Она уже перебирала содержимое второго ящика.

— Иногда он должен отдыхать. Я имею в виду мозг. Нехорошо думать все время.

— Ну, конечно, тебе лучше известно!

Хватит! Розмари хлопнула ящиком, обернулась и ткнула указательным пальцем в грудь Уиллиса.

— Да, мне лучше известно, — громко повторила она, удивляясь своему ровному голосу. — Ты постоянно умаляешь мой интеллект. Я не дура, Уиллис. Нет. А теперь вали отсюда, иначе я… я…

Он ухмылялся.

— Что же ты сделаешь?

Розмари отшатнулась назад. Что она могла? Вышвырнуть его на улицу? Нет. Сбежать сама? Тоже нет. Она внезапно почувствовала себя бесконечно усталой. Розмари опустила руку и грустно взглянула на мужчину.

— Зачем? — тихо спросила она. — Зачем ты держишь меня здесь?

Уиллис прикрыл глаза.

— Я не знаю, о чем ты.

— Подвинься, Уиллис, — вздохнула Розмари. — Ты крупный и высокий парень. Ты отлично понимаешь, о чем я говорю.

Он набрал в грудь побольше воздуха и с шумом выдохнул.

— Нет, не понимаю.

Их взгляды встретились. Уиллис молча отказывался отступить. Несколько секунд в полной тишине они смотрели друг другу в глаза. Наконец Уиллис отвернулся. И Розмари осенило: Уиллис специально доставал ее, намеренно поддерживал вражду! Он определенно находил все новые способы раздувать пожар войны, вспыхнувшей в далеком детстве.

Розмари остро ощутила свою беззащитность перед его злым гением. Не зная, что делать, она сложила руки на груди и отвела глаза в сторону.

— Боже, ты ненавидишь меня, правда? — Розмари скорее почувствовала, чем увидела, как напрягся Уиллис. Но он не проронил ни звука в ответ на ее обвинение. — Послушай меня. Я глубоко сожалею о том, что оскорбляла тебя. Попробуй понять меня, хорошо? Я была беспечным ребенком и не знала, как больно ранят тебя мои слова. Я не хотела тебе зла.

Конечно, это не совсем так. Она отлично знала, какую боль причиняют случайно брошенные фразы. Она сама плакала по ночам от обидных замечаний Уиллиса… Она собралась с силами, перевела взгляд на его лицо и… Уиллис с огромным интересом рассматривал что-то за ее спиной. Очевидно, холодильник.

— Но мне кажется, — мягко продолжила Розмари — я не единственный человек, швыряющийся оскорблениями. Ты довольно неплохо знал мои слабые места. Твои слова всегда попадали в цель.

Уиллис молчал, по-прежнему изучая холодильник, как будто Розмари не стояла перед ним. Она покачала головой и вздохнула. Что теперь? Яйцеголовые парни вроде Уиллиса не отказываются от своего мнения. Они составляют его раз и навсегда. Уиллис все решил для себя еще в школе. Он никогда не признается, что ошибался.

— Я не знаю, что сделаю с тобой, Уиллис, — спокойно проговорила Розмари. — Ho я прошу прощения за свое поведение в школе. За гадости, обиды и оскорбления. Если сможешь, прости меня. Пожалуйста.

Розмари немного подождала ответных извинений. Но они не прозвучали. Жгучая обида захлестнула Розмари. Он мог хотя бы неловко улыбнуться или пожать плечами. Не в силах выносить холодную, безразличную тишину, Розмари, протиснувшись между Уиллисом и столом, бросилась бежать. Она остановилась только в своей спальнe на втором этаже, захлопнула дверь и упала на кровать, глядя в темноту широко открытыми глазами. Верное средство против непрошеных слез.

Пусть Уиллис сам ищет проклятые батарейки. Может, заодно найдет и свое сердце!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он самый настоящий кретин.

Уиллис сдвинул очки на лоб и отчаянно протер глаза. Возможности телескопа, стоящего перед ним, превзошли самые смелые ожидания. Бобржиницколоницкий находился на пути к Земле и двигался прямиком к Эндикотту.

Комета следовала намеченным курсом, не откпоняясь от траектории, предсказанной Уиллисом. Это подтверждало его гипотезу о составе и размерах небесного тела. Бобржиницколоницкий — огромное скопление инертных газов и…

И, черт побери, Уиллиса заботили совсем другие вещи! Когда мужчина смотрел на бескрайние просторы Вселенной, он видел печальные глаза Розмари.

«Боже, ты ненавидишь меня, правда?»

Спокойный голос звучал как раскаты грома в десятибалльный шторм. Вместо мощной музыки Мусоргского, вырывающейся из колонок магнитофона, вместо музыки, которая всегда окрыляла Рендома, он слышал вопрос Розмари, многократно повторенный эхом памяти.

«Боже, ты ненавидишь меня, правда?» Если бы он мог! Уиллис мрачно усмехнулся. Если бы он мог ненавидеть ее, как легко жилось бы на свете! Если бы мог смириться с привлекательностью Розмари, которую он не в состоянии понять и объяснить! Если бы…

А может, во всем виновата комета? Хотя Уиллис с презрением относился к мифам, сопровождающим появление Бобржиницколоницкого, сейчас он дошел до того, что готов был согласиться: в сказках есть доля истины. Чем же еще объяснить его страдания по Розмари? Последний визит Бобржиницколоницкого совпал с началом выпускного года. С началом бешеной влюбленности.

Ого! Значит, байки не врут?! Это — комета!

