Она перевернула страницу утренней газеты и прежде всего пробежала глазами колонку Биби, которая сообщала новости из Вашингтона. «Ох, Бог ты мой!» — подумала Кики, прочитав, что ее маленькая сестренка играла на рояле с президентом, — дуэт со стариной Гарри! Вдвоем они исполнили джазовую трактовку «Женщины из Сент-Луиса». Кики внимательно разглядела приложенную фотографию. Анджела выглядела красивой, сияющей, без всякого сомнения. Чего бы она не дала за такой снимок! Вот это реклама! Тут Кики обратила внимание на свою руку, в которой она держала газету — рука дрожала. Кики почувствовала, как ее охватывает стыд за то, что она так ужасно завидует своей сестре.

«О Господи! Я должна что-то сделать! Может быть, я просто должна молча проглотить это дерьмо и попросить старого е…я дать мне работу. Нет! Черт побери, не могу! Я буду ждать год, если нужно — годы. Нет… я сделаю лучше. Я позвоню Хьюзу. Это мне не повредит. Приглашу его на ленч, на коктейль или что-нибудь еще…»

В конце концов, рассуждала она, это будет деловая встреча. О, это просто удача, что Брэд рассказал ей, как действует Говард, — что он всего лишь трахает женщин, с которыми подписывает контракты. Брэду легко об этом рассказывать. Он работает и получает от поклонников миллион писем в день…

Внезапно ее охватила тошнота. Она, выскочив из-за стола, кинулась в туалетную комнату. Господи! Это происходит с ней пятый день подряд, и уже десятый день задержка…

Она едва успела нагнуться к раковине туалета, как ее вырвало. Придется Говарду Хьюзу потерпеть несколько месяцев, подумала она. А какой сюрприз она преподнесет Лайему Пауэру!

Она вернулась на террасу и улеглась в шезлонг, размышляя, кому первому следует сообщить эту новость — матери, Анджеле, Брэду или… конечно, Биби Тайлер! Иначе Биби ничем не будет ей обязана!

* * *

— Да, дорогая, я очень, очень рада за тебя, — Кики повесила трубку и повернулась к Брэду, который, развалясь на белой софе, читал сценарий.

— Угадай, у кого еще должен быть ребенок? — У кого?

— У Анджелы, вот у кого!

— Вот так здорово, Кики. Значит, нашей маленькой Кики будет с кем играть — с кузиной того же возраста!

— Ты уверен, что у нас будет девочка?

— Ага. Такая же красивая, как ее мать. Эй! Вот будет здорово, если Анджела тоже родит девочку.

— Конечно. Снова Анджела и Кики.

Брэд внимательно взглянул на нее, не уверенный, что в ее словах не было сарказма.

— Полагаю, Анджела забеременела лишь потому, что это сделала я. Всю свою жизнь она старается повторить то, что я делаю.

— Но мне казалось, она давно хотела забеременеть.

Не обратив внимания на слова Брэда, Кики покачала головой:

— Она всегда старалась ступать по моим следам. Когда я пошла на сцену, она сделала то же самое.

— Но вначале она пошла в колледж.

Кики резко повернулась:

— Она не долго медлила, чтобы последовать за мной, разве не так?

— Теперь она оставила сцену, — сказал Брэд, стремясь угомонить ее.

— Ты не представляешь, какую известность ей это приносит.

— Если бы я не знал тебя лучше, Кики, то мог бы подумать, что ты завидуешь Анджеле.

— Я? Завидую Анджеле? Я обожаю Анджелу и всегда обожала. С той поры, когда она была еще ребенком. Я всегда оберегала ее. Но знаешь, она вполне может родить двойню — чтобы досадить мне.

4

«Лайф» посвятил целый разворот двум юным особам, о которых уже писал в 1947 году; с тех пор девочки Девлин стали: одна — кинозвездой, другая — женой конгрессмена. В статье сообщалось, что обе дамы находятся в положении; Кики Девлин Крэнфорд — па четвертом месяце, Анджела Девлин Пауэр — на третьем. Анджела Девлин Пауэр, в прошлом — актриса, была известна как Анджела дю Бомон.

Вначале Анджела не хотела, чтобы эта публикация была напечатана. Всего несколько месяцев назад она согласилась на одну статью о сестрах Девлин, которую написала Биби Тайлер, опубликовав ее в журнале «Звезды экрана», хотя Анджела на экране ни разу не появлялась. Она не хотела принимать участия в той статье, но Кики настояла. Теперь, когда «Лайф» изъявил желание сделать такой же материал, Кики опять настояла — она хотела использовать эту возможность для рекламы. Она сказала Анджеле, что та не должна быть эгоисткой. Дик тоже уговаривал. Ему хотелось этой публикации. Анджела не смогла противиться такому нажиму и согласилась, хотя присутствие фотографов и репортеров было не слишком желательно в этот трудный период ее жизни. Она уже готовилась к рождению ребенка — покупала приданое новорожденному, перекрашивала гостевую комнату дома в Джорджтауне в желто-белые тона под детскую, изучала перечни имен. Она возлагала на этого ребенка большие надежды — он должен вдохнуть теплоту в ее семейную жизнь.

