Думая именно о нем, она часами просиживала перед зеркалом, терпеливо ожидая, когда Глафира закончит укладывать золотистые пряди в замысловатую прическу. Ей хотелось при встрече с ним выглядеть наилучшим образом, чтобы он не обращал внимания более ни на кого, кроме самой Полин. Но, к огорчению mademoiselle Кошелевой, Мишель в последнее время в свете не появлялся, а с того памятного ей бала минуло уже больше трех недель.

В этот вечер, собираясь на очередной светский раут, она вдруг вспомнила данное самой себе обещание получить от предстоящего сезона все возможное удовольствие, невзирая ни на что. Бросив взгляд на очередное белое, как и положено дебютантке, бальное платье, что было приготовлено заботливыми руками Глафиры для сегодняшнего выхода, Полин решилась.

— Глаша, убери его, — махнула она рукой в сторону довольно скромного бального туалета.

— Неужто раздумали, Полина Львовна? — удивленно всплеснула руками Глафира.

— Касаемо бала — нет, а вот платье надену другое. Достань-ка из гардероба то бирюзовое, что мне на прошлой неделе пошили, — распорядилась девушка, вспоминая, как однажды, устав от нудных наставлений Докки о приличных манерах и должном поведении, в пику ей поддалась на уговоры портнихи и согласилась на предложенный модисткой туалет.

Что и говорить, для юной девушки это платье было более чем смелым. Необычайно яркий оттенок платья, придал серо-голубым глазам Полин удивительную глубину и выразительность. Глубокое декольте лишь слегка прикрывало тончайшее французское кружево, столь прозрачное, что его наличие практически не играло никакой роли. Короткие рукава открывали изящные руки и покатые плечи. Помогая барышне одеваться, Глаша затянула ее корсет "по-бальному", и теперь талия Полин выглядела восхитительно тонкой. Облачившись в бальный туалет, девушка кинула на свое отражение в зеркале придирчивый взгляд и с удовлетворением отметила, что выглядит совершенно иначе, чем обычно. Пока она любовалась своим отражением, в комнату без стука вошла Докки и застыла в дверях с приоткрытым ртом. Наконец, справившись с потрясением, она, старательно подражая интонациям умудренной опытом матроны, что выглядело и глупо, и смешно, произнесла, указывая пальчиком на то самое тончайшее кружево:

— Я надеюсь, Вы не собираетесь в этом выходить сегодня?

— К Вашему сожалению или ужасу, именно это я и собираюсь сделать, — холодно улыбнулась снохе Полин. — А если Вы не одобряете моего туалета, то можете оставаться дома — полагаю, Петр Степанович и без Вас отлично справится с ролью дуэньи.

Докки возмущенно фыркнула, мысленно пообещав себе, что непременно поставит в известность Сержа о возмутительном поведении его сестры и удалилась, бросив напоследок, что экипаж уже подали к подъезду.

Появление Полин в бальном зале произвело именно тот эффект, на который она рассчитывала. Дамы, бросив на нее пару пристальных взглядов, собирались парочками и перешептывались друг с другом, прикрываясь веерами, мужские взгляды провожали ее стройную фигуру с нескрываемым восхищением. Не прошло и получаса, как она оказалась окружена толпой поклонников, но на этот раз Полина не старалась выглядеть неприступной и холодной. Она улыбалась в ответ на комплименты, смеялась удачным шуткам, а ее бальная карточка оказалась заполненной в мгновение ока. Только вальс она оставила свободным, по-прежнему надеясь, что, может быть, именно сегодня она все же увидит того, о ком не переставала думать все последнее время.

Вечер был в самом разгаре, и Полин уже смирилась с тем, что, видимо, и на этот раз ее надеждам не суждено было сбыться. Пригубив шампанское, она пыталась внимательно слушать своего собеседника. Молоденький кавалергард, смущаясь и краснея, как дебютантка в свой первый выход в свет, пытался прочесть ей стихотворение Пушкина. В его несвязном лепете, заглушаемом шумом бала, девушка с трудом разобрала лишь что-то про чудное мгновение и мимолетное видение, подняла на него глаза, улыбнулась — и увидела Мишеля…

Горчаков не собирался на сегодняшний вечер, но накануне получил записку от своей второй сестры, Ольги, в которой она просила сопровождать ее на бал к Вяземским. Отказать сестре он не мог, однако когда Ольга подошла с ним к княжне Оболенской, с которой ухитрилась познакомить его на одном из балов Катиш, не на шутку встревожился: похоже, его дорогие сестрички, которые уже давно старались его женить, пришли к согласию в вопросе о том, кого хотели бы видеть его супругой. Осыпав дам комплиментами, Михаил Алексеевич ловко увернулся от необходимости приглашать княжну на танец и сбежал в игровую. Проведя за карточным столом почти два часа, он вышел из душного помещения игровой и направился к выходу на террасу, по пути приветствуя знакомых и решив, что уже вполне достаточно прятался от сестры и ее протеже. За это время они наверняка нашли себе подходящую компанию, и никакая опасность с их стороны ему не грозит. Взгляд его рассеянно скользил по пестрому сборищу гостей, пока не остановился на прелестной паре, тихо беседующей немного в стороне от всех, юном кавалергарде в ослепительно-белом мундире и стройной блондинке в бирюзовом платье. Пожалуй, именно это благороднейшее сочетание цветов и привлекло изначально его взгляд, потом его чем-то очаровала склоненная головка дамы, внимательно слушавшей своего vis-Ю-vis, но тут дама подняла головку и улыбнулась, и он тут же узнал ее. Встретившись с ним взглядом, блондинка вспыхнула ярким румянцем, но тотчас отвела глаза, слегка кивнув головой.

