Он уже третий раз за неделю сидел во время ее обеденного перерыва за задним столиком. Сью каждый раз занимала такое место, чтобы можно было понаблюдать за ним. У него был беспокойный взгляд, он непрестанно листал свою записную книжку, говорил по мобильному телефону, произнося короткие, быстро следующие друг за другом фразы. При этом он изредка перехватывал ее взгляд, открыто улыбался, ничуть не смущаясь тем, что их разделяют десять столиков, будто вел по телефону разговор, к которому Сью тоже была причастна.

Она уже хотела вернуться на кухню, но тут он взял ее за рукав рубашки и сказал:

– Вы слишком хорошо выглядите, чтобы работать здесь, в темной кухне, где вас никто не видит.

В небольшой машине с шумным мотором Фил рассказал ей, что он фотограф, что как раз работает над каталогом и ищет подходящие модели и она, пожалуй, могла бы подойти.

В городе он повел ее в ресторан, там они ели сырую рыбу, Сью запивала ее виски с молоком, что он счел ненормальным, но весьма занятным.

После ресторана он отвез ее домой и, когда она выходила из машины, протянул ей свою визитную карточку.


Визитка лежала на столе, она вторглась в их дом, как захватчик. Сью ходила вокруг стола, уставившись на нее. Придя домой, Сью не могла говорить ни о чем другом, имя Фил повторялось бесконечное число раз. Оно захватило всю квартиру, Элиза больше не могла его слышать, ее раздражало, что Сью была в таком возбуждении и постоянно смотрела на визитку.

– Позвонить ему?

– Позвони, – сказала Элиза; она считала бессмысленным советовать что-нибудь другое, несмотря на то что не хотела, чтобы Сью позвонила.

– Честно говоря, у него вид проходимца.

– Позвони ему, наконец, и не нервируй меня всем этим.

– Не могу, просто выкину эту визитку и забуду обо всем, к черту.

– Не забудешь.

– А вдруг он убийца, который прикидывается фотографом?

Элиза рассмеялась:

– Вот позвони и выясни это.

– Не издевайся, – сказала Сью обиженно.

– Ты же сама притащила сюда эту визитку, не я.

– Мы были с ним в ресторане. Просто позвоню ему и поблагодарю за приглашение.

– Это ни к чему. Ему нужно другое.

– Ему нужны фотографии.

– Наверное, догадываешься, какие?

– Нет.

– Тогда позвони.

Сью подошла к телефону и набрала номер.

Элиза принялась без толку переставлять с места на место посуду. Она слышала высокий голос Сью, доносившийся из спальни. Элиза открыла воду, подставила под струю стакан и стала смотреть, как через край стакана переливается вода.

Она услышала, как Сью повесила трубку и вернулась в кухню. Сью молчала.

– Ну что? – спросила Элиза таким равнодушным тоном, на какой только была способна.

– В следующий понедельник встреча. Пробные съемки, – спокойно ответила Сью.

– Встреча с убийцей, который прикидывается фотографом?

– Перестань. Я сказала, что приду вместе с тобой.


Сью сунула визитку в карман, и они больше не говорили на эту тему.

Чем ближе был назначенный день, тем больше они отдалялись друг от друга.

Элиза предложила поехать ночью к морю и понырять, но Сью сказала, что не хочет:

– Снова придется вытаскивать тебя наверх, когда ты захочешь умереть там, на дне.

По утрам Сью поднималась, ругалась на повара и нехотя ехала на работу в аэропорт.

По воскресеньям они садились на мотоцикл Георга, который в шутку называли своим «скромным наследством», и мчались к бассейну. Там они искали место, где было как можно меньше людей. Довольно часто их настойчиво просили, чтобы свои странные игры они устраивали где-нибудь в другом месте. Элиза садилась с секундомером в руке на край бассейна и ждала, когда Сью прыгнет в воду. Ее длинные волосы расплывались по воде в разные стороны, напоминая зонтик.

Под водой Сью открывала глаза и принималась размахивать руками и ногами, словно утопающая. Из широко открытого рта выходили бесчисленные пузырьки воздуха.

Потом она наклоняла голову так, что Элизе было уже не разглядеть ее лицо. Расставив руки в стороны, Сью медленно поднималась. Теперь из воды торчала только макушка, как небольшой островок. Тело и волосы колыхались из стороны в сторону.

Элиза вздрогнула, когда Сью резко откинула голову.

– Офелия – ничто по сравнению с тобой, – сказала Элиза и посмотрела на секундомер. – Тридцать три секунды.

С посиневшими, дрожащими губами Сью вышла из воды, легла у бассейна на кирпичный пол и закрыла глаза. Только сейчас она почувствовала, как бьется ее сердце, и услышала легкий присвист где-то в области барабанной перепонки. Она с испугом открыла глаза, когда стайка детей с громкими криками кинулась в бассейн. Сью наблюдала за тем, как мальчишки вдавливали в воду головы девочек, колотивших по воде руками и ногами. Когда им это надоедало, они выходили из бассейна и все вместе ложились на теплый кирпичный пол. Вскоре они убегали, и на том месте, где они только что лежали, оставались темные мокрые пятна. Сью смотрела на то, как медленно высыхали эти отпечатки детских тел; как солнце высушивало очертания этих мокрых пятен, делая их все незаметнее, пока вообще ничего не оставалось.


