Дачный домик у четы Пономаревых трехэтажный, метров на пятьсот, я так думаю. Нам с бабушкой стандартно выделены три комнаты на первом этаже – бабушке трудно спускаться по лестнице. Нам столько не нужно, но Ксюша непреклонна – мы же приехали отдыхать, поэтому и должны отдыхать на все сто процентов! И она лично следит за качеством и количеством нашего отдыха.

И вот живой пример:

– Катя, ты где? Иди ужинать! – ее громовой голос раздается по всему участку.

Это значит, что из города приехал Виталий, или, по-семейному, Виталик. Хороший мужик, и Ксюшу искренне любит. Это несмотря на то, что он большой начальник и теоретически вполне может завести любовницу. А что? Сейчас это если не норма, то что-то около того.

Но я не раз ловила его взгляд, направленный на жену. Ласковый такой, влюбленный. Да, вот оно, женское счастье!

Задерживаться негоже, без меня за стол не сядут, поэтому я срываюсь с места и бегу. Дом на горе, я под горой. Хорошо, что не очень высоко, добегаю быстро. Мою руки и здравствуй, семейный ужин!

– У реки сидела? – Ксении всегда все нужно знать.

– Да. Красиво очень.

– Так ведь и у вас река очень красивая и Волге не уступает.

– Это так. Просто времени нет на нее любоваться. Да и на набережной так не посидишь, народу полно. А тут тихо, никто не ходит.

– Да, у нас хорошо. И что вам мешает к нам переехать? – Ксюша в самом деле не может этого понять.

– Ксюша, в моем возрасте срываться с места уже не стоит, – бабушка печально смотрит на нее. Вообще она как-то уж слишком сдала за последнее время. – Буду доживать на одном месте. Боюсь, мне вообще не стоило приезжать, что-то я в такую жару не очень хорошо себя чувствую.

Мы с Ксюшей испугались одновременно и воскликнули тоже вместе:

– Может, врача вызвать?

Бабушка насмешливо посмотрела на нас.

– От возраста лекарства еще не изобрели. Врач мне не поможет.

Мы удрученно притихли. Выручили дети. Ничего не поняв, они принялись баловаться, поспорив из-за горбушки хлеба. Помню, в детстве мне тоже очень нравились тоненькие хрустящие горбушки, оставляющие после себя на языке множество маленьких твердых крошек. Впрочем, я и сейчас их люблю.

Отец негромко произнес:

– Дмитрий, Анна! – призывая детей к порядку.

Тут же воцарилась пристойная тишина, и мы продолжили ужин. Поели быстро, на ночь никто переедать не собирался. Помощница по хозяйству, Тамира, крепкая пятидесятилетняя женщина, приехавшая десять лет назад из Узбекистана и осевшая в семье Пономаревых, сноровисто убрала со стола. Она была полукровкой: мать у нее русская, отец узбек, поэтому решила, что в России ей жить будет легче, чем на родине.

Наверное, так оно и было, потому что вслед за ней перебрались и ее дети, трое, и так же обосновались в Волгограде. Время от времени они навещали мать, даже предлагали переехать к ним, но ей гораздо больше нравилось жить с Ксюшей. Она говорила, что здесь чувствует себя настоящим человеком. Ксюша рада, все-таки одной с детьми тяжело. А Тамира вырастила Аню с рождения, а Димку с двух лет. Вообще она давно стала членом семьи.

Мы перешли в гостиную и принялись играть в лото, и проиграли с шутками и прибаутками до десяти часов.

Потом дети отправились спать, Ксюша с мужем пошли к Волге, Виталик очень любил поплавать в прохладе, когда жары уже нет, а вода теплая. Бабушка, тяжело поднявшись, тоже отправилась отдохнуть, а я вышла в сад.

Под вишнями стояла удобная скамейка, и я устроилась там, задрав голову и уставившись в небо. Черное-черное небо с нереально яркими звездами. А говорят, на экваторе звезды еще ярче. Интересно, правда или нет?

Подняла глаза к небу и звезды почему-то сложились в контур лица Макса. Вот нос, брови, глаза.

Я зажмурилась, надеясь, что фантом исчезнет. Открыла глаза, и снова передо мной Макс. Интересно, когда это закончится? Сколько лет должно пройти, чтобы я смогла его забыть? Год, два, десять? И переориентироваться на других? На того же Олега Геннадьевича, к примеру? Перед отпуском я его так и не встретила. Вернее, встретила, но мельком, в коридоре. Я шла с Лизой, и он так на меня посмотрел, как, наверное, голодные волки на овец смотрят.

Мне потом Лизонька тоже самое сказала. Но мне было все равно. Мы с бабушкой на следующий день уезжали. Поэтому, когда он позвонил и предложил встретиться, я с тайным облегчением сказала, что не смогу. Он был недоволен и не скрывал этого. Но понимал, что ничего разрешать или запрещать мне не может. В общем, сказал, что будет ждать с нетерпением.

Меня изрядно покоробило, потому что в его голосе это самое нетерпение звучало уж очень явственно, и я поняла, что следующая встреча станет судьбоносной. А я, несмотря на все данные себе обещания, не была готова к переменам в своей жизни. Да еще таким.

Но нужно. Хотя бы для того, чтобы успокоить бабушку. Она мне несколько раз уже говорила, что мечтает видеть меня счастливой. А вот с этим-то и возникали серьезные проблемы. Обеспеченной, благополучной, это да. А вот счастливой с Олегом Геннадьевичем? В этом у меня были серьезные сомнения.

