Еще был человек в жизни мисс Миртл. Глупый мужчина, увлеченный только сексом. Было ясно, что он не идет в счет.

Мейфеахаус затем перешел к кузине мисс Миртл, которая не захотела в нем жить. Леда была слишком молода, чтобы самостоятельно вести дом. К тому же кузина мисс Миртл не воспитывала Леду на Южной улице и считала, что неблагородно так возвысить девочку, взятую из канавы. Подобное было только в духе мисс Миртл. Вся семья знала, что она когда-то была помолвлена с виконтом, но оступилась, опозорила себя связью с этим невозможным человеком, поставила себя тем самым «за чертой», не оградившись от молвы даже узами брака.

Кузина не смогла подобрать для Леды никакой профессии, не собралась написать рекомендацию для поступления на службу. Она и впрямь чувствовала себя виноватой, выразила сожаление, но ничего не знала о мисс Этуаль кроме того, что мать ее была француженкой, а какая необходимость писать об этом в рекомендации?

Леда вскоре поняла, что девушка с изящными манерами и сомнительным французским происхождением может найти работу только в выставочном зале модного портного, что она и сделала…

Леда глубоко вздохнула и вернулась к действительности.

— Но мы все будем выглядеть, как шотландские горцы в этих клетчатых одеяниях, не так ли? — сказала она ученице. — А мой костюм уже готов?

Девушка кивнула.

— Только обметать рубцы. А у тебя назначена встреча на восемь часов. Иностранцы?

— Восточники, — сказала Леда, входя вслед за девушкой в белом фартуке в комнату, где были разбросаны куски материи всех цветов и оттенков на ковре и на длинном столе. В то время, как Леда зашнуровывала корсет и приводила в порядок турнюр на бедрах, девушка встряхнула сине-зеленую шотландку. Леда подняла руки, и платье скользнуло ей через голову.

— Восточники, да? — пробормотала девушка, держа во рту булавки. Она их вынимала и ловко втыкала в ткань. — Это те, что имеют странные манеры и привычки?

— Не говори глупости. Они из Японии. Их еще называют «нипонами».

— А где это?

Леда нахмурилась, не вполне уверенно чувствуя себя в географии. Мисс Миртл была строгой сторонницей женского образования, но у нее не было необходимых пособий — глобуса, например. А некоторые ее уроки оставляли смутное впечатление.

— Трудно сказать, я бы лучше показала тебе на карте.

Иголка девушки скользила по шелку. Леда сморщила нос, увидев в потрескавшемся зеркале себя в платье из шотландки.

Ее мало интересовали все эти символы и, что гораздо хуже, жесткий шелк плохо драпировался на тюрнюре.

— Смотри, как он топорщится сзади. — Она безуспешно пыталась выправить складки материи на бедрах. — Я выгляжу, как шотландская курица.

— О, не так уж плохо, мисс Этуаль. Зеленое подходит к вашим глазам. Подчеркивает цвет. На столе кокарда для волос.

Леда дотянулась до кокарды и приложила ее к своим темно-каштановым волосам. Примерив под разными углами, она, наконец, выбрала наиболее эффектный вариант — закрепила ее с кокетливым вызовом, украсив золотым медальоном. Мисс Миртл достаточно было бы бросить лишь один взгляд, чтобы заявить, что это слишком кокетливо и не элегантно. Потом она нашла бы повод упомянуть, что сама разорвала помолвку с виконтом, — а это такой опрометчивый поступок, но семнадцатилетние девушки часто поступают глупо. (В этот момент на Леду бросался выразительный взгляд при упоминании этого события, и не имело значения, двенадцать лет ей было или двадцать.) Сама же мисс Миртл готова была относиться ко всему снисходительно. Невзирая на то, что узкий круг ее знакомых не мог примириться с мыслью, что вполне допустимо приобретать изысканные вещицы и модные аксессуары, когда располагаете весьма скромными доходами. Но леди, вскормленные аристократическим молоком, в подобных обстоятельствах не выразили бы своего несогласия на этот счет.

Мисс Миртл умерла, но при всем уважении к ее памяти, Леда знала, что ее вкусы не в моде и не подходят манекенщице демонстрационного зала мадам Элизы, специальной портнихи принцессы Уэльской. Пусть будет скромна сшитая портным шотландка, но прелесть элегантной изящной шляпки Оливии, о которой мечтала Леда, померкнет наполовину только из-за золотого медальона на клетчатой кокарде.

Миссис Айзаксон, выступающая в обществе под псевдонимом давно несуществующей мадам Элизы, быстро вошла в комнату, где кроили. Она вручила Леде пакет карточек, молча оглядела и кивнула:

— Очень мило. Украшение на волосах удачно. Одобряю. Помогите мисс Кларк сделать так же, пожалуйста. Девушка отчаивается. — Она щелкнула пальцами по карточкам. — С иностранцами будут еще английские леди. Я надеюсь, что леди Эшланд и ее дочь тоже брюнетки. При подборе ткани обратите внимание на тона драгоценностей, дневной свет или свет свечей. Никаких оттенков желтого в чем бы то ни было, хотя цвет слоновой кости, возможно, подойдет. Их будут сопровождать человек шесть или семь. Придется всех обслуживать одновременно. Если вы понадобитесь, я приглашу.

