Вот она, моя лапочка, выходит через вращающуюся дверь, сжимая ручки увесистой сумки с покупками. Вот она бросила мимолетный взгляд на меня и операторскую команду и… заспешила прочь, будто за ней черти гонятся.

— Э-ээ, мадам! — оторопело выкрикнул я ей вслед. — Извините, мадам!

И припустил за ней. Следом устремился звукооператор. Даже Берт Форд, с камерой на плече, почти не отставал. Замыкал гонку Мики Мейпл.

— Простите, мадам!

Старуха остановилась столь внезапно, что я едва не врезался в нее. Гарри Бристоу споткнулся о микрофонный шнур и чуть не налетел на меня. А вот Берт Форд, увлекаемый тяжеленной камерой, притормозить не успел, и пробежал мимо. Зато Мики Мейпл со всего размаха вмазался в Бристоу и воскликнул:

— У, блин! Извини, Гарри.

Старую кочерыжку чуть удар не хватил. Она удостоила нашу разношерстную команду таким взглядом, как будто мы все повылезали из канализации.

— Что вам угодно? — ледяным тоном спросила она.

— Э-ээ, доброе утро, мадам… Вы можете уделить нам одну минутку?

— Нет, — отрезала ведьма. — Я очень спешу.

— Э-ээ, я вижу, вы приобрели коробку "Майт-Уарвела"… то есть, "Уайт-Марвела".

Старуха метнула подозрительный взгляд на свою сумку, её ноздри хищно раздулись.

— Мои покупки это мое личное дело, молодой человек, — осадила она меня.

— Да, прошу прощения…

— А теперь, уйдите, пожалуйста, и не докучайте мне.

И она заторопилась прочь, бубня какие-то заклинания.

— "Не наступи на кабель, козел!", — произнес Гарри Бристоу.

Мы вернулись ко входу в супермаркет. Пол Уорд, похоже, даже не заметил нашей отлучки. Промямлив, что пока посидит в автобусе, поскольку чувствует себя не в своей тарелке, он напутствовал нас на дальнейшие подвиги и отвалил.

— Крикните мне, если что не так, — были его последние слова.

До полудня не происходило ровным счетом ничего. К тому времени мы напоминали остатки разбитой наполеоновской армии, отступавшей из России. Мы уже подумывали о том, что пора прерваться на обед, когда Мики, прижавшийся носом к витрине, завопил:

— Эй, Расс! Скорее, посмотри на эту киску! Вот это фря! Губки…

Берт Форд шумно зевнул.

— Слушай, Мики, в каком возрасте ты стал сексуальным маньяком?

— Я им родился. Нет, братва, телка просто офигительная! К тому же она только что положила в корзинку четыре коробки "Уайт-Марвела"…

— Четыре коробки!? — проорал я. — И ты молчал! Как она выглядит?

— Я же сказал — офигительная. Маленькая блондинка в зеленом пальто и с огромными сиськами. Лет под тридцать, я бы сказал. Ум, пальчики оближешь.

— Ребята, к бою, — скомандовал я.

— Ну до чего же аппетитная бабенка, — не унимался Мики. — Эх, черт, мне бы самому взять у неё интервью. В спальне. Мадам, какие у вас белые простыни! А какие белые бедра! Ух, чудо! Раздвиньте, пожалуйста, ножки… Нет, пошире… Вот так. Не бойтесь, это совсем не больно… Поберегись, вот и я!

Я нетерпеливо вышагивал перед входом, размораживая застывшую улыбку. Вот она! Точь-в-точь такая, как описал Мики. Грудастая блондинка с роскошной фигуркой и в зеленом пальто, туго перехваченном пояском, чтобы подчеркнуть грудь и бедра. Да, и ножки у неё — закачаешься…

Толкнув вращающуюся дверь хорошеньким задиком, она выбралась на улицу, нагруженная двумя набитыми сумками. Мельком взглянула на меня, потом посмотрела ещё раз, уже оценивающе, затем окинула взглядом всю нашу команду и вдруг понимающе улыбнулась, словно догадалась, что за всем этим кроется, и уже заранее предвкушала удовольствие.

— Доброе утро, мадам, — оживленно поздоровался я. Ага, улыбнулась подействовало! Кокетливые искорки в глазах. Мики прав — она может быть кем угодно: официанткой, певичкой кабаре… Чертовски сексуальная особа.

— Вы можете уделить мне минутку?

— Гм, пожалуй, да. — Она снова обвела взглядом всю нашу пеструю компанию. — А что вы снимаете, рекламный ролик?

— Э-ээ, Мики, помоги даме. Возьми у неё сумки.

— Сей-час, — отчеканил Мики, принимая сумки.

— Меня зовут Расс Тобин. Я представляю рекламное агентство "Кроксли". Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Нет, не возражаю.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Меня зовут Джеки Мэнделл.

— Миссис Мэнделл?

— Да. Вы меня снимаете?

— Нет еще, но непременно будем снимать, если вы ответите на мои вопросы. Мы готовим серию рекламных роликов про "Уайт-Марвел". Сначала я беру уличные интервью, потом мы, с согласия клиентов, приезжаем к ним домой и беседуем с домочадцами. Я вижу, вы купили целых четыре коробки. Значит ли это, что вы и в самом деле считаете "Уайт-Марвел" лучшим стиральным порошком?

Снова кокетливая улыбка.