Вечер плавно переходил в ночь, а мне не хотелось идти в дом. Там было хорошо, кондиционеры и все такое прочее, но звезды так чудно сияли, складываясь в лицо Макса, что оторваться от них не было никакой возможности. И спать я пошла только под утро.

Утром после завтрака мы отправились купаться. Провели на берегу три часа, к полудню стало слишком жарко, вернулись домой. Я ушла в свою комнату, намереваясь передохнуть от жары. Едва вошла в комнату, заметила мерцающий дисплей сотика. Кто-то звонил. Посмотрела и нахмурилась. Три неотвеченных вызова от Олега Геннадьевича!

И что ему от меня нужно? Соскучился? Поболтать решил? Так мы с ним позавчера разговаривали. Поколебавшись, набрала его номер, хоть и не хотелось. Но было стыдно молчать, будто я в чем-то была виновата.

Олег Геннадьевич ответил сразу.

– Подождите минутку! – это прозвучало у него строго, и я растерялась. Но через мгновенье я услышала уже другой голос, мягкий, ласкающий: – Здравствуй, Катюша! Я звонил тебе сегодня несколько раз.

Я догадалась, что в его кабинете были люди.

– Я могу попозже перезвонить, если вы… ты занят…

Он хмыкнул. А что делать, никак не могу привыкнуть называть начальника на «ты».

– Ничего, подождут. – Ясно, он ушел в личную комнату и разговаривает со мной оттуда. – Я хотел тебе сказать, что завтра буду на совещании в Волгограде и очень хочу тебя увидеть. Я соскучился по тебе. Очень. Сможешь приехать?

Кровь сразу бросилась в лицо. Эээ… а я-то думала, что пара недель спокойной жизни у меня еще есть. Но что делать? Человек, как известно, предполагает, а судьба располагает. Значит, судьба у меня такая, нужно смириться.

Можно было, конечно, сказать, что дача слишком далеко от города и приехать сложно, но врать не хотелось.

– Смогу. А где мы встретимся?

Он на мгновенье задумался.

– Возле центрального входа в Бизнес-центр в шесть часов. Тебя устроит?

– Да, конечно.

– Побродим по городу, потом перекусим. Думаю, будет поздно, когда мы закончим. Тебе есть где переночевать в городе?

В его внешне спокойном голосе слышалась надежда. Он полагает, я с ним в гостиницу пойду? Напрасно. Поскорее ответила:

– Да, квартира тети неподалеку.

И опять он все понял:

– Хорошо, – в его голосе прозвучала одновременно и разочарование и насмешка. – Тогда до завтра.

Я не успела ответить, как он отключился. Торопился или обиделся? Обижать людей я не любила, тем более человека, который за мной так бережно ухаживал. Настроение испортилось. И чудный ясный день уже не казался ни чудным, ни ясным.

Сказала о свидании бабушке. Она сразу оживилась, даже щеки порозовели. С надеждой посмотрела на меня и спросила:

– Что ты планируешь ему ответить?

Я сразу поняла, на какой вопрос я должна отвечать. Но прикинулась, что не дошло до меня:

– О чем ты, бабушка?

– Не прикидывайся глупенькой, Катя. Это не твой стиль. – Но все-таки уточнила: – Если он сделает тебе предложение, что будешь отвечать?

Мне очень хотелось сказать «какое предложение»? Но глупость в самом деле не мой стиль, и я со вздохом сказала:

– Не знаю. Не хочу я за него замуж. Хоть и понимаю, как это выгодно.

Бабушка прикрыла глаза и коротко вздохнула, как от удара.

– Ох, останешься ты одна, девка. Хочу-не-хочу! Как будто у тебя десять ухажеров за плечами! Одумайся уже!

Я боязливо посмотрела на нее. Волноваться ей нельзя, сердце подводит. Она не будет жаловаться, нет, она будет терпеть до последнего.

Вспомнила, как три года назад бабушка попала в кардиологию. Я пришла с работы, а бабушка лежит на диване с синими губами. И еще заявляет мне, что все хорошо, вот она полежит немножко и встанет! Врач со скорой мне тогда сказал, что еще немножко, и все, бабушке уже никто помочь бы не смог.

Поэтому я боюсь. Боюсь до дрожи ее огорчить.

– Не волнуйся, бабушка. Отшивать его я не собираюсь. – Специально говорю на молодежном сленге, чтоб ее отвлечь. – Но голову поморочу!

Бабушка повелась.

– Катя, ты же культурный человек, как ты можешь так разговаривать! – голос стал строгим, и я с облегчением перевела дух.

Выслушала бабушкину нотацию, покорно кивая головой в нужных местах. Но в голове вертелась только одна мысль: только бы Олег Геннадьевич не вздумал делать мне предложение! Только б не вздумал! Потому что соглашаться я не хочу, но и бабушке соврать не сумею. И что мне делать?

Днем, когда бабушка прилегла отдохнуть, пошла в детскую, где Ксюша играла с Анюткой, и пересказала ей историю с Олегом Геннадьевичем, не называя имен.

Несмотря на всю свою непосредственность и доброту, Ксюша была реалистом. Почти таким же, как и бабушка. Думаю, в бабушкином возрасте она вообще превратится в чересчур здравомыслящую особу. Внимательно выслушав меня, она спросила: