Жюльетта Бенцони - Звезда для Наполеона

– Никогда не знаешь, что будет! – прокомментировал он свои предусмотрительные действия.

Жоливаля разобрал смех.

– Ты рассчитываешь еще вернуться сюда? – спросил он, ласково похлопывая мальчика по плечу. – Во всяком случае, сынок, мы тебе очень обязаны, и я надеюсь, что когда-нибудь заплачу свой долг! Я обязан тебе больше, чем жизнью!

– Да ладно, – смущенно пробормотал мальчик, – стоит говорить…

– Ты думаешь? А я считаю, что да! – взволнованным тоном заключил Аркадиус.

С другой стороны оказалась короткая галерея, затем сточная канава. Отвратительное зловоние ударило в нос Марианне, которую Язон снова взял на руки со словами:

– Надо пройти немного по воде, бесполезно мокнуть обоим.

Он пошел по узкой закраине, идущей над черным потоком. Следуя указаниям, которые давал американец, Аркадиус, вооруженный факелом, зажженным от жаровни перед уходом из темницы, перешел вперед. Холод, довольно слабый в глубине подземелья, давал о себе знать по мере того, как они приближались к выходу, но Марианна его не ощущала. Крепко обняв Язона за шею, она не испытывала к нему больше ни недоверия, ни отвращения. То, что он сделал этой ночью, одним ударом уничтожило злобу и ненависть, которые она питала к нему. Наоборот, горячее чувство признательности положило конец ее страхам и тревоге. Если бы не угроза, нависшая над тем, кого она любила, она испытывала бы просто радость, почти детскую, находясь на этих, не знающих слабости руках.

Войдя по пояс в зловонную воду, Язон поднял ее как можно выше, чтобы не промочить. Теперь она могла видеть совсем рядом загорелое лицо моряка, его задорный профиль – раньше он казался хищным, – лукавинку в крепко сжатых губах. Время от времени он поглядывал на нее и ободряюще улыбался. Несмотря на окружающие тяжелые запахи, она различала легкий аромат табака, чистой кожи и одеколона, казавшийся молодой женщине прекрасным.

– Немного потерпите, – сказал он наконец, – мы у цели!

Действительно, выбравшись из широкой сточной канавы, он ступил на выщербленный тротуар. Ледяной ветер врывался сюда через черное отверстие, за которым поблескивала Сена. Язон опустил Марианну на землю и нагнулся, чтобы взять факел из замерзших рук Аркадиуса и помочь ему выбраться наверх. Юный Гракх уже был тут как тут. Еще несколько шагов – и они оказались на открытом месте. Жоливаль с наслаждением вдыхал чистый воздух.

– Какая прелесть – парижский воздух, – радостно сказал он. – Только теперь я понял, как мне его не хватало.

Промокший, замерзший, он клацал зубами, но, похоже, не замечал этого.

Но Марианна не собиралась предаваться радости по поводу вновь обретенной свободы. Время торопило. Рыцари тьмы намного опередили их, и если, к несчастью, Император покинет Мальмезон чуть раньше… Она не смогла даже в мыслях закончить эту фразу и схватила за руку Язона.

– Найдите мне карету! Быстро… как можно быстрей!

– Немного дальше, на набережной Билли, возле площади Конференции, стоит моя… Куда вы хотите ехать?

– Но я же говорила: в Мальмезон!

Он сделал протестующий жест.

– И не думайте! У Императора хорошая охрана, поверьте мне! Это не несколько фанатиков, которые бросят его в опасности. Я доставлю вас в безопасное и сухое место. А завтра увезу.

– Завтра, да, я уеду с вами, но сегодня вечером, умоляю вас, позвольте мне спасти его! Я знаю, я чувствую, что он в опасности.

Она ощутила, как под ее пальцами напряглась рука американца. Он распрямился всем телом, взгляд его ускользнул от молодой женщины и устремился вдаль, к муаровой глади Сены.

– Он… – подчеркнул Бофор с какой-то горечью. – Как вы говорите о нем! Я считал, что вы ненавидите его.

– Теперь уже нет… так же, как и вас! Вы вели себя как друг, как настоящий друг, и это изгладило из памяти все плохое. Завтра, повторяю, я уеду с вами, ибо мне нечего здесь больше делать и мне надоело попадать, как вы говорите, в невероятные ситуации. Возможно, в вашей стране я вновь обрету покой.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, – сказал он нежно. – Если это зависит только от меня, вы будете счастливы!

– Тогда, – с волнением начала она, – если вы действительно желаете мне счастья, сделайте то, о чем я вас прошу, Язон! Позвольте мне поехать в Мальмезон… Только скорей, умоляю вас, скорей! Мы теряем столько времени, когда дорога каждая минута.

Он вздрогнул, когда она впервые назвала его по имени, и женская интуиция подсказала Марианне, что он тронут этим. Она хотела возобновить просьбы, когда он неожиданно нагнулся к ней, взял за плечи и заглянул в глаза.

– Итак, завтра, – в голосе его слышалось неподдельное волнение, – вы уезжаете со мной? Вы обещаете?

– Да… обещаю!

– Тогда в путь! Я сам отвезу вас туда. Если понадобится, мы загоним лошадей, но прибудем вовремя. Следуйте за нами, господа! Мы поговорим по дороге. В карете есть во что переодеться.

