Завтра он уже будет в Малберри-Холл. В своем любимом Глостершире. И благополучно забудет о том, как временно потерял контроль над самим собой вчера вечером с Джейн Смит...

Хок решительно прогнал от себя образ Джейн с ее колдовскими зелеными глазами, вышел из ванной, обмотав одно полотенце вокруг талии и взяв второе, чтобы вытереть голову. Сейчас он позвонит Долтону, чтобы тот помог ему одеться и побриться перед дорогой. Он даже не станет откладывать отъезд и ждать, пока Долтон уложит багаж во вторую карету, лишь бы поскорее оказаться подальше отсюда!

Решение не видеться и не говорить с Джейн Смит перед отъездом, подумал он, — это не трусость с его стороны, а простая самозащита. Страсть следует испытывать к любовнице, а не к молодой незамужней женщине-сироте, дочери бедного деревенского пастора, которая наверняка думает о замужестве, а не о любовной связи.

Он обернулся. В дверь коротко постучали. Он открыл и не поверил своим глазам. В комнату ворвался объект его размышлений — лицо полыхает, глаза горят, шикарные рыжие волосы растрепаны.

— О! — Джейн Смит резко остановилась и еще более покраснела, когда увидела, в каком виде встречает ее Хок.

Его первым порывом было схватить и натянуть лежавший на стуле халат. Но потом он подумал — а зачем? Он пребывал в своих личных покоях, и его уединение грубо нарушила Джейн Смит. Так почему его должна волновать его нагота и ее явное смущение по этому поводу?

Он презрительно приподнял бровь:

— Надеюсь, у вас имеются веские причины, чтобы врываться в мои покои?

Джейн смотрела на него, не отрываясь. Его плечи выглядели широкими и сильными в идеально сшитых сюртуках, но его обнаженное тело оказалось еще более впечатляющим. Руки мускулистые, темные волосы курчавятся на загорелой груди и спускаются вниз, скрываясь под полотенцем...

Пораженный взгляд девушки вернулся к его лицу. Только что вымытые и еще не уложенные волосы на голове пребывали в полном беспорядке и тоже завивались, падая на лоб и придавая ему озорной, мальчишеский вид.

Несколько минут назад разговор с герцогом был для Джейн делом жизни и смерти, теперь же она не могла даже вспомнить, о чем хотела поговорить с ним!

— Джейн! — позвал он. Его брови взлетели еще выше.

— Я хочу, чтобы вы взяли меня сегодня с собой, ваша светлость! — выпалила Джейн, припомнив, наконец, цель своего визита.

После встречи с леди Салби она пошла в свою комнату и прочитала письма матери. Они были вовсе не «низкие» и не «отвратительные», просто письма женщины, которая изливает свое сердце возлюбленному, рассказывает о ребенке, коего она носит в своем чреве, — ребенке, зачатом в любви, — и которая уверяет его, что любит их нерожденное дитя так же сильно, как любит этого мужчину. Все четыре письма матери начинались одинаково: «Любимый мой», а заканчивались словами «Твоя навеки, Джанет».

Джейн долго плакала над строчками этих посланий. Она думала о Джанет. О Джозефе Смите, к которому ее мать испытывала искреннюю привязанность, но которого никогда не любила так, как любила своего женатого избранника. О настоящем отце, которого Джейн никогда не видела.

Но слезы высохли, и Джейн вспомнила о своей клятве сегодня же покинуть этот дом. И о том, что герцог тоже собирается сегодня уехать из «Маркхам-парка» нынче утром. Возможно, если его попросить, то он, быть может, возьмет ее с собой.

Герцог Сторбридж.

Только сейчас, с мокрыми взъерошенными волосами и с полотенцем вокруг мускулистых бедер, он вовсе не был похож на герцога Сторбриджа!

— Вы хотите, чтобы я взял вас с собой?.. — мягко, недоверчиво промурлыкал он, ни взглядом, ни выражением лица не выдав своего мнения, на сей счет.

— Если вы не против, ваша светлость, — кивнула она.

«Если вы не против»!

Эта девушка без объявления врывается в его спальню, полностью пренебрегая правилами приличия, а потом спрашивает, не может ли она уехать с ним сегодня!

С какой целью?

Да, вчера вечером Хок действительно повел себя неосмотрительно, когда обнял Джейн и попытался поцеловать ее. Но это не дает ей права думать, что он захочет продолжить отношения. И уж определенно было бы глупо с ее стороны полагать, что он пожелает взять ее с собой при отъезде!

Его губы изогнулись в презрительной усмешке.

— Джейн, вы ведь не впали в заблуждение, посчитав, будто я хочу сделать вас своей любовницей!

— Нет, конечно же, нет! — отпрянула она, ее личико побледнело, глаза загорелись зеленым призывным огнем.

И на этот призыв Хок не мог не ответить, хотя и был настороже относительно ее истинных намерений. Он попросту не мог противостоять ему.

Он снял полотенце с плеча и рассеянно вытер голову.

— Тогда что вы от меня хотите, Джейн?

— Просто уехать сегодня с вами в вашей карете. У меня есть немного сбережений, так что если нужна оплата...