Статья была сделана на контрасте между образом жизни сестер. Анджелу показали в ее доме в Джорджтауне; склоненной над цветами в саду; улыбающейся за приготовлением суфле на своей кухне — миссис Пауэр умеет прекрасно готовить; принимающей посла Индии — в узком белом атласном платье и белых перчатках по локоть; на балетном спектакле — в черном атласном платье. Была воспроизведена и ставшая знаменитой фотография, где Анджела и мистер Трумэн вместе играют на рояле в Белом доме.

Кики показали в клубе «Ракэ» в Палм-Спрингсе; возле плавательного бассейна около дома; на террасе ее особняка в Беверли-Хиллз; на премьере вместе со своим мужем-кинозвездой у «Громана»; хохочущей рядом с Розалиндой Рассел в «Чэсен»; танцующей на вечеринке в доме у кинодеятеля Чарли Госпана так вдохновенно, что ее юбка взлетела выше подвязок чулок; и над всем — снимок, где великолепный Брэд Крэнфорд подает своей жене завтрак в их белой спальне.

Не было ни одного дома в Вашингтоне, где бы на кофейном столике не лежал этот номер журнала. Но сравнительно немного людей видели на той же неделе выпуск «Пика», новой газетки, которая, среди прочих, поместила старую, выцветшую фотографию, изображавшую двух девочек, сидящих на лошади, и стоящего рядом с ними отца, актера-ветерана Рори Девлина. В статье рассказывалось, что сейчас Девлин бедствует где-то в Европе, и тут же строились спекулятивные рассуждения, возьмут ли теперь богатые и знаменитые дочери своего отца к себе.

Как только эта статья попала на глаза Анджелы, она позвонила Кики в Палм-Спрингс:

— Ты видела «Пик»?

— Да. Пошли его подальше.

— Как ты думаешь, где они достали этот снимок?

— Представления не имею. Бог с ним. Это не имеет никакого значения.

Кики и сама старалась выкинуть из головы этот снимок: рука отца твердо поддерживала Анджелу, до нее не дотрагиваясь вообще…

— Разворот в «Лайфе» великолепен, правда? Как тебе понравилась фотография моих ног? Ни за что не угадаешь, что мы обе беременны.

Анджела, стараясь быть объективной, внимательно изучала страницы журнала. Да, хотя у Кики срок был на месяц больше, ее беременность была абсолютно незаметна, даже на фото в купальнике, с обязательной улыбкой на лице. Анджела и сама улыбнулась, подумав, с какой завистью женщины по всей стране смотрят на эти снимки в «Лайфе», пытаясь представить самих себя в блистательном, беззаботном и великолепном мире сестер.

Потом она снова взяла «Пик» и еще раз взглянула на старую фотографию. Она поискала фамилию фотографа, но сообразила, что это глупо. Это очень старый снимок. И фамилия не играла никакой роли. Теперь, когда все события ее жизни регулярно освещались в прессе, ее фото часто помещали на обложках. Она поймала себя на том, что всегда искала подпись фотографа, и если находила имя Ника Домингеза, это ей льстило и забавляло. Но забавляло или нет, она должна была признать, что он присутствует в ее жизни… фотографируя ее, хотя она никогда не думала об этом в те моменты. И, забавно это или нет, она ловила себя на том, что ей хотелось бы встретиться с ним… поговорить.

В то же время ее изумляло, что она никогда не видела его, тогда как он часто умудрялся снимать ее, когда она была одна. Она выглядела на некоторых снимках неулыбчивой, грустной, но ни разу не было так, чтобы снимок ей не понравился. На фотографиях, сделанных Домингезом, ее лицо никогда не выражало гнева, недовольства или даже хмурости. На снимках Ника Домингеза она действительно казалась настоящим ангелом.

5

Все зимние месяцы, проведенные в Ки-Уэст вслед за каникулами, Мари хотелось быть поближе к дочерям, обсудить с ними различные проблемы их беременности, поговорить о том, будут это девочки или мальчики, даже поболтать о специальной одежде для матерей. Ей не нравился Ки-Уэст, может быть, потому, что слишком напоминал Новый Орлеан. В сотый раз она спрашивала себя, что делает в этом Богом забытом доме, которым Эдвард владел еще задолго до того, как они поженились. Именно Эдвард и настоял, чтобы они приезжали сюда каждый год. У него были друзья, которые проводили здесь зиму, и он находил, что местная светская жизнь больше отвечает его вкусам, нежели блеск Палм-Бич, где даже евреи находили пути проникнуть в общество Старой Гвардии. Но долго здесь Эдвард, разумеется, не оставался — он отправлялся в Нью-Йорк, а она должна была жить тут весь сезон.

Гостиная, где лениво вращался большой старомодный вентилятор под потолком, была, как всегда, закрыта от яркого солнца ставнями. Мари, сидя в кресле, распечатывала письмо, присланное мужем из Нью-Йорка. Оно было от ее брата Джулиана, но адресовано на этот раз не ей, а Эдварду. Она быстро прочитала письмо. Джулиан писал, что обращается прямо к Эдварду, потому что ни разу не получил ответа от своей сестры, которую так любит. Дела их семьи в Новом Орлеане идут не слишком хорошо. Похоже, что после того, как все утряслось, от матери осталось не так уж много денег, так как они не были вложены должным образом. Адвокаты плохо управляли имением, а все накопления были впустую потрачены в попытках спасти семейную плантацию.