— Дарья Степановна, — улыбнулся Поль, — Вам, видимо, скучно у нас?

— Отчего Вы так решили, Павел Николаевич? — едва слышно ответила Даша, мучительно краснея под его внимательным взглядом.

— Видимо, оттого, — улыбнулась ей княгиня Горчакова, — что Вы не проронили ни слова за весь ужин.

— Я не… — Даша окончательно смешалась, в глазах блеснули слезы. — Простите! — и она едва ли не бегом покинула комнату.

— Она тебя боится, — тихо заметил Мишель, обращаясь к Шеховскому.

Павел вздохнул и повернулся к Полин.

— Вы тоже так считаете?

— Это совершенно очевидно, — отозвалась Полина.

Павел вздохнул. Может, он в самом деле зря все это затеял? Девица Балашова и впрямь напоминала перепуганного зайца, готового в любую минуту задать стрекача, едва только он осмеливался приблизиться к ней и заговорить. Извинившись, Поль вышел вслед за Дарьей. Расспросив лакея, стоявшего у двери, о том, куда направилась mademoiselle, Шеховской поднялся на второй этаж. Остановившись перед дверью комнаты, где разместили Дашу, Павел постучал.

— Долли, — тихо позвал он, — откройте. Я всего лишь хочу поговорить с Вами.

Даша испуганно охнула, вытерла заплаканные глаза и, шмыгнув носом, поднялась с небольшой софы. Господи! Что еще ему от меня нужно? — поворачивая в двери ключ, думала она. Она вновь выставила себя круглой дурой, не смогла подобрать слова для ответа. И почему в его присутствии у нее язык словно отнимается?

— Павел Николаевич, нам с Вами решительно не о чем говорить, — выпалила она, открыв дверь и оказавшись лицом к лицу с Шеховским.

— Отчего же? — едва заметно улыбнулся Павел ее воинственному настрою. — Прошу Вас, спустимся в салон, чтобы не нарушать приличий.

Вздохнув, Дарья осторожно оперлась на предложенную руку.

В салоне собрались те, кто пожелал продолжить вечер за игрой в карты или просто за разговорами. Некоторые мужчины удалились в курительную. Павел проводил свою спутницу к свободной софе и присел рядом, стараясь не коснуться широких юбок.

— Дарья Степановна, — вполголоса заговорил он, — у меня сложилось впечатление, что я Вас чем-то оскорбил или обидел. Если это так, то я приношу Вам свои извинения, поскольку у меня и в мыслях не было ничего подобного.

— Вы меня ничем не обидели, — выдавила из себя Даша.

— Тогда отчего Вы избегаете меня? — не спуская с нее внимательного взгляда поинтересовался Шеховской.

— Я не избегаю Вас, — чувствуя, как краска заливает лицо и шею, прошептала Даша.

Она лгала сейчас и ему и себе. Конечно, она избегала его, будь ее воля, и ноги бы ее не было в этом доме. И с чего вдруг маменька вбила себе в голову, что со дня на день Шеховской сделает ей предложение? Девушке сделалось невыносимо душно, и закружилась голова. Дарья, до того сидевшая прямо, словно аршин проглотила, покачнулась и оперлась на спинку софы. Шеховской нахмурился и тотчас подал знак лакею.

— Голубчик, принеси чего-нибудь прохладного выпить барышне, — попросил он.

Получив, таким образом, передышку, Даша имела возможность собраться с мыслями. Лакей вернулся спустя несколько минут со стаканом холодного крюшона. Приняв из рук князя стакан, она сделала несколько маленьких глотков и отдала его застывшему в ожидании лакею.

— Благодарю Вас, — постаралась непринужденно улыбнуться она.

Решившись, она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Шеховского, стараясь при этом не обращать внимания на ужасный шрам на его щеке.

— Павел Николаевич, наши семьи никогда не были особенно близки, и потому мне совершенно не ясно, с какой целью нас сюда пригласили.

Шеховский усмехнулся. А ведь не такая уж она трусиха, — отметил он про себя.

— Скажем, мне захотелось познакомиться с Вами поближе.

— Но для чего? — не сдержалась Дарья и тут же испуганно моргнула, поразившись собственной дерзости.

— Я ценю Вашу откровенность, — улыбнулся Павел, — и потому не буду лукавить. Я собирался сделать Вам предложение.

— Предложение? Мне? — пролепетала Дарья, еще до конца не осознавая смысл сказанного.

— Отчего Вас это удивляет? — пришла очередь удивляться Шеховскому, который ждал совсем иной реакции на свои слова.

— Это тем более удивительно, что… Ах, ну к чему ходить вокруг да около! — воскликнула она и, поймав несколько удивленных взглядов, понизила голос. — Я не верю, что Вы…

— Что я воспылал к Вам нежными чувствами? — чуть заметно улыбнулся Павел ее откровенным словам. — Не буду лгать Вам, убеждая Вас в обратном, — тут же сделался он совершенно серьезным. — Дарья Степановна, Вы считаете, что браки должны заключаться только по любви?

Даша, которая в свои семнадцать лет зачитывалась французскими романами и ждала, что с ней, как с героинями обожаемых ею книг, непременно произойдет нечто подобное, не задумываясь, кивнула головой. Павел вздохнул и отвел глаза. Как объяснить ей, такой наивной и совершенно невинной девчушке, что он совершенно не ждет от нее нежных чувств, что ему нужно совершенно другое?

