— Вы чертовски коварны, миссис Бонни. Вы всех мужчин ставите в такое глупое положение? Она усмехнулась, но губы ее дрожали.

— Почти всех.

Рэдклифф бросил на нее пронизывающий взгляд:

— Для тебя это игра?

Она только улыбнулась, потому что не совсем поняла, что он имел в виду.

Майкл отошел к борту, сознательно устанавливая между ними небольшое расстояние.

— У меня уже давно не было женщины, Анна.

— Какое интересное признание, — почему она так сказала, Анна не знала и только закусила губу в замешательстве.

Рэдклифф немного нахмурился:

— Как я понимаю, эта игра очень важна для тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Секс, Анна. Давай называть вещи своими именами. Именно этого ты хочешь от меня? Может, просто, чтобы поддразнить Рэкхэма?

— Я хочу от тебя того, что ты желаешь мне дать.

Он впервые улыбнулся:

— Сомневаюсь. Мне кажется, ты хочешь того, что желаешь взять. Но ты смеешься надо мной. Ты не имеешь права даже пытаться делать это.

— Смеюсь над тобой? — Почему-то все шло не так, как она планировала. Она слегка приоткрыла блузку, чтобы ее грудь была видна при лунном свете. Слава Богу, что ночь была теплой и никого не было рядом.

— Подними глаза, Майкл и взгляни на меня. Неужели ты не хочешь обнять меня?

Рэдклифф взглянул вначале на ее грудь, а потом посмотрел ей в глаза, печально улыбаясь:

— Я может не такой пылкий любовник, как твой пират, Анна, но я и не дурак. Когда придет время, если оно вообще придет, мы оба об этом узнаем. А пока я не позволю играть со мной, как с глупым щенком. Если я когда и захочу тебя, это будет по-моему, а не как прикажешь ты, — он слегка ей поклонился, отвернувшись от борта, а потом ушел.

Неделю Анна не обращала на него внимания. Злость сменялась стыдом, когда она думала о его последних словах. Женщина решила, что во всем виновата сама и постаралась выбросить его из головы. К тому же, несмотря на напряжение, в глубине души она чувствовала спокойствие и безмятежность. Так бывает, когда решается какой-нибудь очень важный вопрос, и к нему уже никогда не надо возвращаться. Она проиграла, но в то же самое время и выиграла. Вышло так, что однажды они вместе тащили одни снасти, и Анна осмелилась нарушить молчание:

— Нам мог бы пригодиться хирург, Майкл, — она мельком взглянула на него. Мужчина внимательно ее слушал, как будто и не было целой недели безмолвия. — Да, даже не столько хирург, сколько лидер. Ты знаешь, Рэкхэм уже не тот, — Анна отвела глаза, понимая, что не сможет смотреть на него безразлично, — со временем ты бы мог стать капитаном «Куина», Майкл.

Идея, казалось, забавляла Рэдклиффа:

— Я не придумаю ничего более бессмысленного, чем пиратство. Я дерусь только за то, что имеет смысл. Когда я разрушаю, мне бы хотелось на этом месте построить что-то лучшее.

Анна напряглась от гнева, кровь прилила к ее лицу, глаза вспыхнули:

— Ты думаешь, что у меня нет цели в жизни? Что я — распутная разрушительница?

Майкл взял ее ладони в свои, понимая, что только так сможет ее успокоить:

— Я думаю, Анна, что ты должна быть самой собой, а я должен оставаться таким, как есть. В нас обоих — шторм, но только распространяется он в разных направлениях.

— Значит, чем скорее он нас разъединит, тем лучше! — резким движением она освободила свои руки и зашагала с палубы.

Внезапно появился пошатывающийся капитан. От нечего делать он развалился в тени за снастями и подслушал их разговор. Он не был пьян, но руки тряслись, а взгляд затуманился, как будто он все еще находился под действием рома.

— Остерегайся этой дамы, — пробормотал он, неуверенно продвигаясь вперед, хватаясь за борт. Анна обернулась, ее ярость еще не остыла, когда она услышала его слова: — она уничтожит тебя, и ты не будешь первым.

— Ты, Рэкхэм, сам себя уничтожаешь, — уверенно ответил Майкл и поторопился за Анной, которая исчезла в каюте.

Когда он нашел ее, женщина все еще не могла успокоиться:

— Можешь злиться сколько угодно, Анна. Меня этим не проймешь. Почему ты убежала? Я не позволю тебе выиграть спор таким образом.

Она попыталась увернуться, но он крепко схватил ее за плечи.

— Твой нрав слишком далеко тебя заносит, Анна. Ты не хочешь посмотреть правде в глаза.

— Твоей правде. Он улыбнулся:

— Да, моей правде. Для меня важно, что ты понимаешь это.

Она вслушалась в его слова, стараясь понять их смысл. Она ждала.

— Ты можешь передумать, Анна. Ты можешь изменить свою жизнь. Всегда, до последнего вздоха, у тебя есть такой шанс. Ты должна выбирать: или другая жизнь, или ты сама себя уничтожишь.

Анна нахмурилась:

— Я не понимаю.

Он пододвинул ее ближе к себе:

— Ты переиграла свою судьбу в этой жизни. Выбери другую.

— И что это за «другая жизнь», которую ты мне предлагаешь?