Сердце пропустило удар, на мгновение словно провалившись в сладкую бездну. Мишель уже было сделал шаг в сторону застывшей пары, но тут же замер, вспомнив о случившемся вечером в день ареста Шеховского. Бог мой, какая же он скотина, если сначала целует одну сестру, к тому же жену лучшего друга, а спустя два дня уж думает о другой! Он даже права не имеет подходить к Полин, но как же трудно удержаться от соблазна… При воспоминании о Жюли скулы окрасил яркий румянец стыда. Горчаков и сам не мог объяснить себе, зачем тогда поцеловал ее. Совсем иное он ощущал по отношению с Полин: она казалось ему непорочным ангелом, существом не из плоти и крови, а неким неземным созданием, к которому грешно испытывать те желания, что так нечаянно вызвала в нем ее сестра. Отвернувшись, Горчаков решительно продолжил свой путь на террасу, а подойдя к мраморной балюстраде, оперся на нее обеими руками и прикрыл глаза. Идиот! — ругнулся он про себя. — Сам все испортил!

Полина проводила глазами Горчакова. Настроение враз испортилось. Она так надеялась на встречу с ним, а он — он лишь скользнул по ней взглядом и сухо кивнул в ответ на ее приветствие. Может, и в самом деле ей лишь почудилось что-то в тот вечер, когда она танцевала вальс в его объятьях? Захлопнув веер с таким треском, что стоявший рядом с ней кавалергард даже вздрогнул от резкости ее движения, она поспешно извинилась перед своим собеседником и медленно двинулась по залу. Остановившись около выхода на террасу, девушка глубоко вздохнула, огляделась, и улучив момент, когда, как ей показалось, никто не обращал на нее внимания, скользнула в распахнутое французское окно.

Так больше не может продолжаться, — подбадривала она себя, — ей просто необходимо знать, в чем причина его внезапной холодности.

Не оборачиваясь, Михаил сердцем угадал, чьи легкие шаги он слышит за своей спиной. Стиснув зубы, он удержался от того, чтобы обернуться. Пусть она уйдет, — решил он, — он не готов вести с ней светские беседы, хотя вряд ли она пришла бы сюда за ним для того, чтобы поболтать о милых пустяках. Полин вздохнула, поняв, что Горчаков отнюдь не собирается облегчать ее задачу, и заговорила:

— Михаил Алексеевич, — негромко позвала она, подходя к нему.

Горчаков нехотя развернулся.

— Полина Львовна, — слегка наклонил он голову, — чему обязан?

— Вы избегаете меня? — силилась она улыбнуться.

— А Вы, стало быть, меня преследуете? — высокомерно усмехнулся Мишель, рассчитывая этой фразой вывести ее из себя и заставить удалиться. — Весьма неосмотрительно с Вашей стороны! Кстати, Вы выбрали не самое удачное место для беседы, сударыня: неужто Вам не говорили, что незамужней девушке не стоит находиться наедине с мужчиной? Что будет, если кто-нибудь решит освежиться и застанет Вас здесь исключительно в моем обществе? Вас не страшит потеря репутации?

— Я всего лишь хотела спросить Вас о Жюли. Серж еще не вернулся, может быть, Вам что-нибудь известно о том, чем завершилось дело?

При упоминании имени Юли Михаил плотно сжал губы.

— Я передал Павлу Николаевичу Вашу просьбу, Полина Львовна. Это все, что я могу сказать Вам пока.

— Но поехал ли Шеховской за ней? — тихо спросила Полина, удивленная его враждебным настроем.

— Да! — с какой-то непонятной злостью коротко ответил Михаил.

Полина выдохнула с облегчением.

— Если это все, Вам лучше уйти, сударыня, — заметил Горчаков.

— Разумеется, ведь Вас так беспокоит моя репутация! — не удержалась от сарказма Полина. — Не то, не ровен час, Вам придется в полной мере проявить благородство натуры, дабы спасти мое доброе имя, — язвительно улыбнулась она, но, развернувшись, застыла как изваяние. Две пары глаз смотрели на них с Горчаковым. Голубые глаза Лукомского — с нескрываемым удивлением, а темные глаза хозяина особняка — с некой затаенной усмешкой.

— Ну и ну, Михаил Алексеевич! — усмехнулся Вяземский. — Однако, как это Вы угодили в ловушку древнюю, как мир?

— Боже! Я не имела намерения… — покраснев, повернулась к Михаилу Полина.

— Неужели, сударыня? — продолжил все с той же иронией Вяземский. — Не потому ли Петр Степанович, обеспокоенный Вашим отсутствием и словами некой особы по имени Ольга сразу поспешил сюда, да еще со мною?

Горчаков перевел взгляд на Полину.

— Видимо, мне все же придется проявить благородство моей натуры, — усмехнулся он. — Но думаю, нам все же лучше дождаться приезда Вашего брата, сударыня, прежде чем объявить во всеуслышание о столь счастливом событии. — Петр Степанович, я беру Вас в свидетели данного обещания, — обратился он к Лукомскому. — А теперь, господа, прошу меня извинить.