Внезапная радость звучала в его голосе. Подхватив Марианну под руку, он увлек ее за собой по погруженной в темноту набережной. Аркадиус и юный Пьош без лишних слов последовали за ними. Они прошли мимо зданий мыловаренного завода, затем мраморных складов и, выйдя на площадь Конференции, увидели наконец стоявшую возле фонаря карету. Аркадиус обернулся к своему спутнику, бежавшему рядом. Тот окоченел от холода в мокрой одежде, но не потерял присущей ему жизнерадостности.

– Тебя действительно зовут Гракх-Ганнибал? – спросил он.

– Да, мсье, а что?

– Потому что меня зовут Аркадиус! – ответил тот без тени видимой логики. – Даешь ли себе отчет в том, что мы оба представляем одновременно Афины, Рим и Карфаген? Сын мой, мы осуществили союз, о котором не смели мечтать самые безрассудные историки. И если ты добавишь, что мы заручились поддержкой Америки, то признаешь, что никакая дипломатия в мире не сравнится с нашей!

– Да, мсье, – покорно повторил Гракх-Ганнибал, не пытаясь понять, о чем шла речь. – Но нам надо уже подбежать! Вон делают знаки.

– Это точно! – сказал Аркадиус, придя в хорошее расположение духа. – Обязательно необходимо для упрочения нашей славы спасти нового Цезаря. Да еще корсиканского Цезаря!

Проходя мимо Сен-Клу и его виноградников, мрачная, пустынная дорога на Мальмезон шла по безлюдной местности среди пустырей и старых каменоломен. Снега было мало, только кое-где на черной земле виднелись белые пятна. Не доезжая до моста, на скрещении дороги на Булонь и Королевской дороги, высадили Гракха-Ганнибала, который объявил о своем желании провести ночь у бабушки, прачки, живущей на улице Восстания.

– Приходи завтра ко мне в гостиницу, – крикнул ему Язон Бофор с высоты сиденья кучера, – нам есть о чем поговорить. Часов в… одиннадцать!

– Слушаюсь, мсье! Буду.

Весело попрощавшись с теми, кого он спас, мальчик спрыгнул на ходу. Но перед этим Марианна остановила его и расцеловала в обе щеки.

– Спасибо, Гракх! Отныне мы друзья навсегда!

Ночь скрыла густой румянец, заливший лицо честного малого. Но, когда карета стала удаляться, Марианна услышала громогласное пение:

– Невероятно! – прокомментировал Жоливаль. – Он поет Моцарта и, наверно, не подозревает об этом!

Литератор удобно умостился в глубине кареты рядом с Марианной. Но в то время как угнетаемая тоской молодая женщина безуспешно пыталась успокоить свои нервы, Аркадиус полностью наслаждался комфортом и сухой одеждой, которую он получил, как, впрочем, и юный Гракх, благодаря предусмотрительности Бофора. Марианне пришлось зарыться лицом в подушки, когда ее товарищи переодевались, что было не так просто ввиду того, что Бофор из-за этого не стал задерживать отъезд ни на минуту.

Пренебрегая удобствами, моряк взобрался на сиденье и расположился рядом с кучером, не обращая внимания на мокрые брюки. Он удовольствовался тем, что опорожнил сапоги и закутался в большой черный плащ, заявив, что на море он и не такое видывал…

Время от времени доносился его голос, приказывавший кучеру подгонять лошадей.

Тем не менее Марианне казалось, что они движутся очень медленно. Не находя себе места, она выглядывала в окошко. Мимо начали проплывать деревья. Очевидно, они въехали в лес, и по ухабистой дороге стало трудно удерживать прежнюю скорость. Повернувшись к своему спутнику, она спросила:

– Вы разобрали, где они собираются напасть на карету Императора?

Жоливаль кивнул, затем добавил:

– Они должны спрятаться в местности, именуемой Фон-Луве, недалеко от Рюэйльского замка.

– Рядом с Императрицей? Какая дерзость! Но Мальмезон – это не замок Рюэйль, дорогое дитя. Он является собственностью маршала Массены, герцога де Риволи, но маршал, получивший одновременно титул князя д'Эссилинга и замок Туар, уехал посетить свои новые земли. К тому же Массена верен опальной Императрице и не хочет принимать участие в матримониальных планах Императора. Он предпочел удалиться на некоторое время и пересидеть в своих владениях.

– Откуда вы знаете все это? Слушая вас, можно подумать, что вы близки ко Двору!

– И вы не можете в это поверить, глядя на мой роскошный костюм, не так ли? – спросил он с комичной гримасой. – Вы не представляете себе, дорогая Марианна, каких только сплетен не наслушаешься, посещая игорные дома! Запомните, я один из наиболее информированных людей в Париже.

– Тогда ответьте на такой вопрос: как нам попасть в Мальмезон, я имею в виду, чтобы нас там приняли?

– Не скрою, я сейчас именно об этом думал. В Мальмезон не входят, как в гостиницу… Очевидно, надо было раньше об этом подумать!

– Нам необходимо туда проникнуть, Аркадиус! Надо же предупредить Императора. Замок хорошо охраняется?

– Как императорский дворец! – проворчал Жоливаль, пожимая плечами. – Безопасность бывшей Императрицы обычно обеспечивает отряд гвардейских стрелков, расквартированный в Рюэйле, в бывшей казарме швейцарской гвардии. Боюсь, что нам трудно будет проникнуть к Жозефине, особенно в таком виде!