– Вы оказались умнее меня.

– То есть?

– Он меня обманул. У Рула мои деньги, я хочу их забрать.

– Здесь вам не повезло, дружище. Когда Рул уезжал отсюда, у него в кармане была всего пара долларов.

– Это после того, как вы ему заплатили?

– Я платил ему жильем и едой, а еще я отдал ему старую клячу. – Мотт пожал плечами. – Это ему не слишком понравилось, но, по-моему, этого было достаточно для человека, только что вышедшего из тюрьмы.

– Что ж, где-то он должен осесть, думаю, тогда я и получу с него должок. Он не сказал, куда направляется?

– Нет, к сожалению. Он не сказал, а я не спросил.

– Ну что ж, спасибо. – Всадник приложил руку к шляпе. – Тогда я поехал.

– Да, до свидания... э-э-э... как, вы сказали, вас зовут?

– Беллами. Моя фамилия Беллами.

– Удачи, мистер Беллами. Надеюсь, вы его найдете.

– О да, я его найду. – Беллами улыбнулся. – В этом я не сомневаюсь.


– Я сказала: «Только щепотку»! А теперь твой муж на волосок от смерти! Ты рискуешь все потерять!

Селеста холодно смотрела на Маделейн, лежавшую на кровати. Она пришла, чтобы проверить, как себя чувствует ее служанка. Ее муж пережил еще одну нелегкую ночь после «рецидива болезни», случившегося пару дней назад, и Маделейн слышала, как он страдал.

– Мой муж слишком упрям, чтобы умереть, – ответила Селеста, не желая показать свой страх.

– Верни мне порошок, – потребовала Маделейн, на которую ее ответ не произвел впечатления.

– Нет.

– Верни его мне!

– Нет! Он довел меня своим хныканьем. Я разозлилась и дала ему слишком много порошка. Это больше не повторится.

– Положи пузырек мне в руку. – Черные глаза Маделейн прожигали Селесту насквозь. – Больно видеть, что на тебя нельзя положиться, твоя злость затмевает твой разум.

Неохотно подчинившись, Селеста вынула пузырек из кармана и с размаху плюхнула его в ладонь служанке.

Пальцы Маделейн крепко сомкнулись вокруг пузырька.

– Поскольку мы еще не добились своего, нам не остается ничего иного, кроме как сделать так, чтобы твой муж выздоровел, насколько это теперь возможно. При других обстоятельствах я добавила бы в его пищу кое-какие лечебные травы, и он начал бы поправляться, – продолжила она уже мягче.

– Но мы находимся в той ситуации, какая есть. У нас на кухне чужой человек, любопытная чужая женщина, которая без колебаний высказывает свои мысли; Док Мэгги еще не привезла кресло-каталку, да еще ты не доверяешь мне свои порошки.

Маделейн нечего было ответить. Селеста зло рассмеялась:

– Не переживай. Я позабочусь о том, чтобы муж не умер, пока я не буду к этому готова. Я забочусь о нем непрерывно и постоянно. За это я получаю его бесконечную благодарность. И эта ведьма не может это не замечать. Я придумаю, как переломить ситуацию в мою пользу, если это будет необходимо. Дерек сейчас в моем распоряжении, он жаждет доставить мне удовольствие и положить деньги к себе в карман.

– Не связывайся больше с этим человеком! Мы сами все сделаем. Мы осуществим тот план, какой у нас был, когда мы сюда приехали. Все, что нужно для его осуществления, так это чтобы твой муж поправился настолько, чтобы ты смогла уговорить его изменить завещание. Тогда мы выберем момент для последней дозы, которую я ему аккуратно добавлю, чтобы не возникло никаких подозрений.

– Я устала ждать, Маделейн!

– Также, как и я, но я не хочу, чтобы последние годы оказались потрачены впустую. Я надеюсь дожить до той минуты, когда моя дорогая Джанетт будет наконец отомщена.

– Думаешь, для меня это менее важно, чем для тебя? Я страдала всю жизнь из-за того, как грубо с ней обошелся Бак.

– Ты ошибаешься. Больше всех страдала твоя мать.

– Нет, это я страдала, потому что мое самопожертвование длится до сих пор!

– Может, ты и права, но ты будешь жить и видеть, как твой муж расплачивается за свои грехи, и тебе воздастся за твое терпение. У твоей матери не было такой возможности, – мягко ответила Маделейн.

– Она сделала свой выбор сама.

– Я не потерплю, чтобы ты так говорила о собственной матери! Она была потрясена предательством Бака Стара, ее сердце было разбито. У нее не осталось ничего, ради чего стоило бы жить.

– У нее была я.

– Душа моей дорогой Джанетт была слишком хрупкой, чтобы жить с разбитым сердцем. Бак Стар знал это, когда соблазнил ее, у него было красивое лицо и манеры победителя, но потом он ее оттолкнул. Ты сильнее ее.

– Я научилась быть сильной.

– Нет, ты была волевой и решительной уже тогда, когда была еще ребенком. Ты добивалась своего любой ценой. Ты никогда не позволила бы себе страдать так, как страдала твоя мать. Моя дорогая Джанетт знала это, когда умоляла тебя отомстить за нее.

– Я устала от твоей болтовни.