— Та, в которой есть цель.

— Как? Где? Я побывала во всех морях.

— Нет такой проблемы, Анна, которую нельзя было бы решить. Каждая ловушка в жизни приносит различного сорта дары, которые спрятаны в ней самой. И как только ты находишь их, они тебе больше не нужны. Так ведь? Как изменить жизнь — разрешится само собой. Что касается места, — выбери себе любое. В Новом Свете есть из чего выбирать. Вот я собирался на Ямайку…

Анна прервала его горьким смехом:

— На Ямайке они повесят меня рядом с луной, по крайней мере, так же высоко.

— Ну тогда выбери другое место. Какой-нибудь другой остров, если уж ты так привязана к морю. А если нет, то вся Америка перед тобой, девственная, как только что появившаяся мечта. Мы могли бы найти безопасное место, где никто не слышал о пирате Анне Бонни.

Анну вновь поразили его слова:

— Мы? — спросила она. Ее мозг ухватился за эту идею. Она не решилась больше отрицать.

Он медленно протянул руку, убрал непослушный локон с ее щеки, и провел ладонью от подбородка к губам. Анна почувствовала, что ее охватило волнение. Ее кожа, казалось, светилась изнутри. Женщина покраснела и опустила глаза, неожиданно смутившись.

— Теперь я знаю, что было между тобой и Рэкхэмом. Вы — старые любовники и некогда — друзья.

— Кто тебе сказал? — она вновь обрела способность говорить.

— У меня есть глаза, Анна. Я вижу, что ты спишь одна.

— Да, некоторое время…

Майкл остановил ее, прикоснувшись пальцем к ее губам:

— Я не хочу знать.

Она застыла в ожидании. Он медленно привлек ее к себе, их губы оказались рядом. «Я хочу тебя», — говорили его глаза, но губы молчали.

Она могла чувствовать тепло его дыхания, ощущать нарастающий между ними поток чувств. Но она ждала, слегка прикрыв глаза. Наконец, женщина нежно произнесла.

— Теперь пора?

Он улыбнулся, взгляд потеплел, губы почти касались ее губ:

— Только, если ты этого тоже хочешь.

Ее губы трепетали под губами Майкла, хотя они еще не касались друг друга.

— Скажи мне, — тихо прошептала Анна.

Его голос охрип, но он уверенно произнес:

— Я хочу тебя.

Она почувствовала, что тает, и поцеловала его. Их сердцебиение и пульс слились воедино.

Их объятиям помешала Мэри, которая вынырнула из-за угла и чуть не наткнулась на них. Она усмехнулась:

— Ах, вот вы где!

— Да, — сказала Анна, высвобождаясь из рук Майкла. Она улыбнулась, увидев нескрываемую радость Мэри.

— Мне очень не хотелось вас беспокоить, но погода, кажется, начинает портиться. Нам лучше взять курс на Сант-Катарину.

Анна быстро согласилась и поднялась на палубу. Ей хотелось прыгать и кричать от радости, но она ограничилась спокойной улыбкой и тем, что повернула корабль на Сант-Катарину.

Пока команда пировала в таверне на берегу, Анна и Майкл, рука об руку, исследовали тропический остров. Они гуляли по пальмовым аллеям, карабкались по зеленым склонам, пробирались сквозь заросли кустарника в поисках тайной, невиданной еще красоты, представляя, что они будут первыми, кто увидит это. Смеясь как дети, они пробрались сквозь заросли кустарника и очутились на поросшем травой берегу, возвышающимся над морем.

Небо было чистым, солнце палило беспощадно, а вода оставалась спокойной и прозрачной.

— Думаю, что буря нас миновала, — сказала Анна. Майкл взял ее руку, нежно играя пальцами.

— В некоторой степени, я бы сказал. Бури могут очень возбуждать.

Анна засмеялась, схватив его за руки.

— Не на море, доктор. Нашему кораблю всегда везло, он никогда не попадал в бурю. Мы всегда успевали вовремя пришвартоваться к берегу.

— Так вот в чем дело. Несмотря на все замечательные разговоры о храбрости, держу пари, пиратство — самое трусливое занятие, которое я когда-либо знал.

— Что? — она высвободила свою руку, но все же улыбалась ему. — Не дай Бог, кто-нибудь из этих чурбанов услышит тебя, Майкл. Они перережут тебе горло, чтобы доказать свою храбрость.

Он засмеялся:

— Храбрость состоит не в том, чтобы перерезать горло, а в том, чтобы жить, день за днем. В том, чтобы выступить одному против всех и победить изобретательностью и мастерством. А сидеть и ждать, когда представится случай украсть у тех, кто заработал, — для этого совсем не нужна смелость.

Теперь ее улыбка стала потухать:

— Звучит очень самодовольно, Майкл. Невысокого же ты обо мне мнения, если говоришь так.

— Я слишком самонадеян. Это мой недостаток, и я знаю об этом, — он внимательно посмотрел на женщину, — что ты сама о себе думаешь?

Анна ответила, не задумываясь:

— Люди считают меня пиратом. И очень дерзким.

— Люди несправедливы, особенно к женщинам. Их осуждают за малейшую провинность. Поэтому твоя репутация ничего не значит, Анна. Что ты сама о себе думаешь?