— Я не тороплю Вас с ответом, — тихо заговорил он. — Я предлагаю Вам свое имя и титул, и все, что с этим связано.

Дарья потрясенно молчала. Все сказанное им было столь невероятно, что просто не укладывалось у нее в голове. Первой мыслью было отказаться прямо сейчас, но, только представив себе, что скажет маменька, узнав о том, что она отказала Шеховскому, Долли трясущимися губами прошептала:

— Могу я подумать?

— Безусловно, — кивнул головой Шеховской. — Как я уже говорил, я Вас не тороплю. Мой отпуск продлится до лета — надеюсь, к тому времени Вы примете решение.

С этими словами он поднялся с софы и, откланявшись, направился к противоположному углу салона, где стояли ломберные столы и вовсю шла игра в фараон. Долли, широко раскрыв глаза, смотрела ему вслед, поражаясь тому поразительному хладнокровию, с которым он говорил о браке, — ведь любой человек, у которого есть чувства, не мог бы говорить об этом без душевного трепета. Поистине, он совершенно бесчувственный человек, — пришла она к совершенно неутешительному для себя выводу. Однако же предаваться в одиночестве своим унылым мыслям долго ей не позволили. Едва князь покинул место подле нее, как к ней тотчас устремилась Ангелина Леонтьевна, напряженно наблюдавшая за тихо беседующей ото всех в стороне парой все время их разговора.

— Sur quoi vous disiez avec le prince? (О чем Вы говорили с князем? (фр.)) — тихо спросила дочь madam Балашова.

— Il m'a fait une offre. (Он сделал мне предложение (фр.)) — шепотом ответила Долли.

— О, мой, Бог! Какое счастье! — выдохнула Ангелина Леонтьевна. — Я надеюсь, ты ответила согласием?

— Я попросила время подумать, — выдавила из себя Даша, опуская голову.

— Долли, ma chИrie, — закатила глаза madam Балашова, — о чем здесь думать?

— Maman, прошу Вас не так громко! — шепнула Долли, испуганно оглядываясь по сторонам. — Дайте же мне возможность свыкнуться с этой мыслью, — продолжила она.

— Девочка моя, ты хоть понимаешь, что, возможно, никогда в твоей жизни более не будет такой удачи?

— Я бы хотела пойти к себе, — опустила глаза Дарья, не в силах видеть в глазах матери недовольство ее неразумным поведением.

О да, умом она все понимала! Она не строила иллюзий относительно того, что в один прекрасный день она из скромной провинциалки с небольшим приданым превратится в открытие сезона, и ее внимания станут добиваться десятки поклонников. Никогда в жизни ей более не сделают подобного предложения! Но чтобы вот так согласиться на предложение князя, разом перечеркнув все свои надежды на счастье с любимым человеком?!

— Хорошо, ступай, но прошу тебя, не медли с ответом, — напутствовала ее мать.

— Павел Николаевич сказал, что не торопит меня, — пытаясь выиграть время, произнесла Даша. — И еще я хотела бы поговорить с папенькой.

— Я сама поговорю с твоим отцом, — улыбнулась Ангелина Леонтьевна. — Кто, как не твои родители, должен позаботиться о твоём счастье? — мечтательно добавила она.

Не нужно было говорить ей! — раскаивалась Дарья по пути в свою комнату. Но ведь она все равно узнала бы, и тогда стало бы только во сто крат хуже, — тут же сникла она. Как ни крути, похоже, у нее нет выбора. Ее маменька никогда не простит ей, если она откажет князю. Но как же тяжело принять предложение от того, кто на брак смотрит так же, как на заключение выгодного договора. А она ведь мечтала о счастье… Позвольте, но в чем его выгода? И почему именно она? Он ведь мог сделать предложение любой, и более достойной, чем она. Она сама видела, с каким упорством некоторые девицы пытались привлечь его внимание на том балу в Петербурге. Все эти мысли не давали покоя, и Дарья полночи проворочалась с боку на бок.

На следующий день шумно и с размахом отпраздновали день рождения Павла Николаевича. После того разговора, что состоялся между ними, Шеховской был с ней любезен, но более ничем не выделял ее из остальных гостей, зато маменька буквально осаждала ее, с невиданным упорством убеждая ее дать согласие до той поры, когда они должны будут покинуть Павлово. На следующий же вечер она принялась ей расписывать все выгоды этого союза и даже позволила себе всплакнуть, намеренно упомянув, что в последнее время они находятся в весьма стесненных финансовых обстоятельствах, что последний год был неурожайным, и мало чего удалось выручить от продажи зерна, и что пусть пока это еще не бросается в глаза, но вскоре они уже не смогут скрыть очевидного. Дарья, зажав уши, замотала головой.

— Маменька, прошу Вас не надо! Он пугает меня! Вы, видимо, совсем не любите меня, коль толкаете на брак без любви?!

Ангелина Леонтьевна подняла на дочь блестящие от слез глаза.

— Посмотри на меня, — схватив дочь за руку, быстро заговорила она. — Я вышла замуж за твоего отца по любви. Все, что теперь у нас есть — это крошечное имение, пятеро детей и непомерное количество долгов, которое растет с каждым днем. Подумай о том! Неужели ты такой жизни желаешь для себя?