— Что вам угодно сударь? — с опаской спросил старик и начал прикрывать дверь.

— Я ищу графиню Савранскую и молодую девушку, Елену Солтыкову, — объяснил граф и вставил ногу в дверную щель, не давая слуге захлопнуть дверь.

— Графиня умерла еще три года назад, а теперь наш хозяин — сын покойной, граф Валериан Михайлович, но он сейчас служит в армии, и здесь никто не живет.

— А девушка сюда приезжала? Молодая, блондинка, зовут Елена, — с последней надеждой спросил Александр.

— Нет, никой девушки я не видел. Я здесь с начала войны один живу, дом охраняю, всех остальных слуг граф в южные имения отправил.

Александр развернулся и поехал обратно. Что теперь делать — он не знал, последняя ниточка, связывавшая его с невестой, была оборвана.

Он успел вернуться в полк за три дня до наступления нового года. Через день после него в часть прибыл черный от горя Алексей Черкасский. Он коротко сказал, что его жена погибла на пути в Англию, куда он ее отправил весной. Князя никто больше не тревожил расспросами, а Василевский поблагодарил Бога, что у него осталась хотя бы надежда найти свою Елену.

Первого января 1813 года русские войска переправились через Неман, и Россия начала свой Освободительный поход. Войска генерала Милорадовича, как всегда, находились в авангарде русских войск, и обоих друзей это устраивало. Только Александр не оставлял надежды найти свою возлюбленную, а Алексей хотел только одного: найти почетную смерть на поле брани.

Глава 8

Елена открыла глаза и не поняла, где она находится. Роскошная большая спальня, обставленная мебелью красного дерева с обивкой алого шелка, была незнакомой. Потом она посмотрела на окна, закрытые изнутри решетчатыми ставнями, и вспомнила, что она — в Париже, в доме Аглаи Ней.

Они добрались сюда вчера поздно вечером, почти ночью, и молодая женщина была так измучена дорогой, что еле дошла до постели, даже не запомнив обстановку комнаты. Теперь, когда ее беременности было три с половиной месяца, она легче переносила тряску кареты, но все равно гонка длиной в полтора месяца забрала все силы. Елена села на постели и задумалась, что ее теперь ждет.

С того момента, как император Наполеон сообщил ей о смерти мужа, она пыталась разобраться в своих чувствах. Находясь в Марфино, Елена была совершенно уверена, что любит Александра, и была готова всю жизнь ждать новой встречи с ним. Но преданность и поклонение Армана, которого она считала только другом, пробили брешь в ее сердце, а единственная ночь, проведенная с ним, принесла в душу молодой женщины нежность и страсть. И теперь Елене казалось, что по-настоящему она любила только Армана, поэтому ее горе было так сильно. Как только она закрывала глаза, перед ней вставало лицо мужа, каким она видела его в последний раз: полные нежности черные глаза и ласковая улыбка на красивом смуглом лице. Молодая женщина не могла слышать соболезнования, которые ей приносили как вдове маркиза де Сент-Этьена, на глаза наворачивались слезы, и ей хотелось забиться в темный уголок и спрятаться от всех людей.

Но теперь нужно было думать о ребенке, хотя во сне, приснившемся в Борисове, Арман сказал ей, что у нее родится девочка, Елена из мнительности и суеверия продолжала называть ребенка «малыш». Она не была уверена, что правильно поступила, пообещав Арману сделать ребенка наследником маркизов де Сент-Этьен, ведь его отцом был граф Василевский. Но молодая женщина не знала, когда они с Александром вновь встретятся, и встретятся ли вообще, а обречь своего малыша на участь незаконнорожденного она не могла. К тому же она любила Армана, хотя об Александре теперь вспоминала все чаще и чаще. С сожалением подумав, что она — порочная женщина, раз может любить сразу двоих мужчин, Елена в который раз решила положиться на судьбу.

Аглая хотела представить ее ко двору, не дожидаясь приезда маршала Нея. По русским традициям Елена должна была год быть в трауре по мужу и не выезжать, но Арман не хотел, чтобы она носила по нему траур. Молодая женщина решила спросить совета у мадам Ней, как ей выполнить последнее желание мужа и не нарушить требования приличий, принятых в высшем свете Парижа. Наверное, следует сразу дать понять обществу, что у Армана будет наследник. Нужно сказать Аглае о ребенке, но так, чтобы никому в голову не пришло сравнивать даты. Елена вспомнила свое самочувствие на втором месяце беременности, и решила, что она будет ссылаться на тошноту по утрам.

В дверь тихо постучали, и вошла Маша. Елена улыбнулась девушке и, выполняя свое решение, объяснила той, что она должна говорить слугам в доме относительно самочувствия маркизы. Молодая женщина встала с постели и подошла к зеркалу. Пока ее беременность никак не была заметна, грудь немного увеличилась, а живот был чуть округлившимся, но под свободными платьями, бывшими в моде, это было совершенно незаметно. Маша принесла ей почищенное и отглаженное одно из двух ее бархатных платьев и помогла хозяйке одеться.