— Конечно, мэм, — сказала Леда. Она поколебалась, но заставила себя добавить. — Мэм, можно мне поговорить с вами?

Миссис Айзаксон сурово взглянула на нее.

— У меня сейчас нет времени для частных разговоров. Это касается нового платья?

— Я живу одна, мэм. И теперь… — О, как это трудно, заставить себя говорить. — Я в сложной ситуации сейчас, мэм.

— Костюм должен быть оплачен из вашего заработка, конечно. Шесть шиллингов в неделю, сумма, оговоренная в вашем контракте.

Леда опустила глаза.

— Мне не прожить на то, что останется, мэм.

Миссис Айзаксон помолчала мгновение.

— Вы обязаны одеваться в соответствии с вашим положением. Я не могу позволить изменений в контракте, вы понимаете. Это создаст прецедент, который я не смею допустить.

Возникла еще одна невыносимая пауза.

— Я посмотрю, что можно сделать, — наконец, сказала миссис Айзаксон.

Леда испытала чувство облегчения.

— Благодарю вас, мэм. Благодарю. — Она сделала реверанс, в то время как миссис Айзаксон подхватила юбку и отвернулась.

Леда стала разглядывать карточки. Было привычным в этом году появление экзотических посетителей. Некоторые получали рекомендации в их мастерскую по установленному этикету из отдела для иностранцев. Под датой были указаны данные:

Японская группа — 8.00

Принцесса Терут-Но-Мийя из Японии. Обращаться — Ваше Светлейшее Высочество. Английский исключается.

Императорская супруга Окибо Отсу из Японии. Обращаться — Ваше Светлейшее Высочество. Английский исключается.

Леди Инойе из Японии, дочь графа Инойе, японского министра иностранных дел. Использовать дипломатическое обращение — Ваше сиятельство. Свободно владеет английским, образование получено в Англии, переводит без затруднений.

Группа с Гавайских (Сэндвических) островов — 10.00

Королева Капиолани с Гавайских островов. Обращаться — Ваше Величество. Мало говорит по-английски. Нужен переводчик.

Принцесса Лилиевокалани из королевской семьи с Гавайских островов. Обращаться — Ваше Высочество. Бегло говорит по-английски, свободно переводит.

Леди Эшланд, маркиза Эшланд и ее дочь леди Кэтрин. Живет ныне на Гавайских островах. Приближенная гавайской королевы и принцессы.

Леда быстро перебирала карточки, запоминая титулы, в то время как ученица заканчивала ее платье. Здесь Леда была в своей стихии. Мисс Миртл Балфор ревностно выполняла свою миссию воспитать девушку в рамках этикета высшего света. Действительно, Леду очень сердечно принимали вдовы и старые девы Южной улицы. Аура приятного скандала, которая еще окружала мисс Миртл и ее дом со времен того невозможного человека, невзирая на сорок лет последующей тихой жизни, была как пароль. Одной из Балфоров было разрешено — ее даже поощряли — быть эксцентричной, т. к. это придавало сладкий привкус авантюры и вызова скромному маленькому обществу на Южной улице. Эти благовоспитанные леди закусывали удила и фыркали на каждого, кто сомневался в здравом смысле мисс Миртл, когда она решила дать приют в своем доме маленькой дочери француженки. Они баюкали Леду на своей аристократической груди, так что она росла в обществе женщин, среди поблекших цветов аристократии Мей-феа, считая старших дочерей графов и сводных сестер баронетов своими близкими знакомыми.

Все эти Величества и Светлости были, однако, рангом выше, и со стороны иностранного департамента очень любезно прояснить отдельные детали заранее, чтобы избежать опасности попасть впросак. Все должно пройти отлично, как и с Махарани, и с Леди из Сиама, и с семьей мандарина на прошлой неделе.

Когда все было закончено с ее платьем, она пошла отбирать материю, перенося рулон за рулоном кружева, бархат и шелк за прилавки в выставочном зале, где высокие панели с зеркалами отражали дорогие образцы фиолетовых отрезов и ковер цвета янтаря в огромной комнате.

Другие девушки в зале занимались тем же самым, готовясь к наплыву постоянных клиентов, многие из которых сделали заказы на более поздние и удобные часы дня. Как только она уложила последний рулон полосатой ткани поверх всей кучи, ливрейный лакей сопроводил в зал их Светлейшее Высочество из Японии.

Мадам Элиза-Айзаксон поспешила сделать раболепный реверанс перед четырьмя изящными восточными леди, которые остановились в дверях, как испуганные лани. Они все уставились на носки своих восточных туфель, прижимая руками юбки. Проборы в их блестящих черных волосах были прямыми и такими же белыми, как фарфоровые лица. Мадам Элиза на своем прекрасном французском языке пригласила дам войти и последовать за нею.

Она повернулась к ним спиной, но, сделав три шага, поняла, что ни одна из японских леди не собирается следовать за нею. Они стояли молча, уставившись в пол.

Мадам Элиза взглянула на ливрейного лакея, произнесла «леди Инойе?» и вопросительно подняла брови. Ливрейный лакей недоуменно пожал плечами. Мадам была вынуждена спросить громко, на чистом английском языке: «Леди Инойе, окажите мне честь. Ваше Сиятельство».