— Брэд не сможет освободиться раньше, чем через две недели, а затем мы отправимся на несколько дней в Париж. Я знаю, что у Дика полно работы, но почему бы тебе не прилететь сюда одной? Рим божествен. Я встретила здесь самых божественных людей.

«Кики всегда встречает самых божественных людей».

— Я не могу уехать. Мы скоро отправляемся в Вашингтон. Кроме того, я должна заняться квартирой, здесь такой кошмар.

— Ладно, не унывай. Скоро увидимся. Не вешай нос.

«Ох, бедняжка Анджела. Похоже, у нее уже начались нелады».

Кики подумала, что все произошло слишком быстро.

— Просто я скучаю по тебе.

— Ладно, я вернусь в Калифорнию быстрее, чем ты узнаешь об этом. Я позвоню тебе из Парижа.

Анджела, повесив трубку, ощутила неприятное чувство зависти. У Кики всегда все получается так легко. Когда она вернется из Европы, ее будут ждать услужливые друзья, дом на Родео-драйв, карьера. Она станет кинозвездой, имеющей миллионы обожающих ее поклонников и с обожающим ее мужем в придачу.

А что имеет она? Нескольких знакомых и мужа, который даже не провел с ней до конца их медовый месяц. А она согласилась ради него пожертвовать своей карьерой. Ошибка? Анджела закусила губу. Что с ней? Замужем чуть больше недели и уже тоскует? Она ведет себя как обиженный ребенок.

Анджела решила занять себя, сделать то, что она могла сделать. Может быть, позвонить в бюро обслуживания или пойти осмотреть мебель? Затем она подумала о еде. Надо всего лишь приготовить для Дика вкусный ужин. Он будет удивлен и обрадован, обнаружив, что она умеет готовить. Она и в самом деле умеет все. Во время войны, когда невозможно было найти помощников по хозяйству, она и Кики научились множеству вещей. Они даже занимались фигурной стрижкой деревьев и кустарников в Стонингеме.

Приготовление ужина на двоих будет простым делом. Она начнет с устриц и продолжит настоящим новоорлеанским ужином. Где-то среди ее вещей должна быть поваренная книга, она купила ее несколько лет назад в Луизиане, в магазине подержанных книг. Тогда она пришла в восторг, увидев ее, это напомнило ей детство.

Анджеле пришлось выгрузить на пол все книги из картонных коробок, пока она разыскала нужную. Вот она — «Рецепты старой Луизианы». Она перелистала страницы, отыскивая рецепт блюда, приготовление которого не заняло бы слишком много времени. Poulet «Marengo»[18]. Ей нравилось даже само название, словно скатывающееся с языка. Она выписала все то, что было необходимо: устрицы, шпинат, кусочки курятины, оливковое масло, зеленый перец, зеленый лук, чеснок, петрушка, белое вино, помидоры, маленькие луковицы. Но на кухне ничего не оказалось. Не было даже соли и перца.

Хорошо бы приготовить и овощи — настоящая креольская еда требовала наличия хоть каких-то овощей. Ей хотелось сделать тушеную окру[19] с помидорами. Но где, скажите на милость, она найдет свежую окру в Западном Голливуде? Вместо этого Анджела решила приготовить помидоры, начиненные грибами.

На десерт надо будет придумать что-нибудь необычное. Суфле из шоколада с ромом? Объедение! Но его нужно держать в холодильнике всю ночь. Французский шоколадный пирог? Просто восхитительно! По рецепту требовались ванильные вафли. Ну, это достаточно легко. Решено: она сделает пирог. Анджела вписала в перечень для покупок еще несколько названий: вафли, яйца, взбитые сливки, сахар, несладкий шоколад, масло, миндаль.

Господи, эти покупки займут у нее половину дня, а ведь ей еще надо найти рынок.

* * *

Наконец ужин был готов. Пирог уже стоял в холодильнике, курица и овощи подогревались в духовке, устрицы покоились в серебряной вазочке — она была подарена ей на свадьбу. Было почти семь часов. Ее стол выглядел иллюстрацией к изданию «Город и деревня» — накрыт он был портихольской скатертью, уставлен серебряными подсвечниками и серебряными столовыми приборами с выгравированными на них буквами «Д» и «В», полученными от матери. Завершали эту красоту розы красного цвета, купленные на бульваре Голливуд.

Она быстро приняла душ и надела розовый атласный домашний халат, выбранный ей Кики. Широкий воротник и длинные полы, по мнению сестры, делали его очень удобным, чтобы сидеть на ковре перед камином. Это был отличный вид для снимка в каком-нибудь журнале, интересный для поклонников кино. К сожалению, здесь не было камина… И фотографа из журнала.

Она была готова, но где же Дик? Анджела снова взглянуть на часы. Семь тридцать!

В десять минут девятого он позвонил.

— Извини, что в наш первый вечер я отсутствую. Но у меня еще полно дел.

«Господи! Ну, выдавай свои заготовки!»

— Где ты?

— Я ужинаю в «Амбассадоре» с Майком Гроссом и Филом Мак-Кинли. Нам надо о многом договориться. Извини. Я хотел пригласить тебя поужинать в «Коконут Гоув». Ты можешь туда позвонить и отменить заказ? Я полагаю, у тебя найдется много дел в квартире, распаковка вещей и тому подобное. Я постараюсь быть не очень поздно.

