– А вы мне звонили? – немного забылась Глаша, но тут же снова вспомнила про свой только что созданный образ. – С чего вы взяли, что я что-то там нарушаю? Это вы мне не даете нормально выздоравливать. Я старательно сплю тут, потею, таблетки глотаю горстями, а вы…

– Так я и звоню… чтобы спросить, как ваше здоровье? – изменился тон начальницы. – И еще – вы завтра собираетесь на работу? У нас получка! И… вы обещали… ну, чтобы люди пришли… а то у нас грозятся площади отобрать, вроде будто бы мы только место занимаем!

– Я все помню. Завтра приду, а люди… я их обеспечу.

Настроение у заведующей резко улучшилось, и она даже посоветовала сотруднице выпить водки с перцем, нагло соврав, что это их семейный рецепт от простуды.

Глаша переоделась, осторожно развесила покупки и подпрыгнула, завизжав изо всех сил: если никто не видит, то немножко новый имидж можно и… подпортить. Потому что холодная рыжая стерва Глаша на людях ни за что не должна проявлять эдакий щенячий восторг, да еще из-за какого-то там тряпья. Подумаешь! Завтра у нее получка, так что она себе еще и косметику купит. И сапоги. На шпильке. Только… как же на них ходить? А обыкновенно, надо тренироваться, репетировать! Пока на босоножках, где-то они у нее завалялись. Глаша их покупала, когда еще с мамой жила. Как хорошо, что мода все время по кругу вертится, вот и босоножки пригодились!

Она честно корячилась на высоких каблуках половину вечера, пока не поняла, что у нее получается. Правда, ноги устают. Но уже не разъезжаются. После перенесенных мук Глаша с чистой совестью грохнулась на диван.

Смотреть телевизор не хотелось. Она только представила, как ей опять начнут предлагать чьи-то страдания, как тут же ухватилась за телефон.

– Алло! Вера? Вер, привет, это Глафира. Ну что значит – какая?! Одноклассница твоя… Сразу узнала? Как твои дела? Ты все там же работаешь? А я хотела тебя позвать со своей ребятней к нам в библиотеку. Что будет? Игры, литературная викторина, призы… чтение по ролям, м-м-м… сок будут предлагать… Удивляешься? Ну так растем!. Значит, до пятницы, да? Жду, в половине четвертого… Да никаких денег не надо! Это ж библиотека! Ну, до встречи!

Глаша откинулась на диван. Как здорово: и обстановка новая, и сама она чудесным образом преобразилась. А еще говорят, что так нельзя! Можно! Если тебе давным-давно обрыдло твое серое существование, если у тебя лет сто не светились глаза, если ты так долго душила в себе женщину, что она почти задохнулась… Правда, был любимый мужчина, вокруг которого все крутилось, но… оказалось, что и своя жизнь может стать интересной! Тем более что он-то ее в свою и не пускал вовсе! Да, она была счастлива, но теперь ее ждет свое, новое счастье. И, может, когда-нибудь встретит ее Рудольф, и дрогнет его сердце. Тогда он подойдет к ней и скажет: «Глаша, а я, оказывается, любил только тебя!» И… стоп! Новая Глаша не должна больше так думать и пускать нюни! Да, ей тоже не все дается легко, и забыть того, кого еще вчера она считала… Стоп! Говорят же тебе! Надо думать о своей новой жизни! И у Глаши это почти получается: думать о новой жизни и не думать о нем… о старой любви… Сто-о-оп!!!

Так, сегодня вторник, значит, до прихода первоклашек осталось два дня. Неплохо было бы подготовиться. Она подскочила и полезла в письменный стол, где у нее еще неизвестно с каких времен хранились краски, альбомы и фломастеры.

Когда на следующий день Глаша уверенной походкой устремилась к себе за стойку, к ней тут же кинулась Зинаида Васильевна.

– Девушка, вы что-то хотели? Сейчас придет… Боже мой, погодите-ка… – Пожилая женщина затрясла подбородком, заморгала глазками и прикрыла рот ладошкой. – Гла-а-а-ша… так ты не простыла, да? У тебя… ты чем болела, Глаша?

– Зинаида Васильевна! Я вполне здорова! Что там у нас с посетителями? – бодро начала день Глафира. – А чего это у нас кофе не водится?

– Нет, у нас… водится… кофе…

– Вот хорошо бы, чтоб и у нас водился, а? – хитро улыбнулась Глаша. – Поделитесь, пожалуйста, чашечкой, а то мне вам столько всего надо рассказать! У нас грядут большие перемены!

– Я за… заметила, – растерянно кивнула начальница. – А кофе… да-да, я, конечно же, поделюсь! Да и пусть он у нас стоит… у вас, на кухне, а то там такая дрянь! Вашим очень хорошо паутинного клеща травить на цветах.

– М-да? А мы столько времени сами травились…

День на удивление пролетел быстро. Конечно, даже на новую Глашу народ не кинулся толпами. И в библиотеке было все так же пусто, и все же сегодня глаза у Глаши горели. А уж про Зинаиду Васильевну и говорить не стоило – пятница с наплывом детей ее буквально окрылила.

Когда Глаша направлялась домой, ей навстречу попалась чета дворников.

– Глашенька! – всплеснула руками Манька. – А я все гляжу-гляжу, думала, к вам какая-то новенькая устроилась… Ромочка, отойди от Глафиры, не загораживай ей свет от фонаря! А это, значит, ты… и откуда-то так оделась… Ромочка! Я ж тебе говорила, что эти нищие зарабатывают – дай боже! Завтра же усядешься… Глашенька, ты где сидела? Возле нового супермаркета? Рома! Возле нового маркета сядешь! Там, видишь, как хорошо подают!

