– Возьмите. Самую теплую.

Клейтон натянуто улыбался и отводил глаза.

– Я сейчас, – сказала Аурелия и вернулась в палатку.

Растерянность Клейтона дала ей ощущение власти над ним. Аурелия почувствовала свою женскую силу. У нее мелькнула мысль, что, наверное, и Виолетта испытывала то же ощущение своей власти над мужчинами. Ведь они так жаждали ее общества… так поклонялись ее красоте.


Согретый вечерним солнцем воздух был все еще теплым, Аурелия сняла шаль и перекинула ее через руку. Они быстро спускались по каменистому склону к берегу. Аурелия различала пение скрипок и бренчание банджо. Ей даже послышались нежные звуки мандолины. Мелодия была незнакомая, но такая залихватская, и все так дружно хлопали и топали ей в такт.

Подойдя ближе, Аурелия увидела сотни мужчин, толпившихся вокруг вытащенной на берег новенькой баржи. Сотни мужчин и только пять женщин – Мэйбл и Эмма Уобл и еще три, которых Аурелия не знала.

– Они пришли из лагеря на озере Тагиш, – пояснил Клейтон, словно прочитав ее вопрос.

Женщины танцевали на палубе баржи, непрерывно меняя партнеров: каждому хотелось хоть пять минут потанцевать с дамой. Аурелия заметила, что Вальдо то танцевал с Эммой, то стоял, дожидаясь, когда придет его очередь. Две незнакомые женщины безотказно танцевали с каждым, кто их приглашал, но каждая время от времени кидала взгляд на одного определенного человека. «Своего мужа», – с завистью подумала Аурелия.

Танцевали не только на барже. По всему берегу – куда только долетала музыка – мужчины отплясывали друг с другом или поодиночке. Переход через перевал и месяцы тяжелого труда отрезвили стампидеров. Но сейчас люди воспрянули духом.

Веселье было заразительным. У Клейтона снова появились на щеках ямочки, и в глазах загорелся лукавый огонек.

– Потанцуем? – спросил он Аурелию.

– Нет-нет, я это не умею. Я и вальс-то неважно танцую.

– Да какая разница! Мы же не полезем на баржу – там мне придется делить вас с каждым. – «Нет уж, – говорил его решительный взгляд, – этого я не допущу». – Будем танцевать на берегу.

Аурелию тоже не радовала перспектива танцевать со всеми подряд. Ей нравилось, как Клейтон дружелюбно, но безапелляционно говорил потенциальным кавалерам, которые улыбались мисс Брейтон и снимали шапки:

– Дама пока не настроена танцевать.

Ей также понравилось ощущение его шершавой ладони на своем плече. Аурелия улыбнулась и взяла его под руку.

Теплый ветер разносил музыку по берегу. Аурелия весь день представляла себе, как она и Клейтон будут двигаться в такт музыке и плеску волн, целующих берег. Погода стояла чудесная. Даже комары исчезли. Правда, на горизонте собирались тучи.

Но действительность не совсем совпадала с фантазиями Аурелии. Во-первых, идти по берегу было трудно, ботинки увязали в песке. Промучившись примерно милю, она с наслаждением прислонилась к скале отдохнуть. Подол ее нарядного платья был весь в песке.

– Мы зашли в безлюдное место, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Ни одной палатки.

– До леса все равно далеко. А потом все отплясывают вокруг баржи.

Аурелия посмотрела туда, откуда они пришли. Темноту освещал огромный костер. Время от времени до них доносились задорные звуки скрипок.

– Как настроение? – спросил Клейтон, поднимая камешек и бросая его в озеро так, чтобы он запрыгал по воде.

– Замечательное!

– Еще пройдемся?

– Я не привыкла ходить по песку. У меня вязнут ботинки.

– Доктор Гардиан сейчас это вылечит. – Клейтон шутливо поклонился и рассмешил Аурелию.

– Значит, у меня появился конкурент?

– Мы могли бы основать партнерство. – Он опустился на колено. – Покажите-ка ботинок.

– Ботинок? – Ничего не понимая, Аурелия все же приподняла юбку над поношенными ботинками с серебряными пряжками. – Клейтон! Что вы делаете?

Его пальцы ловко расслабили шнуровку и стянули ботинок.

– Давайте другую ногу.

Потому что она ему доверяла, потому что Гардиан в ней вызывал такие чудные ощущения и потому что она была согласна следовать за этим мужчиной, куда бы их ни привела эта странная прелюдия, Аурелия протянула ему другую ногу. К чертям всякие условности!

Она улыбнулась: как приятно было в одних чулках стоять на прохладном песке. Но не успела Аурелия привыкнуть к этому новому ощущению, как почувствовала, что Клейтон обхватил ее щиколотки.

– Расставьте ноги, – нарочно медленно, копируя заезжего гипнотизера, проговорил он. – Немножко.

Аурелия, не задумываясь, чуть-чуть расставила ноги. Сердце вдруг бешено заколотилось. От ее тонких лодыжек горячие сильные руки Клейтона стали медленно подниматься по икрам к коленям, потом еще выше. Аурелия тихонько ахнула. Зацепив пальцем круглую резинку, Клейтон стал стягивать чулок по той же дорожке, которую только что прошли его ладони. Она кожей ощущала и прохладу с озера, и огонь томления. Он снял чулки и положил их на ботинки.

Волнение стесняло ей грудь. Клейтон тоже дышал как-то неровно. Он быстро снял свои башмаки и носки. Затем протянул руку и нежно разжал нервно стиснутый кулачок Аурелии.

