Зита Кристиан - Золотые узы

Четыре дня без медицинской помощи! У Виолетты, может быть, заражение крови. Она такая слабенькая! Аурелия молила Бога, чтобы все оказалось не так ужасно, как изобразил Скалли. Ее сердце переполнял гнев на этого негодяя.

– Пойдем переулками. Ни к чему привлекать внимание. – И, крепко схватив ее за локоть, Скалли нырнул в лабиринт пустынных замусоренных улочек.

– И вы о том же? – спросила Глория и, налив виски в свою рюмку с жирным отпечатком губной помады, протянула ее незнакомому мужчине. – Такому красивому мужику обычно бывает нужна только…

– Говорите, кто-то уже спрашивал у вас о Виолетте Брейтон? – спросил он, отказавшись от выпивки.

– Сестра. По крайней мере эта красотка назвалась ее сестрой. – Глория выпила виски и вытерла носовым платком одутловатое лицо. – Всем нужна эта Виолетта.

– А когда ушла ее сестра? И куда?

Клейтон справлялся в полиции и о Скалли. Полицейские сказали, что он стал хозяином бара «Аллилуйя» и бывает там каждый вечер и что им очень хотелось бы заполучить доказательства его преступных деяний. Эта скотина живет на заработки проституток, но те боятся давать против него показания. Клейтон решил, что со Скалли он еще успеет разделаться. Важнее найти Виолетту, пока Аурелия ее не увезла.

– За информацию надо платить, мистер. Сколько дадите?

Клейтон вытащил золотую монету в двадцать долларов и положил ее на стойку.

Глория засмеялась и потерла свой покрасневший нос.

– Да за эти деньги в Доусоне ничего не купишь. Гляньте. – Она распахнула свое кимоно и показала Клейтону серебряную пряжку у себя на поясе. – Если хотите узнать, куда Скалли повел вашу приятельницу, придется раскошелиться.

Аурелия в руках Скалли!

У Клейтона не было больше денег, не было заявки на золотоносную землю, не было времени, чтобы сесть и выиграть в карты. У него не было выбора.

– Ой, какое красивое колечко! – воскликнула Глория и надела кольцо с выгравированным флердоранжем себе на палец.

Узкий мостик, переброшенный через реку Клондайк, соединял относительно приличную часть Доусона с районом красных фонарей, известным как Вшивый поселок. Вдоль грязной улицы тянулись ряды крошечных лачуг. Клейтону случалось бывать в домах терпимости, но ничего столь жалкого и ничего более странного ему не приходилось видеть.

Официанты в белых куртках бегали от гостиницы к этим домишкам с подносами в руках, на которых стояли кружки пива. Накрашенные полуголые проститутки высовывались из окон, стараясь заманить его живописным описанием предлагаемых услуг. На страже стояли разодетые сутенеры.

Клейтон не хотел привлекать к себе внимания, задавая вопросы. Он просто заглядывал в один домик за другим. Его глазам представали такие картины, от которых ему становилось стыдно за то, что он мужчина. Но это был мир Скалли. Где-то здесь и Виолетта. И, самое главное, Аурелия.

Аурелия сжала кулаки так, что ногти впились ей в ладонь. Она вошла, не обратив внимания на табачную вонь и липкий от пролитого виски пол. Предчувствуя неотвратимое, Аурелия была взвинчена до предела, возмущена и напугана. Ей не терпелось увидеть бедную Виолетту.

Виолетта лежала на койке в запятнанной ночной рубашке. Вместо простыни на ней была охапка пропитанного кровью сена. Она со стоном повернула голову и ахнула, словно увидела привидение.

– Аурелия! Я знала, что ты меня найдешь. Мне так больно.

Аурелия бросилась к сестре и поцеловала ее в щеку.

– Не бойся, – прошептала она, убирая со лба Виолетты грязные влажные волосы. – Я тебя вылечу. Ты выздоровеешь.

Аурелия с трудом боролась с тошнотой – от подстилки шла жуткая вонь. С чего же начать? Она приложила сначала ладонь, потом губы ко лбу Виолетты: под сорок, не меньше. Затем подняла с пола одеяло и накрыла им сестру. При виде ее худеньких ключиц и вздувшегося живота Аурелию охватил ужас, который ей едва удавалось скрывать.

Она проверила пульс. Боже, что это такое? Пощупала пульс еще раз. По крайней мере сто сорок ударов в минуту. Приподняв одеяло, Аурелия прижала пальцы сначала сбоку, потом к середине вздутого живота. Виолетта закричала.

– Тише, тише, родная, – шептала Аурелия, понимая, что словами сестре не поможешь.

Она слишком тяжело больна, раздут мочевой пузырь – видимо, она не мочилась уже несколько дней. Скорее всего воспаление яичников – отсюда боль в нижней части живота. Все симптомы родильной горячки. Виолетте осталось жить несколько часов.

– Я умру. Я знаю, что умру! – Тонкие пальцы Виолетты обхватили запястье Аурелии. – Я слышала разговор девушек. Мое дело плохо… Я знаю…

– Не говори так, родная. – Она мягко высвободила запястье. – Мне надо тебя осмотреть, будет немного больно. Я постараюсь побыстрее.

Аурелия знала, что Флетчер Скалли все еще стоит в дверях. Хоть бы постыдился и ушел! Но просить его о чем-нибудь бесполезно. Она вынула фляжку с виски из того отдела сундучка, где Виолетта раньше держала свои лосьоны, и одновременно открыла крышку над двойным дном. Потом, облив руки виски, начала гинекологический осмотр.