– Я хочу покончить с этим раз и навсегда, – с нарастающим раздражением произнесла негритянка. – Ты позволишь впустую пропасть тем годам, которые уже посвятила этому делу? Ты позволишь мужу получить удовольствие от того, что он передаст сыновьям ранчо, которое он ценил гораздо больше, чем жизнь твоей матери и ее ребенка? Ты позволишь его сыновьям превратить ранчо в цветущий сад, а он и так превратил его в империю ценой крови твоей матери? – перечисляла Маделейн, с трудом сдерживая злость.

Селеста не ответила.

– Ты позволишь ему сделать это? – требовательно спросила Маделейн.

Селеста проигнорировала вопрос служанки и лишь вызывающе вздернула подбородок.

– Держи порошок у себя, если хочешь, он твой, – пробурчала она.

– Селеста...

– Больше не говори со мной на эту тему.

– Селеста...

– Ты меня слышишь?

Селеста помолчала, потом вышла в коридор, едва сдерживая ярость. Она постаралась придать лицу озабоченное выражение, когда проходила мимо комнаты Бака. Она знала, что такое настоящая месть. Она знала, что не успокоится, пока не отомстит ему в полной мере. И все же ее злили слова Маделейн, потому что она знала, что старая негритянка права. Ее ненависть привела к тому, что их план опять пришлось отложить на неопределенное время.

Опять ждать... опять притворяться.

Она уже и так слишком долго ждет.

Джейс взмахнул кнутом, и лошадь понеслась галопом по главной улице Лоуэлла. Его плечи грело жаркое утреннее солнце, предвещавшее хороший день. Он взглянул на хмурого Рэнди, сидевшего рядом в повозке. Он подумал, что сейчас на ранчо «Техасская звезда» мало осталось поводов для улыбок, даже несмотря на прекрасную погоду.

Онор сделала вид, что вовсе забыла об их перепалке, случившейся несколько дней назад, и Джейс нахмурился. С тех пор они не перекинулись и словом. Ему не хватало той неуловимой близости, которая существовала между ними раньше. Несмотря на его опасения, она, кажется, все же была на его стороне, а его реакция выглядела попросту глупой. Ему не хватало искренних разговоров с ней. Ему не хватало взгляда ее необычных глаз с золотыми и зелеными искрами, которые внезапно вспыхивали в ее зрачках в моменты гнева или веселья. Ему не хватало доверия, которое он видел в этих глазах. Ему не хватало... честности, на которой держались их отношения.

Джейс подумал и пришел к выводу, что настоящей честности в их отношениях и не было.

Неожиданно Джейс вспомнил Кэла Стара и сдвинул брови. Онор любит Кэла, а он не может не думать об этом. А еще он не может изгнать из сердца боль, которую пробудила в нем эта мысль. Кажется, она всерьез беспокоится о Баке. При первой встрече она бросила Баку вызов, когда же он заболел, она старалась скрыть слезы и очень переживала, когда ему стало хуже, а на Селесту Онор смотрела так, будто она что-то знает, чего Селесте не узнать никогда. Он даже не догадывался о скрытой причине, которая определяла ее поведение.

– Перед магазином есть свободное место. Поставь туда лошадь. Тогда нам будет легче нагрузить повозку.

Джейс согласно кивнул. Он знал, почему Рэнди взял в город именно его, а не кого-то из работников. Митч и Большой Джон привыкли работать в паре и понимали друг друга с полуслова. Джейс был новым работником, который пробудет с ними недолго, и было логичнее выбрать его для поездки в город. Он подумал, как отреагировали Большой Джон или Митч, когда их оставили работать, и знали ли они, как сильно ему хотелось оказаться на их месте. Он думал и о том, чувствовала ли Онор себя так же на кухне, когда видела Селесту, негодующую из-за ее присутствия и ожидавшую того дня, когда Маделейн поправится настолько, чтобы Онор можно было уволить.

Джейс вдруг все понял! Онор приехала на ранчо «Техасская звезда» вовсе не из-за того, что ей была нужна работа. Она все время ждала Кэла Стара.

Джейс спрыгнул на тротуар рядом с Рэнди и распрямил высокое худое тело. Годы, проведенные в тюрьме, превратили его из здорового молодца, каким он вошел в нее, в худого, мускулистого мужчину. Он не сомневался, что стряпня Онор со временем все изменит, но сомневался в том, что оба они задержатся на ранчо достаточно надолго.

– Ты только посмотри, кто к нам идет!

Джейс повернулся, услышав веселый голос Рэнди. При виде Кэла Стара, приближавшегося к ним вместе с темноволосой женщиной и мальчиком, он напрягся. Между двумя мужчинами, похоже, существовали дружеские отношения.

– Это новый работник твоего отца, Кэл. Его зовут Джейс Рул, – представил его Рэнди, когда мужчины обменялись рукопожатием.

– Рад познакомиться.

Кэл протянул ему руку:

– Меня зовут Кэл Стар.

Джейс ответил ему пожатием с хмурым видом и взглянул на женщину.

– Это моя жена Пру и наш сын Джереми, – пояснил Кэл.

Пру кивнула, а Джереми протянул Джейсу ручонку.

– Моя мама раньше была вдовой, а Кэл – мой ненастоящий отец, но он любит, когда я думаю о нем как об отце, – неожиданно признался мальчик.

– Джереми, это было вовсе не обязательно говорить.