Уиллису пришлось напомнить себе, что чувства к Розмари намного пережили свидание Бобржиницколоницкого с Землей. Комета улетела, а любовь осталась. В течение пятнадцати лет Уиллиса преследовал образ прекрасной напарницы с химического практикума. Его мысли, как спутник вокруг планеты, постоянно вертелись вокруг Розмари. В комете дело или нет, но Розмари всегда будет привлекать его. Закон, так сказать, всемирного тяготения.

Уиллис вернул очки на нос и увидел кота, сидящего на одной из коробок Розмари.

— Где ты пропадал, дружище? — спросил он Изоскелеса. — Я не видел тебя несколько суток.

Кот моргнул, громко мяукнул и принялся вылизывать лапу, абсолютно игнорируя реплику хозяина.

— Скажи на милость, где ты скрывался? Только не вздумай говорить, что со Скай, — продолжал отчитывать кота Уиллис. — Держись подальше от маленькой полосатой кошечки нашей хозяйки. Ясно?

Изоскелес закрыл глаза и ничего не ответил.

— Да, ты прав, — кивнул Уиллис. — Пора устроить перерыв.

Он в последний раз посмотрел на комету, сделал еще несколько пометок в блокноте, набросал дополнительные замечания и наконец встал с табурета. Взглянул на часы, пытаясь вспомнить, когда он нормально ел в последний раз. С ума сойти! Это было прошлой ночью.

Уиллис нахмурился, прикидывая, сидит ли Розмари, как обычно, перед телевизором или отправилась спать. Интересно, как она умудряется просыпаться каждое утро? Наверное, Розмари относится к числу тех людей, что в состоянии работать, потратив на сон всего несколько часов.

Неудивительно, она ведь не занимается умственной деятельностью.

«Остановись!» — приказал себе Уиллис. Почему он отказывает ей в интеллекте, даже когда ее нет рядом? Почему он постоянно отпускает колкие замечания в адрес Розмари?

Уиллис тяжело вздохнул. Видимо, таким образом подсознание постоянно напоминает ему, что влюбляться в Розмари Марч вредно для здоровья и, главное, для головы.

Влюбившись, он попадет в беду. Неужели он в самом деле обречен на тот же шквал чувств, что и в детстве? Конечно, нет. В тринадцать лет мальчики возбуждаются почти постоянно. В его же возрасте уровень гормонов в крови все еще очень высок, но уже не диктует свою волю рассудку.

Он не мог влюбиться в Розмари! Если люди любят друг друга — у них одинаковые чувства, одинаковые потребности, одинаковые желания, цели, стремления. Любовь — это слияние двух душ. С точки зрения науки такое возможно в единственном случае — когда у людей много общего. У них же с Розмари этого общего слишком мало. Вернее, его попросту нет.

Поэтому неважно, что за пожар охватил Уиллиса. Это не любовь. Похоть? Возможно. Желание? Конечно. Потребность? А почему бы и нет? Но любовь? Никогда!

Покончив с размышлениями, Уиллис вытер потный лоб подолом синей футболки. Что ж, пора вниз. Пехотные ботинки застучали по ступенькам лестницы. Гудение телевизора вторило им тихим эхом. Дверь спальни Розмари оказалась распахнутой настежь. Значит она еще не спит. Не там, во всяком случае.

Уиллис миновал последнюю ступеньку и остановился.

С экрана скалились зеленые вампиры из малобюджетного ужастика, а Розмари преспокойно спала на диване. Темно-зеленая ночная рубашка с Винни Пухом и Тигром обернулась вокруг бедер, красные носки спустились до лодыжек. Непослушные завитки волос падали на лоб, закрывали глаза. Розовые губы слегка приоткрылись… На полу, около дивана, стоял пустой стакан из-под мороженого, вылизанный, судя по всему, кошачьим языком.

Уиллис медленно приблизился к Розмари. Почему, черт возьми, она каждый вечер проводит перед телевизором, вместо того чтобы прогуливаться по парку с местными ловеласами? В школе Уиллис не успевал глазом моргнуть, как Розмари обзаводилась новым кавалером. Она встречалась с футболистами, баскетболистами, бейсболистами, диджеями, членами школьного совета… Каждый парень Эндикотта мечтал, чтобы Розмари Марч стала его подружкой. Так почему она сидит дома в полном одиночестве?

Уиллис сделал еще несколько шагов мимо дивана, пытаясь не замечать плавную линию ног и бедра цвета сливок, которые выглядывали из-под мягкой ткани ночной рубашки. Попытался — и не смог. Боже, у нее сексуальны даже колени! Он склонился над ней. Всего несколько дюймов отделяло его от прекрасного лица. Он ощутил ее глубокое дыхание. Как крепко она спит!

Не задумываясь, что делает, Уиллис протянул руку и отвел несколько вьющихся прядей с высокого лба. Розмари слабо вздохнула, но не проснулась. Ее раскрытая ладонь лежала на подушке, запутавшись пальцами в волосах. Уиллису страстно захотелось освободить ее пальцы, взять ладонь в руку и поднести к губам Он с трудом подавил этот импульс.

Ладонь Розмари пересекали две слабые линии. Линия головы и линия сердца, вспопчнил Уиллис. Одна из его подруг увлекалась подобными вещами, но не посвящала в них Уиллиса. Жаль. Уиллис внимательнее взглянул на руку. Одна линия убегала вверх и влево. Другая уходила вправо. Сердце и голова никогда не встретятся, не сойдутся вместе.