— Нет, мне не нужна оплата, Джейн! Никакого рода! — В его голосе послышались ледяные нотки. — Потому что вы со мной никуда не поедете. — Он раздраженно бросил полотенце на кресло и надел-таки халат. — Сколько вам лет, Джейн? — поинтересовался он, туго затягивая пояс на талии.

Она в оцепенении взирала на него.

— Сколько?.. Двадцать два года, ваша светлость.

— В самом деле? — Хок кивнул. — Значит, вы достаточно взрослая, чтобы знать, что нельзя врываться в покои джентльмена без объявления, а потом, застав его полураздетым, требовать от него взять вас с собой!

— Я вовсе не хочу, чтобы вы брали меня с собой, ваша светлость, — возразила Джейн. — Я просто хочу разделить с вами карету на пути отсюда. — А еще ей хотелось повернуть время вспять и дождаться его разрешения войти, а не вторгаться к нему без приглашения. Так они избежали бы неловкого положения, и им не пришлось бы смущаться.

Хотя герцог отнюдь не выглядел тогда смущенным. Даже в одном черном шелковом халате он не растерял крайней самоуверенности. Похоже, это у него врожденное и ничто не способно смутить его.

Впрочем, ему нечего стыдиться, подумала Джейн, припомнив его подтянутое, стройное тело, а уж перед такой мускулистой грудью, которую ей довелось увидеть несколько минут тому назад, ни одна женщина не устоит. Тем более та, которая бесстыдно мечтала о нем всю предыдущую ночь.

Джейн почувствовала, как ее соски напряглись и приподняли мягкий муслин коричневого платья, грудь учащенно поднималась и опускалась в корсаже. Ей вдруг стало трудно дышать, по низу живота вновь разлилось тепло.

Она не верила обвинениям леди Салби в распутности ее матери. Из писем было понятно, что Джанет любила только одного мужчину: настоящего отца Джейн. Но, глядя на герцога Сторбриджа — на Хока, она не могла не задаться вопросом, а не является ли она сама распутницей. Она видела Хока во сне. В жарком эротическом сне. И вот теперь ее тело отвечает непривычной болью на его физическое присутствие.

— Вы понятия не имеете, о чем просите, Джейн!

Она подняла голову и встретилась взглядом с горящими золотыми глазами:

— Уверяю вас, я не стану для вас обузой и постараюсь не причинить никакого беспокойства...

Хок невесело рассмеялся, оборвав ее тираду:

— Поверьте мне, Джейн, вам даже стараться не придется!

Он испытывал к девушке сильное физическое влечение. Влечение мощное, необъяснимое.

Черт побери, он может вновь потерять над собой контроль, очутившись с ней в одной карете, и взять ее прямо там, на сиденьях!

— К чему такая спешка, Джейн? Что произошло вчера вечером, отчего вы решили покинуть этот дом?

Она отвернулась, не желая, чтобы он прочел ответ в ее глазах.

— Я не могу больше оставаться под одной крышей с леди Салби. Вот и все.

Что бы ни произошло у Джейн и леди Салби, это не его дело, твердо напомнил себе Хок. Да, леди Салби ему не нравилась, он считал ее женщиной претенциозной и ядовитой, но она была женой официального опекуна Джейн, и Хок не имел никакого права вмешиваться в их отношения.

Если Джейн покинет дом опекуна с герцогом Сторбриджем — холостым мужчиной, то герцог Сторбридж, то есть он, вне всякого сомнения, будет вынужден жениться на ней.

А Хок не собирается этого делать!

Он отвернулся от выразительных зеленых глаз, в которых вновь загорелась мольба.

— Нет, Джейн. Боюсь, ваша поездка со мной в моей карете сегодня невозможна. Какая бы ссора у вас ни вышла с леди Салби, вам придется с ней помириться.

Умом Хок понимал, что дает девушке единственно правильный совет в данных обстоятельствах, но в душе сам ненавидел себя за это.

Но разве у него есть выбор? Никакого.

Он уловил глубокое разочарование Джейн, прежде чем она успела отвернуться от него, и сделал резкий вздох:

— Возможно, если вы расскажете мне, что вас так расстроило...

— Спасибо, нет, ваша светлость. — Она гордо расправила плечи. — Мне остается только пожелать вам доброго пути.

Девушка направилась к выходу.

— Джейн!

— Прощайте, ваша светлость, — ответила она спокойным, полным достоинства голосом.

Хок пересек комнату широким, уверенным шагом и положил ладонь на закрытую дверь.

— Джейн, разве вы не понимаете, что вам не пристало путешествовать со мной наедине?

— Прекрасно понимаю, ваша светлость...

— Джейн, я уже просил вас не называть меня «ваша светлость» таким презрительным тоном! — Хок схватил ее за плечи обеими руками: — Я вижу, что вы расстроены, Джейн, — смягчился он. — Но печаль быстро пройдет, не так ли? Я уверен, что леди Салби не хотела быть с вами жестокой...

— Вы ничего не знаете! — Джейн с вызовом взирала на герцога, сжав руки в кулачки. — Она злая, жестокая женщина, которая дурно обходится со всеми, кого считает ниже себя. Вы бы даже с собаками не стали обращаться так, как она обращается со мной!