Сью хихикала на едва уловимой звуковой частоте, под коленку ей заполз муравей. Она лежала в траве на лесной поляне. На ней была клетчатая юбка в складку – стиль «колледж», футболка, которая задралась и открыла живот, белые спущенные гольфы, правая нога лежала так, будто была вывихнута. Черные лакированные туфли валялись в стороне, брошенные в траву. Яркий свет ламп горел на ее бледном накрашенном лице.

Элиза сидела на пеньке у опушки леса, оттуда она могла наблюдать за всем происходящим. Фил ходил вокруг Сью. фотографировал ее со всех сторон, а его ассистент, молодой человек в кедах, переставлял лампы, периодически поправляя волосы Сью и пудря ей лицо, чтобы не блестела кожа.

– Всё в порядке? – спросил Фил. – Скоро закончим.

– Всё хорошо, просто муравей щекочет.

– Ты же жертва изнасилования, дорогая, никакой муравей тебе уже не страшен.

Все засмеялись, включая Сью, лежавшую на земле. Элиза посмотрела поверх них на двух сарычей, летевших в сторону леса.

– Теперь тихо, не двигайся, ты выглядишь супер, – сказал Фил и дощелкал пленку.

Потом Элиза помогла отнести лампы к машине, а Сью снимала косметику, смотрясь в небольшое зеркальце.

Элиза и Сью сидели на заднем сиденье машины, отодвинувшись друг от друга. Они смотрели в окно, каждая на своей стороне.

– Видно, у девушек не очень много радости в жизни, – обратился Фил к ассистенту. Тот кивнул ему с отсутствующим видом, продолжая разговаривать по телефону.

– Для фирмы молодежной одежды, – говорил он в трубку. – Кампания «Мода на красивую смерть» или что-нибудь в этом духе. Нам нужна утопленница, повешенная и наркоманка. Нет, этого я не знаю, сам спроси у Розенберг. – Потом он продиктовал номер телефона и закончил разговор.

– Кто эта Розенберг? – спросила Элиза, смотря на проплывавший за окном ландшафт.

– Мария Розенберг – это женщина, владеющая целой империей моды, на нее мы все здесь работаем.


Они втроем сидели за круглым столиком в летнем кафе. Ассистент только что попрощался, официант убирал со стола тарелки. Элиза разламывала соломинкой последний кусочек мороженого в стаканчике, как вдруг заметила, что оказалась лишней. Фил держал руку Сью в своей и рассказывал, что на следующей неделе летит на юг, в разгромленные города, и будет там фотографировать для рекламной кампании одежду в стиле «милитари».

– Это не опасно? – спросила Сью.

– Конечно нет. Думаешь, если бы это было опасно, я бы туда поехал? Там уже и так все разрушено. Война теперь на востоке, – сказал он и допил бокал до конца.

– Она всегда молчит? – спросил Фил, обращаясь к Сью, будто Элиза была не в состоянии ответить сама.

– Элиза моя сестринская подруга-сестра-дочка. Оставь ее в покое.

Элиза молчала и возилась с мороженым.

Вечер не принес прохлады. Жара клещами вцепилась в Элизу. Она постоянно проводила рукой по руке или по лицу, как будто хотела стереть с себя жару. Хотя было уже довольно поздно, мимо них проходили потоки людей, как будто никто не спал. Когда казалось, что рев самолетов, расколет небо на кусочки, люди останавливались и смотрели вверх, но так ничего и не видели. Еще долгие минуты воздух вибрировал, как после внезапного налета.

Вдали на черном фоне ночи выделялась белизна колонн бизнес-центров. Где-то там было и ателье Марии Розенберг, ее небольшое освещенное окно. Элиза раскусила мороженое и спустя пару секунд, уже проглотив его, ненадолго ощутила тянущую зубную боль.


Сью и Элиза не разговаривали с тех пор, как на рассвете вышли из машины Фила и вернулись домой. Обеим было не заснуть. Элиза сидела за столом и пыталась написать письмо Георгу. Всякий раз, написав несколько строк, она его комкала. Везде на деревянном полу лежала смятая бумага. Сью ходила с сигаретой по квартире туда-сюда, наступая на нее.

– Всё, хватит.

Элиза снова скомкала лист бумаги и отбросила его в сторону.

– Хватит распускать нервы.

Элиза отвернулась от Сью и плотно сжала губы.

– Я же не виновата, что он работает именно у Марии Розенберг. Все где-нибудь работают, – сказала Сью и, извиняясь, пожала плечами.

Элиза снова повернулась к столу и написала: «Дорогой Георг», затем вырвала страницу из тетради и бросила на пол.

Сью стала снимать со стены фотографии покойного друга.

Около полудня Элиза спросила:

– Ты уезжаешь?

– Да, уезжаю. Элиза отложила ручку.

– Эт-то от-от-отвратительно. Эт-то мерзко.

– Всю жизнь резать овощи, когда у тебя перед носом люди разъезжают по миру, тоже мерзко. Иди поработай, тогда узнаешь. И хватит заикаться, меня это бесит, – сказала Сью, пошла в спальню, повалилась в одежде на кровать и закрыла глаза, пытаясь заснуть.