахмаленный передник с оборками.

— Брэд, дерьмо собачье, ну зачем ты одеваешь мою дочь в эти старомодные сборки-оборки? — В голосе Кики слышались истерические нотки.

Брэд улыбнулся.

— Рори, поцелуй бабушку. — И маленькая девочка послушно подставила свое личико Мари, наклонившейся, чтобы ее обнять. — А теперь дядю Эдди. — Эдди тоже ее обнял. — И тетю Анджелу.

Рори подбежала, чтобы поцеловать Анджелу, затем подошла к оцепеневшей Кики.

— Мамочка! — сказала она и забралась к ней на колени. — Я знаю, что ты — моя мамочка, потому что ты похожа на свой портрет. — Она обхватила ручонками все еще неподвижную Кики. — Мамочка, а у тебя есть мой портрет?

Кики притянула к себе ребенка и разразилась потоком слез. Она раскачивалась взад и вперед, прижимая к себе девочку, как будто желая удержать ее навсегда.

— О Боже, Брэд! Ты действительно негодяй!

Через некоторое время Анджела пошла и привела Дикки и Тимми. «Этот день Кики не забудет никогда», — подумала Анджела. Она жалела только об одном — что он не может длиться вечно.

Мари пригласила Брэда остаться у них на несколько дней, однако он с сожалением отказался, предложив оставить Рори до тех пор, пока Кики не уедет в Европу.

— Нет, — покачала головой Кики, и все недоуменно посмотрели на нее. — Я поеду с тобой — вот что я сделаю. Ты, Рори и я — мы все втроем едем домой в Родео-драйв. Я немного поживу там.