— Барышня, что будем делать с волосами? — поинтересовалась горничная, с сомнением посмотрев на гриву золотистых локонов, уже доросших до плеч. — Их можно попробовать перехватить лентой надо лбом, больше ничего не получится.

— Ну, давай, так и сделаем, — согласилась Елена, которой было все равно, как она выглядит.

Но результат ей понравился. Она по-прежнему была очень хрупкой, с огромными сапфировыми глазами на белом овальном личике, но за этой хрупкостью уже начала проступать прежняя Елена, сильная и гордая дочь светлейших князей Черкасских.

Легко постучав, в комнату вошла Аглая Ней. В Париже она сразу вспомнила, что уже восемь лет как носит титул герцогини Эльхингенской . Поэтому уже с утра она была одета в роскошное малиновое бархатное платье, отделанное кремовыми кружевами шантильи, которое очень шло к ее белой коже, черным глазам и алым губам.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — она посмотрела на свою гостью и заволновалась, — ты что-то бледная сегодня.

— Меня мучает тошнота, — чуть слышно ответила Елена.

Молодой женщине было стыдно обманывать Аглаю, с которой за время путешествия она подружилась, проникнувшись к ней искренней симпатией, и Елена опустила глаза.

— Вот как. Значит, ты беременна? — обрадовалась мадам Ней, — какое счастье, что у маркиза будет наследник! Ведь по новому кодексу наследство получают все дети, вне зависимости от пола. Поздравляю, дорогая. Тем более, нам нужно скорее попасть в Тюильри, пока император в Париже. Если он опять уедет, оставив регентшей Марию-Луизу, нам будет гораздо сложнее быстро ввести тебя в права наследования имуществом твоего мужа, ведь формально ты можешь получить наследство только через полгода, при условии, что с бумагами у тебя будет все в порядке.

— Арман дал мне письмо к своему поверенному месье Трике. Можем мы связаться с ним? — спросила Елена. Она не знала французских законов и решила действовать так, как советовал ей муж.

— Конечно. Давай письмо, и мы отправим его с посыльным, приложив записку, что ты гостишь у меня в доме, — предложила герцогиня и, взяв письмо, поданное ее гостьей, встала.

— Пойдем вниз, пока мы будем завтракать, подумаем, что из одежды нужно тебе срочно заказать — ты должна предстать при дворе во всем блеске красоты и с достоинством, чтобы сразу пресечь все разговоры о том, что маркиз, чьего внимания добивались все лучшие невесты Франции, сделал не тот выбор. Всегда помни о том, что ты принадлежишь к древнему роду, равному по благородству роду мужа, а здесь ты увидишь множество аристократов в первом поколении, таких как мы. Но если я отношусь к этому трезво — ведь наше герцогство завоевано кровью моего мужа, то множество случайных людей купило титулы деньгами и подлыми поступками.

Аглая обняла подругу и повела вниз по широкой мраморной лестнице, украшенной позолоченной бронзовой решеткой, с перилами красного дерева.

— Скажу тебе по секрету — об этом теперь не помнят, а я никому не напоминаю — но я ведь выросла при дворе прекрасной Марии-Антуанетты. Моя тетя, мадам Кампан, заменившая мне родителей после их смерти, была камеристкой королевы. Поэтому твоего мужа я помню с детства, он ведь всегда был так похож на свою мать принцессу Марию-Симонетту, подругу королевы. Арман вырос в обществе самых красивых дам Франции. Конечно, все эти богатые дочки вчерашних лавочников и цирюльников, которых ему сватал император, не могли понравиться маркизу, и я понимаю, почему он выбрал тебя, ведь ты ему ровня.

Женщины вошли в большую столовую, обставленную роскошной мебелью красного дерева, с бронзовой отделкой в виде колонн. Елена слышала от брата о новом французском стиле ампир, введенном в моду императором Наполеоном, и, увидев этот гарнитур, поняла, о чем ей говорил Алексей. Герцогиня пригласила подругу к столу.

— Я пью утром шоколад и ем пару теплых круассанов, но тебе теперь нужно хорошо питаться. Давай, тебе приготовят кашу или омлет? — предложила мадам Ней, заботливо глядя на свою гостью.

— Нет, пожалуйста, я не могу сейчас есть, мне достаточно чашки чая и булочки, — отказалась Елена, ей действительно совершенно не хотелось есть.

— Хорошо, давай позавтракаем по-французски, привыкай. Ты теперь принадлежишь к французской знати, а твой ребенок — наследник славного бургундского имени.

Аглая отдала распоряжения, и слуга поставил перед ней серебряный кофейник с шоколадом, а перед Еленой маленький фарфоровый чайничек с ароматным чаем. На столе стояло блюдо с теплыми круассанами, масло, мед, вазочки с джемом и мармеладом.

— Я думаю, что тебе срочно нужно одно придворное платье, штук шесть дневных, столько же вечерних, ну и все, что нужно к ним: белье, обувь, шляпки, перчатки, — посоветовала Аглая, которая сама любила наряжаться и с удовольствием занялась планированием гардероба подруги.

— Аглая, но по нашим традициям я должна быть в трауре и никуда не появляться. Правда, Арман просил меня не носить по нему траур. Как мне правильно поступить?