Словно со стороны наблюдал он, как вершится таинство обряда, навеки соединяющего его с другой, не с той, о которой мечтал. Чувствовал, как дрожит рука Даши, лежащая поверх его ладони под епитрахилью, но ни словом, ни жестом не ободрил ее, не помог унять волнения. Опустив глаза на подрагивающую в ее руках свечу, заметил влажные пятна на белом атласе перчаток. Будто слезы, — кольнуло в груди. Неужто плачет? Вот еще напасть! Как же не ко времени эти слезы, когда почти половина столичного света собралась нынче здесь!

Сергей вздрогнул, услышав завершающие слова молитвы на разрешение венцов, заключающие обряд венчания. Повернувшись к Даше, он чуть дрогнувшей рукой откинул вуаль с ее лица и не удержал разочарованного вздоха, увидев влажные дорожки слез на бледном лице. Хотя какая ее или его в вина в том, что нет в его сердце ответного чувства? Обняв тонкий стан, он привлек ее к себе, вложив в поцелуй всю злость, что испытывал сейчас. Ее нежные губы приоткрылись под его натиском, Сергей оторвался от нее и улыбнулся прямо в полыхнувшее румянцем лицо:

— Вот так-то лучше, ma сherie, так-то лучше! — шепнул он, беря ее под руку и поворачиваясь к выходу из храма.

Левашов улыбался, принимая поздравления. Украдкой поглядывая на свою новобрачную, отметил блеск в глазах, смущенную улыбку, но в тоже время чувствовал судорожно сжатые пальцы на рукаве своего парадного мундира. И тогда, повинуясь порыву, Серж подхватил на руки Дарью столь неожиданно, что она только ахнула и отчаянно вцепилась в его плечи обеими руками, а он с нею на руках легко сбежал по ступеням храма под одобрительные возгласы присутствующих. Усадив жену в коляску, Левашов бережно укутал ее плечи плащом, что подала ему старшая сестра Долли, и, устроившись рядом с ней, крикнул вознице:

— Трогай!

Повернувшись к супруге, Сергей внимательно вгляделся в ее серьезное лицо.

— Помнится, Вы говорили мне о любви, ma сherie. Иль Ваше сердце уже остыло ко мне?

— Любовь как костер, Сергей Александрович, ее питать нужно, а не то огонь зачахнет и, в конце концов, потухнет, — отозвалась Даша и добавила, уже отворачиваясь от него. — Да и нужна ли Вам она?

— А если нужна, то что же нужно, чтобы вновь этот костер воспламенить? — прошептал Левашов, разворачивая ее к себе и целуя дрожащие губы.

Даша обвила руками его шею, приникая к нему всем телом, запустила пальцы в короткие пряди на его затылке, откинула голову, позволяя ему касаться губами стройной шеи. Она и не заметила, как экипаж остановился у особняка Левашовых на Мойке, и очнулась только тогда, когда Сергей, улыбнувшись ей в губы, оторвался от нее и, легко соскочив с подножки, протянул ей руку.

Последовавший за венчанием торжественный обед был по столичным меркам довольно скромным: присутствовали только самые близкие, семья Долли и друзья Сержа. После седьмой перемены блюд, приглашенные переместились в залу, где расторопная прислуга уже сервировала столы прохладительными напитками, шампанским, бренди, сладостями и фруктами. Музыканты настраивали инструменты, а гости оживлено переговаривались, ожидая, когда молодая чета откроет импровизированный бал.

Будучи единственным ребёнком в семье, Сергей рано остался совсем один на всем белом свете и до сей поры как-то не осознавал своего одиночества. Все время занятый по долгу службы, он то ли привык, то ли не задумывался о том, но сейчас, видя пред собой шумное многочисленное семейство Балашовых, как никогда остро осознал всю степень этого своего одиночества. Но теперь-то он не один, — подумалось ему, когда взгляд его нашел среди гостей красавицу, что всего несколько часов назад стала его женой. Странное теплое чувство разлилось в груди, и перехватило дыхание, когда она, отвлекшись от разговора с сестрой, улыбнулась ему легко и открыто.

— Какая же ты счастливица, Долли! — говорила ей в то самое время Татьяна. — Муж красавец, при деньгах больших, и души, сразу видно, в тебе не чает.

— Не чает, — вздохнула Даша и опустила глаза.

— Вальс! — махнул рукой музыкантам Левашов, игнорируя обычай открывать танцы полонезом.

— Сударыня, — склонился он над рукой Дарьи, — этот танец мой, не так ли?

Едва зазвучали первые аккорды, Сергей вывел супругу в центр залы и закружил в стремительном ритме.

— А ведь мы с Вами первый раз танцуем! — улыбнулся Левашов.

— Все так стремительно между нами, — пожала плечиком Даша, отчего эшарп, прикрывавший обнаженные плечи, чуть соскользнул, приоткрыв довольно смелое декольте подвенечного платья.

— Вы будто бы и не рады тому, — тихо заметил Сергей.

— Признаться честно, я и не знаю, радоваться ли мне или огорчаться? Будто все, что происходит вокруг, не настоящее, будто сон какой, и стоит мне открыть глаза, как он кончится.

— А по мне, так все вокруг более чем настоящее, — ответил Серж, и взгляд его скользнул туда, где на тонкой цепочке висел жемчужный кулон.