Она позвонила в ресторан и отменила заказ, потом выключила духовку и выбросила еду. Ей не хотелось ее даже видеть. Приняв две пилюльки для уверенности, что не проснется, когда вернется Дик, Анджела легла.

Но она все-таки проснулась. Услышав звук ключа в замке, Анджела взглянула на часы, стоящие на ночном столике. Стрелки показывали десять минут третьего. Когда Дик вошел в спальню и позвал ее громким шепотом, она закрыла глаза и не ответила. Он лег рядом с ней и обнял. «Чувствует ли он, что я только притворяюсь спящей?» Он поцеловал ее, но она, сонно пробормотав что-то, повернулась на другой бок.

— Ты перестанешь притворяться? Это все равно не поможет.

Она снова произнесла что-то нечленораздельное.

Он повернул ее на спину и лег сверху. Она не шелохнулась, пока он трахал и кончал в нее. Сразу же после этого он заснул, а она даже не смыкала глаз, до боли и пальцах сжав подушку.

* * *

Дик ушел из дома, когда она еще спала. Он оставил ей записку, что улетает по делам в Вашингтон и будет отсутствовать три дня. Дик предлагал ей провести это время в его деревенском домике в Малибу. «Мама, и папа, и девочки будут рады видеть тебя», — писал он. Анджела подумала, что девочки, о которых он упомянул, — его сестры Колин и Лили, она совершенно не желала их видеть.

— У меня даже нет автомобиля, — с горечью сказала она сама себе, ощущая себя — это было забавно — пятым колесом всего лишь через несколько дней после свадьбы.

Она подошла к окну и выглянула на улицу. Было еще очень рано, но солнце уже палило вовсю, образуя белое горячее марево. Вчера все казалось таким свежим — цветы, пальмы. Конечно, в Малибу будет не так, как здесь, но у нее не было настроения общаться с матерью и сестрами Дика. В конце концов, они для нее в действительности чужие люди. «А что бы сделала Кики? — подумала она и заказала лимузин, чтобы отправиться в аэропорт.

* * *

Когда Анджела подъехала к дому в Саутгемптоне, она застала свою мать играющей в крикет с ее маленьким братиком.

— Давай! — командовала она сыну. — Забивай его!

В этот момент она заметила Анджелу. Поцеловав ее в щеку, Мари спросила:

— Откуда ты свалилась? Я не слышала, как подъехала машина.

— Ты была захвачена игрой, — улыбнулась Анджела.

— Я очень удивлена твоему приезду, Анджела. Разве ты не должна сейчас быть там на островке, у побережья Калифорнии?

— Мы уехали раньше срока. Какие-то официальные дела. Дик улетел в Вашингтон.

— А ты прилетела сюда, вместо того чтобы оставаться в Лос-Анджелесе или лететь с ним в Вашингтон? — Она взглянула дочери в глаза.

— Как видишь, мама, я здесь.

— Только, пожалуйста, не повышай голос.

— Извини… — Это она раздражена, и не вина ее матери, что Анджела осталась в Лос-Анджелесе одна, без мужа. — Что у вас нового? Ты выиграла свой турнир по бриджу?

Мари снова взглянула на нее и некоторое время молчала, затем произнесла:

— Дядя Джулиан звонил. Бабушка умерла.

Она попыталась сохранить обычный тон, но голос подвел ее.

Анджела опустилась на траву. Ей хотелось заплакать, но слез не было. Мать казалась достаточно спокойной, хотя Анджела полагала, что на самом деле она с трудом сдерживает себя.

— Когда похороны? Я поеду с тобой. Ох, если бы Кики была здесь. Она бы тоже поехала с нами.

— Она бы могла? Я не еду. Я думаю, это не нужно после всех этих лет. Время вернуться назад для меня давно упущено. Но ты можешь поехать, если хочешь… Если ты считаешь, что потом будешь чувствовать себя лучше.

— Чувствовать лучше?

— Да. Иногда это помогает, если есть возможность попрощаться с человеком… или местом… или просто с каким-то периодом твоей жизни.

Что хотела сказать ей мать? Она не очень понимала, но спрашивать не хотелось.

— Ладно, подумай об этом. Если ты не поедешь в Новый Орлеан, то можешь пойти со мной и Эдвардом завтра на вечер к Лолли Рид в Мэйдстоун. Предполагается, что это будет самый важный прием сезона. Если только ты не считаешь, что кому-то может показаться странным, что ты ходишь на приемы без мужа так скоро после твоей свадьбы.

— Ты тоже так думаешь, мама? Это странно, что я здесь без мужа?

Мари опустила глаза и промолчала. Эдди потянул ее за руку:

— Мне надоело играть в крикет. Может, мы теперь пойдем поплавать?

«Кому какое дело, если я поеду на похороны? Бабушка умерла».

И все-таки она не готова распрощаться ни с тем периодом ее жизни, ни с кем-либо из людей того времени.

— Пойдем, Эдди, — сказала она своему маленькому брату, — пойдем в клуб и поплаваем.

— Но почему мы не можем пойти к океану? Мне там нравится больше, чем в старом клубном бассейне.