Панические мысли о том, что она для него совсем чужая и ничего не выйдет, забились в мозгу Елены, как ночные бабочки около свечи. Она непроизвольно сделала шаг назад, когда цепкие пальцы Доротеи схватили ее за руку, удерживая на месте. Елена собралась с духом и незаметно вернулась на прежнее место.

— Добрый вечер, граф, мы с Элен рады вас видеть. Дяди месяц не будет, и моя подруга любезно согласилась помогать мне с гостями, — сообщила Доротея, улыбнувшись Василевскому, и обернулась к Елене, — Вы ведь помните маркизу де Сент-Этьен?

— Как можно забыть Звезду Парижа? — с шутливым ужасом удивился Александр и легко коснулся губами руки Елены.

— Все, дорогая, гости уже почти все приехали, пройди, пожалуйста, с графом в салон, а я присоединюсь к вам через десять минут, — предложила графиня и отступила, давая возможность Елене подойти к Василевскому.

— Я счастлив, что могу проводить вас к гостям, — любезно заметил граф.

Зеленые глаза Александра переливались в пламени свечей всеми оттенками изумруда, напоминая молодой женщине глаза ее дочери. Растерявшись, она ничего не ответила и прошла вместе с ним в зал. Судорожно вспоминая этапы придуманного плана, Елена решила, что должна начать его расспрашивать о делах и жизни, проявляя интерес. Собравшись с духом, она начала разговор:

— Граф, вы давно не были в России? Наверное, скучаете по своим близким? — спросила она и сразу пожалела, что начала разговор так обыденно.

Если бы бабушка ее слышала, она бы сказала, что это — топорная работа. Но делать было нечего, оставалось дождаться ответа.

— Я покинул Россию, когда мой полк перешел Неман, а это было в первый день тринадцатого года, — ответил Александр.

Он покосился на спутницу. Молодому человеку безумно хотелось удержать маркизу около себя, но он не знал, как продолжить пустой разговор, чтобы заинтересовать ее и не вспугнуть. Вдруг мелькнувшая мысль показалась ему удачной.

— Маркиза, мне пришлось в бою столкнуться с вашем однофамильцем. Очень храбрый был офицер, представляете, он в треуголке и шинели императора Наполеона отвлек на себя внимание нашего отряда, специально сформированного, чтобы взять императора в плен. Мы бросились за этим офицером в погоню — и упустили Наполеона, но когда мы с другом пробились к нему сквозь жуткую сечу этого боя, он был еще жив.

Елена почувствовала, что ее ударили прямо в сердце и сейчас она упадет. Задрожавшей рукой она вцепилась в локоть спутника и остановилась. Почувствовав неладное, Василевский взглянул в ее белое как мел лицо и замер.

— Что с вами, вам плохо? — испугался он и, обняв Елену за талию, быстро подвел к одному из кресел, стоящих у стены с портретом Талейрана, усадил и наклонился над ней.

— Я испугал вас, ради Бога, простите, — повинился граф и, схватив руки молодой женщины, начал их растирать через шелковые перчатки. — Скажите хоть слово, сейчас я позову хозяйку, и мы вызовем врача.

Он так перепугался, глядя на бледное прекрасное лицо с закрытыми глазами, что сейчас был готов отдать несколько лет жизни, лишь бы с этой молодой женщиной все было хорошо. Наконец, тонкие пальцы сжали его руки, глаза открылись, и он ужаснулся, увидев в них смертную муку.

— Вы убили этого офицера? — прошелестел слабый голос. Женщина смотрела на него с ужасом.

— Нет, что вы, мы должны были захватить его в плен. Был ужасный бой, верховые рубились на саблях, и мы с моим другом никак не могли пробиться к тому, кого считали Наполеоном. Его окружали гвардейцы-егеря и драгуны, которые закрывали его от наших солдат, вдруг шальная пуля сбила с него треуголку, и мы увидели, что это не император, а красивый молодой человек с черными вьющимися волосами. Но мы так и не успели доскакать до него — незнакомец упал с коня, сраженный пулей. Мы спешились, я подхватил его, молодой человек был еще жив, но было ясно, что жить ему осталось несколько минут. Мой друг спросил раненого, как его зовут, офицер ответил, что его имя — Арман де Сент-Этьен. — Граф замолчал, не зная, что делать. По щекам молодой женщины текли слезы.

Он встал так, чтобы загородить маркизу от других гостей, и молча протянул ей носовой платок. Женщина взяла платок и начала вытирать слезы, беззвучные рыдания сотрясали ее плечи. Наконец, она успокоилась, вздохнула и подняла на Александра васильковые глаза, блестящие от слез.

— Вы рассказали о смерти моего мужа, — она помолчала, а потом, безнадежно вздохнув, продолжила: — Пожалуйста, помогите мне незаметно уйти, не привлекая внимания.

Елена встала, по-прежнему скрытая от публики, заполнившей зал, широкими плечами Василевского, повернулась к залу спиной и пошла к выходу. Пока их было видно гостям, граф шел сзади, а у лестницы взял ее под руку. К счастью, лестница была свободна, проводив в зал последних гостей, им на встречу шла только Доротея.