– Музыку слышите?

– Да, если прислушаться.

Держа Аурелию за руку, Клейтон повел ее ближе к воде.

– Аурелия, – прошептал он, – у вас бывают… как бы это сказать… сны наяву? Вам приходилось воображать, как и где что-то произойдет? Как вы будете выглядеть и что будете говорить? Что будете делать?

– Бывают ли у меня фантазии? Очень часто, – тихо ответила она.

Клейтон огляделся, как будто стараясь запомнить, что их окружает, и сказал:

– Это – моя любимая фантазия.

Он погладил ее шею, потом запустил пальцы в золотую гриву, спускавшуюся ей на спину. Легкими как перышко касаниями приподнял черный бантик, который она завязала на горле, и такими же воздушными касаниями пальцев последовал за ленточкой к тому месту, где она опускалась на грудь. Взявшись за кончик ленты, Клейтон натянул ее, потом отпустил и прошептал:

– Еще не время. Я мечтал об этом с того самого вечера, когда мы танцевали на пароходе. Давайте потанцуем. Пожалуйста.

Аурелия вспомнила тот вечер и так же тихо ответила:

– У вас, судя по всему, дар предвидения.

– Жизнь научила меня не полагаться на везение. Успеха добивается тот, кто сам строит свою удачу.

Он обнял ее и плавно повел в танце. Аурелия едва слышала звуки скрипок и банджо, но это было не важно. Клейтон напевал давно забытую колыбельную мелодию и своим дыханием щекотал ей шею. Аурелия легко скользила в танце, ощущая ступнями мягкий песок и коленями – холодящий шелк нарядного платья.

На небе, среди наползающих туч, тускло светили и солнце, и луна. А Аурелия-то полагала, что они никак не могут являться на небосклоне вместе.

Сумерки сгущались. «Наверно, уже за полночь», – подумала Аурелия. Шаги Клейтона замедлились – словно мелодия, звучавшая в его душе, умолкла.

Он обнял Аурелию и прижал к себе. Минуту они стояли молча.

– Это была дивная фантазия, Клейтон. Я счастлива, что была ее участницей.

– Фантазия только началась.

Он стал легонько целовать Аурелию в губы и, почувствовав их легкий ответ, страстно завладел ее ртом. Аурелия была уже не в силах сдержать желание и с наслаждением вела свою партию в этом дуэте. Не говоря ни слова, Клейтон взял ее за руку и повел к скалам, которые загораживали их от всего света. Он снова потрогал черную ленточку на ее горле, глядя на Аурелию с трепетной и вопросительной улыбкой. От его обычной самоуверенности не осталось и следа.

– Я собиралась завязать ею волосы, когда они высохнут, – рассеянно объяснила она.

– Аурелия, я не хочу тебя напугать. Или прикажи мне немедленно отвести тебя в палатку, или я развяжу этот бантик. И тогда Дороги назад уже не будет. Я хочу тебя. Хочу, как мужчина хочет женщину.

Она тоже хотела его. Но боялась. Она поглядела на свои ботинки у подножия скалы. Пряжки, которые должны были бы вселить в нее смелость, были недосягаемы.

– Они тебе не нужны, – сказал Клейтон, словно разгадав ее мысли. – Тебе не нужна смелость. Зачем, когда я даю тебе любовь?

– Клейтон?

– Да, я люблю тебя.

Эти слова наполнили ее неизведанным прежде счастьем. И ответ, который она так долго держала в себе, сорвался с пылающих губ:

– Я тоже тебя люблю.

Клейтон поцеловал ее с такой нежностью… И тут его неуверенность исчезла. Он взял шаль Аурелии с валуна и расстелил на песке. Они стояли по обе стороны шали, которая должна была стать их ложем. Клейтон расстегнул рубашку и уронил ее на песок.

Грозовые тучи прикрыли бледный лик солнца и затенили лицо Клейтона. Аурелия закусила нижнюю губу и, зачарованная, смотрела, как он расстегивает брюки. Одним движением он c6pocил их вниз и откинул ногой. Из темного пятна волос в паху поднималось его мужское естество.

– Ты совсем голый, – сказала она как-то очень спокойно, несмотря на бешеные удары своего сердца.

– Так лучше.

Что это значит? Он предлагает и ей раздеться? И, не давая себе времени опомниться, Аурелия сдернула с шеи ленточку и прошептала:

– Все, назад пути нет.

– Назад пути нет, – ласково и страстно повторил он.

– Платье, – дрожащим от волнения голосом попросила она. – Помоги снять платье.

Он сделал шаг вперед, и Аурелия рассмотрела то, что должно было доставить ей наслаждение.

– И зачем ты только его носишь? – поддразнил ее Клейтон, распуская шнуровку корсета.

– Только женщины легкого поведения не носят корсет, – попыталась отшутиться Аурелия.

Она чувствовала притягивающую силу его рук и все больше волновалась.

Словно поняв ее страх, Клейтон ласково погладил ее плечи и с нежностью поцеловал.

– Я тебя люблю, – повторял он снова и снова, снимая с нее сорочку.

Аурелия гладила его голову. Но по мере того как нарастало желание, ласки Клейтона становились все более страстными. Аурелия запустила пальцы ему в волосы, и тело ее изогнулось навстречу любимому. Она провела руками по его груди и животу и остановилась, нащупав твердую мужскую плоть. Клейтон застонал. Ее пальцы легонько пробежались вверх и вниз.