— Вы ждете от меня именно такого ответа?

— Откровенно говоря…

— А… если я соглашусь сняться в вашей рекламе — мне заплатят?

Вопрос застал меня врасплох. Большинство людей, которых снимают на улицах, настолько счастливы увидеть свои физиономии по телевизору, что даже не помышляют о каком-либо вознаграждении. Более того, они потом искренне изумляются, получая банковский чек.

А вот эта пташка была сделана из совсем другого теста. Внезапно меня осенило: должно быть, она актриса.

Я сказал:

— Разумеется, вам заплатят. Если вы согласитесь сниматься немедленно, то мы тут же, не сходя с места, выплачиваем вам символическую сумму — один фунт; затем, если мы снимаем у вас дома — вы получаете ещё четыре фунта. Если же вас пригласят в нашу телерекламу, то ваш гонорар составит уже пятнадцать фунтов. Кстати говоря, вам не доводилось играть на сцене?

Она снова улыбнулась и кивнула.

— Немного. В свое время я была актрисой, но несколько лет назад решила отойти от этого занятия. Теперь я — домовладелица.

— Вы сдаете внаем квартиры?

— Да, у меня есть довольно большой дом на Блейкли-роуд. Я сдаю шесть комнат.

— А стираете сами?

— Естественно, кто же еще. Если бы я посылала все белье в прачечную, мне бы самой оставалось прибыли с гулькин нос.

Трудно было даже мечтать о столь лакомой добыче — домовладелица с грудами простынь, полотенец и наволочек… фотогеничная… приятная и уверенная манера держаться… Само совершенство.

— Как долго вы уже пользуетесь "Уайт-Марвелом"? — спросил я.

— Я беру его во второй раз.

Сердце мое оборвалось.

— Только во второй?

— Судите сами, — улыбнулась она, глядя мне прямо в глаза. — Все моющие средства абсолютно одинаковы, не так ли? Я просто хватаю первое, что попадается под руку.

"Ловлю тебя на слове, киска", — подумал я, а вслух сказал:

— Ничего, главное, что вы уже один раз воспользовались этим порошком, а теперь покупаете его снова. Значит, он вам понравился?

— Да, я в восторге.

— И вы повторите это в телекамеру?

— Запросто. За двадцать гиней[2] я вам хоть спеть, хоть сплясать готова.

— Двадцать фунтов, — поправил я. — Мики, позови мистера Уорда.

Джеки Мэнделл и впрямь оказалась настоящей находкой. Мы снимали её больше получаса и отщелкали целую бездну совершенно сногсшибательного материала. По нашей просьбе, она вернулась в супермаркет, после чего мы сняли, как она вышла на улицу и страшно удивилась, увидев нас. В меру запинаясь, как обычный человек, застигнутый врасплох, Джеки объяснила, почему она пользуется только "Уайт-Марвелом", по сравнению с которым все остальные порошки — все равно, что сахарный песок. Она была настолько хороша и убедительна, что Пол Уорд, забыв про похмелье, стужу и головную боль, смотрел на нее, открыв рот. Исходившая от неё сексуальность, похоже, возбудила всю нашу группу — все члены команды стремились наперебой угодить этой самочке.

Мики Мейпл истекал слюной. Всякий раз, как ему удавалось перехватить мой взгляд, он молитвенно возводил глаза к небу, шлепал себя кулаком по ладони и шипел под нос: "Ах, едрит твою…" Он настолько увлекся, что мне даже пришлось угомонить его. Готов поклясться, что Джеки это доставило превеликое удовольствие.

В час мы закончили съемки, и команда затрусила к автобусу. Я повернулся к Джеки.

— Миссис Мэнделл, вы были просто великолепны. Мы будем счастливы продолжить съемки у вас дома. Как вы считаете, ваш муж даст согласие?

— У меня нет мужа, — рассмеялась она. — В настоящее время, по крайней мере.

— О, прошу прощения…

— Не стоит.

— В таком случае, не скажете ли вы мне, когда я смогу взглянуть на ваш дом? Мне бы хотелось воочию увидеть, где вы стираете такие горы белья, а заодно — присмотреть подходящее помещение для съемки.

— Вы можете прийти в любое время. Сегодня днем вы свободны?

— Замечательно. Может быть, сразу по окончании съемок? Часа в четыре.

— Прекрасно. Я угощу вас чаем.

Я расхохотался.

— Спасибо. Значит, в четыре.

— Вы будете один? Я просто хочу знать, на скольких гостей накрывать.

Ну как же!

Рядом суетился Мики Мейпл — чувствовалось, что парню мучительно больно расставаться со столь соблазнительной женщиной. Похоже, она его загипнотизировала. Я решил сделать парню королевский подарок.

— Я бы хотел привести с собой своего помощника, мистера Мейпла, сказал я, достаточно громко, чтобы Мики меня услышал. Его голова резко дернулась кверху. Джеки Мэнделл посмотрела на него, словно увидела впервые, и приветливо улыбнулась.

— Значит, вас будет двое? Хорошо, жду вас к четырем часам.

Мы проводили её взглядами. Я метнул взгляд на Мики. Глаза парня остекленели, а нижняя челюсть отвисла.

— Расслабься, Мики.

Он шумно выдохнул.

— Черт побери, приятель, я в жизни ещё так не заводился. Чего бы я только не отдал, чтобы запрыгнуть в постель к этой кошечке.