А мушка… оживает! Клэрри завороженно следила за событиями в бокале. Лед быстро таял, превращаясь в лужицу на дне, и мушиные лапки одна за другой освобождались — и трепыхались! В совершеннейшем восторге, Клэрри даже дышать перестала. Этого не может быть! Наверное, лапки шевелятся из-за движения воды, а кажется, будто сами… Нет! Вот уже и крылышки дернулись, поначалу едва заметно, потом все энергичнее. Мушка сбрасывала оковы и выбиралась из воды. Клэрри испугалась, что той не хватит сил довести начатое до конца и она утонет, теперь уже навсегда. Не спеши, не нужно торопиться, давай потихонечку, потихонечку, беззвучно убеждала ее Клэрри, зная, до чего это глупо: ведь мушка не слышит ее и, уж конечно, не понимает. Мушке приходится рассчитывать только на себя. Казалось, прошла целая вечность, но вот наконец она внезапно и стремительно взлетела, ловко миновала край бокала и, набирая высоту, полетела по комнате.

— Есть! — Клэрри выпрыгнула из кресла. Бокал оказался на полу.

Муха исчезла, зато все взгляды были прикованы к Клэрри.

— В чем дело? — Голос Алекса был ровен, но во взгляде читалась тревога.

— Я только что видела, как ожила замороженная мушка.

Клэрри обвела глазами круг лиц. Бледная Тильда беззвучно шевелит губами. Круэлла растянула губы в премерзкой улыбке. Вояка, должно быть, тоже улыбается — под усами просто не видно. Морщина поперек лба Кости выражает неодобрение. И лишь Пластилин искренне заинтересован.

— Как это? — спросил он. — Расскажи, что ты видела. Что-то странное?

— Клэрри если что и видит, то исключительно странное, — прозвучал голос Тильды. — Она у нас натура артистическая.

— Но я действительно видела! — Клэрри обращалась к Пластилину, и только к нему. — В кубике льда была мушка, а когда лед растаял, мушка ожила и улетела!


— Скажем, что опоздали, потому что Макс никак не хотел засыпать, — предложила Хайди Стилбурн, пристроив голову на плече мужа и ерзая на неудобном и жестком сиденье такси. — Нет лучшего предлога для опоздания, чем младенцы. По крайней мере, лишних вопросов никто не задает — кому охота слушать о детских капризах.

— М-м.

Хайди поправила бретельки платья и извернулась всем телом, чтобы видеть лицо мужа. Клайв смотрел в пространство, занятый своими мыслями.

— Во всяком случае, эта причина лучше истинной, правда ведь? — Она повысила голос. — Пожалуй, не стоит сообщать, что за пять минут до появления такси тебя еще и в помине не было. А где ты пропадал, Клайв?

Тот свободной рукой погладил густые локоны жены, наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Я же говорил, родная. Работал. Стоуны пригласили в последнюю минуту, а у меня было полно дел.

Хайди поправила прическу.

— Тильда позвонила еще утром, и ты это прекрасно знаешь — рядом стоял.

— Именно. Не очень-то она торопилась, так что мы для них гости второсортные. Если и понадобились, то наверняка для ровного счета. — Клайв демонстративно принялся возиться с запонками.

— Почему ты так настроен против этого ужина? — Хайди понизила голос, чувствуя, что таксист навострил уши. — Они ведь наши друзья, в конце концов.

— Дело не в этом. — Клайв, избегая взгляда жены, стряхнул воображаемые пылинки с лацканов. — Сегодня нами явно заменили какую-то другую пару, которая не смогла прийти. Мне это не по душе, только — и всего.

— Понятно. Гордыня заела. — Похоже, объяснение Хайди устроило. Она опустила ладонь на колено Клайва и легко сжала. — Не буду играть с Алексом, пока он не скажет, что я его лучший друг? Да ты у меня большой ребенок!

— Ага, а тебя заела обида, да? Ну и бесись сколько влезет. — Он убрал ее ладонь, забросил ногу на ногу и отвернулся. — Хайди, эта парочка нас использует. Ясно как божий день, а ты очевидного в упор не видишь. Или не хочешь видеть.

— Клайв, в чем дело?

Но такси уже тормозило, и Клайв увильнул от ответа, открывая бумажник. Хайди устремила взгляд на внушительный дом Стоунов, на освещенную входную дверь и окна гостиной, где не виднелись, а скорее угадывались очертания людей.


— Замороженная муха ожила… чудо Господне, да и только, — странно сдавленным голосом произнесла Круэлла все с той же премерзкой улыбкой на губах.

— Парк юрского периода в действии. — Алексу удалось выжать смешок. — Ладно. Кому-нибудь подлить?

— Все так и было. — Клэрри нагнулась за своим бокалом. — Я видела.

На пронзительную трель звонка, разорвавшую неловкую паузу, Алекс с Тильдой синхронно вскочили.

— Я открою! — выпалили они хором, но из кухни к входной двери уже прошелестели легкие шаги Полин.

— Господи, вот уж чудо из чудес, — пробормотала Тильда, распахивая дверь гостиной, чтобы поприветствовать последних гостей.