– Да нет же, это мне мама выслала деньги, – улыбнулась Глаша.

– Ага… – с недоверием покачала головой Манька. – Конечно… а как же, мама…

Глаша вспомнила, что сейчас она вовсе не так должна отвечать, лукаво хмыкнула, подмигнула и дернула плечиком.

– Ну, в общем, Мань, ты меня понимаешь, – мурлыкнула она и заторопилась к обувному магазину. Сегодня Зинаида выдала получку, и нужно было срочно купить себе сапоги!

– Ну да… – окончательно запуталась Манька. – Понимаю… А чего понимать-то? Рома! Собирайся сейчас же, чего драгоценное время упускать, глядишь, ишо успеешь заработать тыщенку-другую!

В пятницу все прошло на «ура». Бывшая Глашина одноклассница Вера Козырева работала учительницей младших классов и привела в библиотеку тридцать маленьких человечков. А уж Глаша для них расстаралась вовсю. Она и викторину устроила с элементами сказок. И сок разливала по одноразовым стаканчикам (кстати, и сок, и стаканчики были куплены ею на свои кровные). И даже надевала на голову бумажную шапочку Луковички, когда демонстрировала книжку Джанни Родари «Приключения Чиполлино». А потом стала читать отрывки из детских книжек и… останавливаться в самых интересных местах.

– А дальше?! Прочитайте дальше! – хором вопила детвора, но Глафира только хитро качала головой.

– А вот дальше вы прочитаете сами! Ну, кто хочет записаться в нашу библиотеку?

Стоит ли говорить, что записаться захотел весь класс?

– Слушай, а когда сюда еще ребятню можно привести? – торопливо спрашивала Вера, когда ее первоклашки с книжками уже вываливались из библиотеки. – Я б к тебе каждую неделю так ходила! Это ж какая польза!

– А у нас здесь каждую неделю такие вечера, – не моргнув глазом соврала Глаша. – В следующую пятницу опять будет. Я тебе позвоню.

Довольные друг другом, они разошлись, а ошалевшая Зинаида Васильевна уселась на диванчик, лично заварила кофе и даже выудила откуда-то коробочку конфет.

– Угощайтесь, Глашенька, – буквально светилась она от счастья. – Вы только скажите, отчего же вы раньше столько лет сидели в этом своем… коконе! У вас прирожденный талант библиотекаря!

– Чего сидела? Время мое, значит, еще тогда не пришло, вот и сидела…

– А, как у Ильи Муромца, да? Тот тоже… сидел тридцать три года, а ты сорок, все рекорды побила…

– Он не сидел, он лежал, а это две большие разницы, Зинаида Васильевна. А вы вот чего в кокон залезли? Сколько нам еще можно работать в неотремонтированном помещении? На полки же смотреть страшно! На окна тоже, у всех уже нормальные, пластиковые, а у нас – рамы эти безобразные! Где спонсоры, я вас спрашиваю?

– Так, Глашенька, черт его знает, куда они все подевались, – развела морщинистыми руками Зинаида Васильевна. – Не клюют на меня, видно, спонсоры-то.

Глаша отчего-то не могла отвести взгляда от ее рук с толстыми венами, с некрасивыми пальцами, ногти на которых все же были аккуратно накрашены неброским лаком.

– Клюют, Зинаида Васильна, только… они прячутся. Робкий сейчас спонсор пошел, прямо силком его приходится на белый свет вытягивать!

И жизнь Глафиры понеслась совсем другими темпами. Она вдруг увидела, что и ее работа очень даже может быть интересной. Да не может, а она и есть интересная! Это ж сколько можно всего сделать, если с душой-то! Теперь в пятницу к ней приходили дети из разных школ, а по субботним вечерам Глаша устраивала чаепития для ветеранов. Она сама придумала такие посиделки, и они прижились. И что удивительно – на эти чаи-печенья уходило совсем немного денег, тем более что читательницы-старушки очень скоро и сами стали приносить свою выпечку. Понятно, что у Глаши почти не оставалось свободного времени для всяких там лишних дум, и все же, приходя домой, она иногда чувствовала себя тоскливо. Ей не надо было больше нестись по магазинам, думать, чем бы порадовать своего Рудика, не было вечерних разговоров про театр и… Никто ее больше не ждал с работы. Даже про свои успехи теперь рассказать было некому. Чтобы не давать печальным мыслям воли, Глаша решила не только читать детишкам книги по пятницам, а попробовать писать свои пьесы. Детские! И ставить с детьми небольшие спектакли! Иными словами, она загорелась идеей организовать… да нет же, не театр, конечно, а всего лишь кружок.

Днем Глаша работала в библиотеке, а вечерами сидела и строчила сценарии для будущих спектаклей. И все же… думы о Рудольфе прокрадывались даже сквозь любимое занятие. С того дня, как он ушел, прошло уже около месяца. Его вещи Глаша давно собрала и отнесла в ДК, боясь, что он придет за ними, и весь ее прославленный имидж полетит в тартарары. И он не приходил. И не звонил. Только Галка звонила иногда и напоминала, чтобы Глафира готовилась к новой должности, Димка вот-вот откроется. Но теперь Глаша и сама не знала, так ли уж ей надо перебираться на новое место. Конечно, у братца она бы существенно выигрывала с деньгами, да и знакомства могли бы случиться интересные. Но не все же построено на деньгах, вон она как тут все расшевелила, в своей библиотеке. А знакомства… ну, что ж, в конце концов, они и здесь могут произойти, к ним сейчас столько народу ходит, а уж Глаша-то здесь королева!