Аурелия, которая все это время от страха и отчаяния невольно задерживала дыхание, подняла голову и наконец осмелилась выдохнуть. Итак, заражение крови.

– Ты видела мою дочку? Правда, хорошенькая?

– Да, очень, – с трудом проговорила Аурелия. Скалли хмыкнул.

– Я назвала ее Люси Мод – в честь Наны. Как ты думаешь, это поправилось бы Нане?

– Конечно. – Аурелия достала бутылочку с пилюлями. – Виолетта, это стрихнин. Я дам тебе совсем немножко, только чтобы расслабить мышцы и облегчить боль.

«Это все, что я могу сделать для умирающей – чуть-чуть снять боль». Аурелия посмотрела вокруг – на столе стояли наполовину полная бутылка красного вина и жестяная кружка. Стол, стул и кровать – вот и вся мебель. Аурелия вытерла край кружки и налила немного вина. Она поднесла кружку к губам сестры, думая о том, что алкоголь может облегчить состояние больной, но только если ее как следует напоить.

Виолетта выпила вино, Аурелия подошла к столу, чтобы налить еще. Но Скалли схватил бутылку.

– Нечего переводить вино на эту дрянь!

Аурелия дала ему звонкую пощечину. Скалли грубо схватил ее за руки, но она резко наступила ему каблуком на ногу и изо всех сил ударила коленом в пах. Флетчер скорчился от боли и отшатнулся. Его губы искривились в злобной ухмылке.

– Все вы друг друга стоите. Грязные шлюхи! – Он схватил бутылку и, ударив ею о край стола, зажал в руке горлышко с острыми зазубринами. – Собирался покончить с одной шлюхой, а придется покончить с двумя.

– Отойди, а то закричу!

– Кричи, тебя все равно никто не услышит. – Он сделал еще один шаг. – А если и услышат, то никто не станет вмешиваться.

Аурелия выхватила из сундучка револьвер, и в этот момент Скалли бросился на нее.

Ей казалось, что все происходит в замедленном темпе, хотя на самом деле прошли доли секунды.

Локоть прижат к боку. Рука тверда. Кисть расслаблена. Нажимай на курок.

Виолетта закричала. Уже не от боли, а от страха.

Отдача бросила Аурелию назад. Пуля попала Скалли в грудь. Он взмахнул руками и упал на усеянный битым стеклом и залитый вином пол.

Виолетта рыдала; Аурелия словно оглохла. Она медленно подошла к Скалли, наклонилась и дрожащей рукой пощупала пульс на шее. Скалли был мертв.

Она убила человека. Аурелия не знала, сколько времени стояла как в столбняке, глядя на мертвое тело и кровавую пену на губах Флетчера. Минуту? Десять? Только когда в дом ворвался Клейтон, она пришла в себя и сказала:

– Он мертв.

– А ты? Я слышал выстрел.

– Я в порядке.

Аурелия поняла, что означал его взгляд. Клейтон хотел схватить ее в объятия и крепко прижать к себе. Но этого она не могла позволить себе. Ни сейчас, ни позже.

– Пожалуйста, убери труп, – бесстрастным голосом сказала Аурелия. – И принеси немного чистой воды.

Но Клейтона прежде всего интересовала Виолетта. Та затравленно смотрела на него глубоко запавшими сиреневыми глазами. По щекам ее текли слезы.

– Простите меня, – сказала она. – За то, что я вас ударила, и за то, что взяла деньги. Но они были очень нужны нам.

– Так он к тебе не приставал? – вырвалось у Аурелии.

Виолетта покачала головой:

– Нет, но нам нельзя было задерживаться. Значит, Клейтон говорил правду.

Вопреки ожиданиям Аурелии мистер Гардиан не издал победный клич. Да и для нее признание Виолетты не явилось таким уж потрясением.

По крайней мере Клейтон получил то, зачем сюда приехал, – признание вины на смертном одре и в присутствии свидетеля. Надо полагать, партнер удовлетворен. Но по его лицу было невозможно прочесть, что он чувствует и думает. Не сказав Виолетте ни слова, Клейтон подхватил Скалли под мышки и вытащил на улицу.

В лазарете после лавины столько раз звучал этот звук скребущих по полу башмаков на покойнике. Аурелия надеялась, что никогда его больше не услышит. А сейчас услышала и улыбнулась.

* * *

Старайтесь, если можно, победить инфекцию и укрепляйте сопротивляемость организма пациента: такую стратегию предписывала медицина. Аурелия перебирала способы, какими можно победить микробы, подтирая пол после того, как Виолетту еще раз стошнило – природа сама стремилась извергнуть из себя инфекцию. А вот укрепить сопротивляемость организма было уже невозможно. Аурелия села рядом с сестрой и стала ждать.

Клейтон, все еще не сказавший ни единого слова, сидел на ступеньке за дверью, слушая, как где-то бренчит пианино, и глядя на прохожих. Он уже сообщил в полицию о смерти Флетчера Скалли, и там с готовностью признали, что миссис Брейтон застрелила его в порядке самообороны.

Аурелия вытерла лоб сестры тряпочкой, смоченной в чистой воде, которую принес Клейтон. Она бодрствовала у постели больной, перебирая в памяти грустные воспоминания их с Виолеттой детства. Не такое будущее они рисовали в своем воображении! Правда, Аурелия предполагала, что ей придется пожертвовать любовью во имя образования и карьеры. Это предположение сбылось, но жертва далась гораздо тяжелее, чем она могла себе представить. Виолетте, по общему мнению, была уготована счастливая жизнь с обожающим и исполняющим каждую ее прихоть мужем. У нее будет роскошный дом, где она развесит свои вышивки и акварели, и у нее родятся херувимы-дети.