Клэрри выискивала муху, пробегая взглядом вдоль декоративного карниза, по камину, по всему потолку. Вытянув шею, она рассмотрела люстру, опустила глаза на пол. Не видно. Наверное, вылетела в дверь, прячется в вазе или задремала в бархатных складках портьеры. А может, из ледяного плена попала прямиком в синеватые языки пламени? Какой это, должно быть, ужас выжить во льду только для того, чтобы через миг после спасения обратиться в крупицу пепла. Впрочем, искать муху нет смысла. Даже если обнаружить и показать остальным, они все равно не поверят. Подумаешь, живая муха в комнате. Разве что Тильда побежит за спреем от насекомых. Главное — Клэрри знает, что это случилось; чудесное избавление мухи навечно отпечаталось во внутреннем мире Клэрри, том мире, который им никогда не постигнуть. Еще разок подняв глаза к потолку, Клэрри переключила внимание на нового, глянцевого гостя, появившегося в комнате.

Глянец был обладателем шикарной, сверкающей серебром шевелюры. (Откуда такая седина, он ведь далеко не стар? Должно быть, от предков достался испорченный ген, которым Глянец гордится и который не желает скрывать, поскольку этот изъян придает ему значительность.) Бледно-голубой костюм гостя отливал легким блеском, галстук в крапинку чуть заметно переливался. В общем и целом Глянец производил впечатление ведущего телешоу, из тех, что бросают реплики через губу, лишь изредка позволяя зрителям полюбоваться безукоризненным сиянием зубов. Даже его голос с налетом ирландского акцента, казалось, самую капельку лоснился.

Его сопровождала женщина-сетка. Таких обычно называют «пышными» или, если тактично, «соблазнительными». Нет, она не была толстой ни по каким меркам, но соблазна хватало: пухлые губы, густые, тяжелые, картинно спадающие на спину локоны. Впечатление сетки возникало не от внешности, а от ее эксцентричного наряда — подобия рыбачьего невода, наброшенного поверх шелковой комбинации. Невод спускался до самого пола, и Клэрри подмывало, склонив голову набок, вообразить гостью гамаком, натянутым между двумя деревьями, чтобы кто-нибудь мог отдохнуть в саду после обеда.

— Надеюсь, мы не безобразно опоздали, — сказал Глянец-Клайв через губу. — Не дай бог нести ответственность за подгоревший ужин. Я-то был готов к выходу час назад, но… Алекс, Роджер! Кому, как не вам, знать, сколько им требуется на «самый последний штрих» боевой раскраски!

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, Клайв. — Сетку-Хайди супружеский выпад в восторг не привел, но она нашла в себе силы для добродушного тычка. — Он сегодня настроен критически, уж не знаю почему, — сообщила она Тильде и Круэлле. — Если серьезно, нас задержал Макс. Раскапризничался, никак не мог угомониться, а я не люблю оставлять его с нянькой, пока он не заснет.

— Прекрасно тебя понимаю, Хайди. Я поступала точно так же, когда мои были маленькими, — согласилась Круэлла.

Клэрри грызла тревога. Глянец-Клайв и Сетка-Хайди оказались давними друзьями Вояки и Круэллы. Пластилин с Костью на своем диване, словно на необитаемом острове, были исключены из разговора, и Клэрри уловила раздражение Алекса и Тильды — страх, что вроде бы сложившееся равновесие вот-вот нарушится. Ради родственников Клэрри от души надеялась, что все гости в курсе, чего от них ждут, и будут вести себя соответственно.

— За ужин не волнуйся. — Судя по авторитетному тону, Тильда решила во что бы то ни стало сохранить контроль над ситуацией. — Не так уж вы и опоздали. Моя сегодняшняя помощница по кухне заверила, что все в полном порядке. А сейчас позвольте мне…

— Помощница? Имеешь в виду ту хмурую пигалицу, которая открыла нам дверь? — перебил ее Глянец. — Сомневаюсь я, что она хоть в чем-то смыслит.

— Напрасно сомневаешься. Полин — девочка сообразительная и квалифицированная. Разве что чуточку резковата. — Сам Алекс был более чем чуточку резковат, шея у него побагровела. — А сейчас позвольте мне представить вас Тэкстонам. Клайв и Хайди Стилбурн — Брайан и Кристина Тэкстон. Ах да, и моя невестка Клэрри.

Рукопожатия, улыбки, приветствия — все как положено. Алекс вновь занялся напитками. Гроза, похоже, отступила — по крайней мере, на время. Джентльмены общались у барной стойки, за исключением Пластилина, который прочно занял место подле супруги, вполуха внимая дамскому щебету. Тильда застыла в дверном проеме, раздираемая между желанием убедиться, что на кухне действительно все в порядке, и необходимостью приглядывать за гостями.

Клэрри сочла себя вправе отдаться собственным мыслям, позволив остальным самостоятельно продираться сквозь джунгли вымученных бесед. Устремив взгляд на дыры в платье-неводе, она чувствовала на губах соленый привкус, вдыхала морской воздух и слышала крики чаек.

Со швартовочной тумбы, где она устроилась, видны были корзины для ловли омаров, рыбаки в потрепанных бурями лодчонках, шныряющих по заливу. Клэрри всего восемь лет, у нее с собой тетрадь и ручка — она пишет рассказ о море и моряках. Рассказ не о рыбаках с угрюмыми, похмельными лицами, а о флибустьерах и сокровищах, рассказ о маленьком юнге, который покачивается в гамаке, мечтая о том, как станет капитаном пиратского фрегата и найдет сундук золота. Позже учительница попросит Клэрри прочитать рассказ вслух, Клэрри выйдет к доске и, чувствуя презрительные взгляды тридцати пар глаз, прочтет рассказ от начала до конца неровной скороговоркой, автоматной очередью выстреливая фразы. Это был ее специальный «читательный» тон, тщательно отработанный дома, чтобы голос звучал точно как у других детей. Она умела читать вслух выразительно, но знала, что слишком выделяться из класса — нельзя.