— Что случилось? — воскликнула она, взглянув в заплаканное лицо подруги.

— Мир тесен — граф рассказал мне о смерти моего мужа, — вздохнула Елена, — прости, дорогая, но я лучше уеду домой.

— Конечно, поезжай, — графиня с сочувствием посмотрела на молодую женщину и повернулась к Александру: — Граф, вы проводите Элен домой?

— Не беспокойтесь, я провожу маркизу, а вас благодарю за приглашение, вы были очень любезны.

— Жду вас завтра обоих, у нас будет новая певица Жозефина Фодор-Мельвель, у нее изумительный голос, с этой осени она будет петь в Парижской опере.

Граф поклонился, а Елена слабо махнула рукой, так как боялась снова расплакаться. Василевский чувствовал себя бесконечно виноватым, и это было написано на его лице. Он положил руку Елены на свой локоть и, накрыв ее ладонь другой рукой, повел вниз по лестнице. Коляску маркизы подали быстро, и, усадив молодую женщину на бархатные подушки, Александр велел кучеру везти их на улицу Гренель.

Доротея, стоя у окна своего салона, смотрела на отъезжающий экипаж. Философски подумав, что раз судьба взяла все в свои руки — тем лучше, она пожала плечами и вернулась к своим гостям.

Сегодня гвоздем программы у графини де Талейран-Перигор был вернувшийся из путешествия по востоку бывший дипломат, а теперь знаменитый писатель Рене де Шатобриан. Она поспешила присоединиться к кружку гостей, собравшихся вокруг него, убедившись, что гости с удовольствием слушают рассказы Шатобриана о впечатлениях, вынесенных из путешествий, она заскользила вдоль зала, обходя другие группы и поддерживая там беседу, и через час пригласила всех к столу. Французская национальная кухня в доме Талейрана пользовалась успехом среди разноплеменных гостей, поэтому вечер завершился, как всегда, успешно, и гости с благодарностью разъехались по домам, надеясь вернуться завтра.

Глава 15

Александр сидел в гостиной дома Елены и ожидал возвращения хозяйки, поднявшейся в свою спальню. Дом, хоть и увиденный им мельком, произвел на графа большое впечатление — все говорило о богатстве и традициях знатной семьи. Драгоценная мебель розового дерева, инкрустированная медальонами с рисунками Ватто, и большой портрет красивого темноволосого вельможи в шелковом расшитом золотом камзоле, висящий над камином в гостиной, принадлежали, по-видимому, родителям мужа хозяйки, а может быть, еще и их родителям.

Миловидная горничная принесла ему маленький поднос с бокалом коньяка, поклонилась и ушла, оставив его в одиночестве. Он сделал глоток, и вкус коньяка вновь напомнил ему позднюю осень двенадцатого года, когда они разбили императорский обоз и у всех было в запасе по несколько бутылок такого же напитка. Граф вспомнил их бешеную скачку за ложным императором и последние слова умирающего маркиза де Сент-Этьена. Теперь молодой человек знал женщину, к которой они были обращены, только не понимал, что ему теперь делать с этим знанием. Наверное, он должен был сказать Элен об этом, но побоялся, что она снова будет плакать. Граф решил, что можно сказать и потом, когда женщина совсем успокоится, например, завтра. И тут же поймал себя на мысли, что хочет и завтра обязательно увидеть эту женщину, но решил пока не разбираться в своих желаниях, а положиться на судьбу.

Легкие шаги по мраморному полу вестибюля предупредили Александра о появлении маркизы, он поднялся ей навстречу и в который раз удивился ее совершенной красоте. Она уже привела себя в порядок, и на ее лице больше не было следов слез, но молодой человек даже пожалел об этом. Со слезами на глазах она была такая нежная и трогательная, и ему тогда так хотелось обнять ее и защитить от всех бед мира, а сейчас перед Александром снова стояла изумительно красивая французская маркиза, совершенства которой не был достоин ни один мужчина, и прежде всего он.

— Спасибо, граф, что вы проводили меня, — легко улыбнулась молодая женщина, жестом приглашая его сесть, — я оставила вас без ужина, сейчас у Доротеи как раз пригласили гостей за стол. Может быть, вы поужинаете со мной? Правда, еда очень простая, ведь я предупредила слуг, что сегодня не ужинаю дома. Будет ростбиф с овощами, зеленый салат и сыр, а вина у меня с наших виноградников в Бургундии и, конечно, коньяк, как у всех в Париже.

— Замечательная перспектива, — приободрился Александр, — с удовольствием все попробую, особенно ваши собственные вина.

— Моей заслуги в этом нет, я получила виноградники от мужа, это его семья столетиями занималась вином, а я только храню его наследство для нашей маленькой дочери, и когда она вырастет, передам все ей.

— У вас один ребенок? — поинтересовался молодой человек. Он смотрел на это очаровательное лицо и не понимал, почему ему так важен ответ на этот вопрос.

— Да, у меня одна дочка, Мари, через месяц ей исполнится год, — ответила Елена и инстинктивно назвала ту дату рождения девочки, которую она указала в метрике ребенка.

Горничная сообщила хозяйке, что стол накрыт, и молодые люди прошли в столовую.