От этого откровенного взгляда Долли бросило в жар, густым румянцем залило щеки и шею, и вместе с тем пришла злость на то, что ему так легко удается манипулировать ее чувствами. Стоит ему лишь взглянуть на нее из-под ресниц, и она уже готова пасть в его объятья, слабеют колени, кружится голова и сердце, учащая свой ритм, трепыхается словно птичка, пойманная в силки. А он… Он всего лишь играет с ней, и, видимо, ее неопытность в подобных играх от всей души забавляет его.

Близился вечер, скоро разъедутся все гости, уедут ее родные, оставив ее в этом доме уже навсегда. Как сложится ее совместная жизнь с супругом? Станет ли она хозяйкой в этом доме? Мысли эти тревожили сознание Дарьи, и пусть улыбка не сходила с ее лица, на душе кошки скребли. Как мало она знает о том, кто так легко, без малейшего усилия украл ее сердце! Минуло чуть более двух месяцев от помолвки до свадьбы, и за это время они с Сержем виделись считанные разы. Конечно, Дарья понимала, что супруг ее человек занятой, но все же… Разве не мог он почаще приезжать к ним? Да и визиты эти могли бы быть более продолжительными. Шеховской был занят не меньше него, а уделял ей куда больше внимания, — нахмурилась Даша. Сколько девушка ни уговаривала себя, что все это ей только кажется, ощущение того, что Сергею абсолютно все равно, с кем идти под венец, не покидало ее, а она-то мечтала именно о нем. И вот свершилось то, чего так страстно желала, сбылось, но что дальше? Накануне маменька ее, краснея, как институтка в свой первый выход, попыталась завести разговор о том, что происходит в супружеской спальне между мужем и женой, и все ее материнское напутствие вылилось в несколько слов:

— Долли, не противься супругу своему, чего бы он ни пожелал от тебя. Долг жены и состоит в том, чтобы быть покорной мужу своему, чтить и уважать его.

— Быть покорной, чтить и уважать, — вздохнула Дарья, — и это все, маменька? Все, что от меня потребуется?

— Поверь мне, Сергей Александрович имеет определенный опыт в обхождении с женщиной, он тебя всему научит. Доверься ему, — торопливо поднялась с банкетки madam Балашова и, коснувшись губами лба дочери, перекрестила ее. — Покойной ночи, душа моя, — улыбнулась она напоследок, закрывая за собой дверь в спальню Дарьи.

Последними уезжали родители Даши. Прощаясь с ними в вестибюле огромного дома, Даша расцеловала маменьку и папеньку в обе щеки, обещая навестить их при первой же возможности. Проводив их глазами до дверей, Даша обернулась: прислуга гасила свечи в бальной зале, убирала столы и стулья. Сергей стоял рядом с нею и, предложив ей руку, проводил ее до покоев графини Левашовой — ее покоев.

Молоденькая горничная Настя, которую Дарья забрала с собой из отчего дома, уже ждала ее в огромной спальне, чтобы помочь приготовиться ко сну. Переодевшись в тончайшую сорочку — фривольное творение французской модистки — Даша накинула сверху капот и, плотно запахнувшись в него, туго затянула пояс. Отпустив Настю, Долли принялась ходить по комнате, не в силах унять волнение и заставить себя присесть на кровать: ведь именно там полагалось ей ждать супруга в ее первую брачную ночь. Тихо скрипнула дверь, ведущая в покои Сергея, заставив ее замереть. Вид супруга в шелковом халате на восточный манер был ей непривычен. Удивленно моргнув, Даша тихо ахнула.

— Ma cherie, отчего Вы так напуганы? — взяв в руки ее ладони, улыбнулся Серж. — Поверьте, я не сделаю Вам ничего дурного. Вспомните маскарад у княгини Юсуповой, разве тогда Вы боялись меня?

— Я не боюсь, — отозвалась Даша.

— Просто не думай ни о чем, доверься мне, — прошептал он ей на ухо, вызвав невольную дрожь во всем теле.

Закрыв глаза, Дарья отрешилась от всех связных мыслей, как тогда, в полутемной галерее Юсуповского дворца. Очнулась она, лишь ощутив, что прохлада коснулась ее обнаженных плеч. Как же она не заметила, что ее капот оказался на полу? Но и эта мысль покинула ее, подчиняя сознание желанию, что вспыхнуло в ней под его умелой лаской. Все тело словно налилось тяжестью и будто плавилось в жаркой истоме. Обвив руками шею супруга, Даша приникла к нему, чтобы удержаться на ногах. Ощутив спиной прохладу простыней, она распахнула глаза, уперлась ладошкой в широкую обнаженную грудь. О Боже, когда он успел? — мелькнуло в ее голове, а Сергей уже навалился на нее всей тяжестью и, поймав губами короткий вскрик, замер, тяжело дыша.

— Т-ш-ш, mon ange (мой ангел), — выдохнул он, покрывая поцелуями ее лицо. — Прости меня, прости!

Так вот как это бывает, — ахнула Даша и, не сознавая, что делает, оттолкнула его обеими руками.

— Оставьте меня, оставьте, — прерывающимся от застрявшего в горле рыдания шепотом твердила она.

— Долли, милая, прости, — покаянно прошептал муж, увлекая ее в свои объятья, — но в первый раз всегда больно.

Сергей тяжело вздохнул, когда тихие рыдания затихли и напряженное, как струна, тело, наконец, расслабилось в его объятьях. Укрыв ее, он осторожно выбрался из кровати, стараясь не потревожить чуткий сон, взял с туалетного столика подсвечник с почти догоревшей свечей, и, бросив напоследок взгляд на спящую жену, ушел к себе.