Он поднял руки и обхватил ее лицо ладонями.

– Это значит – да, я прощаю тебя. Как я могу не простить? Я люблю тебя, minette. Je t’adore.

И тут в жизни Мэди Накамы все снова изменилось.

21

«Тебе очень идет мое будущее».

(«Чудеса своего рода», 1987)

Когда Лоран думал о прошедшем лете, последние две недели июня казались ярче, чем все последующие. Он провел половину из этих двух недель в гостевой спальне Накама, так встревожив этим свою приемную семью, что Мэди пришлось просить отца позвонить им и все объяснить. Звонок Чарльза Накамы успокоил их, но дни пролетали быстрее, чем хотелось бы Лорану и Мэди.

По истечении студенческой визы Лорану надлежало вернуться во Францию. Парижский колледж искусств долгие годы был его мечтой, но теперь он сопротивлялся ее исполнению. Он не мог остаться в Штатах. А его сердце не могло улететь отсюда. Только не тогда, когда Мэди оставалась по другую сторону стекла в аэропорту. Год порознь казался целой вечностью. И Лоран не был уверен, что чувства Мэди не изменятся до следующего лета, когда он надеялся прилететь.

Он поднял телефон и сделал еще один, последний снимок, а затем отправил ей.



Лоран и Мэди часто и подолгу переписывались, но из-за несовпадения их расписания эти разговоры казались неживыми – слишком уж много времени проходило порой между вопросом и ответом. Иногда он просыпался среди ночи, чтобы прочитать очередное затерявшееся сообщение.