Лори Макбейн - Золотые слезы

Дойдя до границы воды, Николя пожалел, что рядом с ним сейчас нет Шведа, чья богатырская сила могла бы оказаться очень кстати. Зажав в руке повод первой лошади, он решительно шагнул в воду и медленно двинулся вперед, нащупывая дно и удерживая равновесие, чтобы не поскользнуться на глине. Мускулы его тела были напряжены до предела, каждый шаг давался с невероятным трудом. Вода вскоре стала доходить ему до бедер, однако вслед за этим почва под ногами стала тверже, и дорога явно пошла в гору. И тут резкая боль обожгла ему бедро, Николя даже стиснул зубы, чтобы не закричать. Он огляделся в полном недоумении и заметил маленькую черточку на поверхности воды — след, оставленный змеей. Николя вывел лошадь на безопасное место и стал ждать, пока весь караван переберется следом за ним.

Когда он возвращался в экипаж, казалось, ноги у него налились свинцовой тяжестью, а та, в которую укусила змея, онемела и потеряла чувствительность. Николя сел на свое место, и Mapa хотела было сказать ему что-нибудь ободряющее, но замерла, потрясенная его дальнейшими действиями. Она молча наблюдала за тем, как он достал нож и распорол штанину. Этьен вышел из состояния горестной прострации и вопросительно вскинул брови.

— Змея, — коротко пояснил Николя, разглядывая вспухшую ногу, на которой отчетливо выделялись две маленькие точечки от укуса. — Мне нужно чем-нибудь перетянуть ногу.

Mapa в ужасе посмотрела на отвратительные красные точки; затем быстро развязала ленту на лодыжке и сняла туфельку. Игнорируя все правила приличия, девушка задрала юбку и стянула шелковый чулок, который Николя использовал в качестве жгута.

— Я ценю твои жертвы, моя радость, — с улыбкой отозвался он, после чего быстро сделал два иксообразных надреза на бедре прямо поверх ранок.

Mapa в ужасе зажала рот рукой и стиснула зубы, когда Николя стал отсасывать яд вместе с кровью из ноги. У нее закружилась голова, когда она представила себе, какую боль он терпит.

— Затяните, пожалуйста, жгут. У меня не хватает сил, — пробормотал он, откидываясь на спинку сиденья и прикрывая глаза.

— Давайте-ка я попробую. Не смотрите, что я с виду небольшая. Я сильна как бык, — заявила Джэми и перевязала чулок потуже.

Экипаж медленно продвигался вперед. Николя склонил голову на грудь Маре, и она внимательно следила за его пульсом, который хорошо был виден на напряженной жилке у него на шее.

Mapa никогда раньше не думала, что так обрадуется, увидев Сандроуз. Вскоре кавалькада экипажей и повозок подкатила к парадному крыльцу. Дождь усилился, и работники вымокли до нитки, так что на них жалко было смотреть. На пороге дома появилась Амариллис и смотрела на нежданных гостей с явным недоумением. Но, увидев потерявшего сознание Николя на груди у раненой Мары, она тут же принялась отдавать распоряжения слугам. Одна группа рабов бросилась обустраивать повозки, другая перенесла Николя в дом.

В течение нескольких дней Шанталь был прикован к постели. У него начался сильный жар. Вода все продолжала прибывать, но Сандроуз находился на возвышенности, поэтому дому ничто не угрожало. О судьбе Бомарэ и Алана никто ничего не знал. Возможно, только Этьен вспоминал в эти дни о своем сыне.

Mapa сидела у камина в тетиной. В доме было тихо, поскольку никто из его обитателей так рано не поднимался. Она встала и подошла поближе, чтобы согреть озябшие руки. Яркое пламя освещало ее бледное, встревоженное лицо. Mapa не переставала думать о Николя, метавшемся в бреду в спальне наверху. За эти дни ей всего раз удалось увидеть его, да и то поздно ночью, когда Амариллис, не отходившая от постели больного ни на шаг, куда-то отлучилась. Амариллис категорически запретила допускать к нему в комнату кого бы то ни было, объясняя это тем, что больному нужен покой.

Маре удалось однажды на цыпочках прокрасться мимо горничной, задремавшей на стуле у двери комнаты. Она остановилась у постели Николя и долго ласкала взглядом любимые черты, борясь с желанием прикоснуться к нему. Николя обязательно поправится! Он должен. Он сильный мужчина и победит болезнь. Главное, набраться терпения и подождать!

— Мадемуазель О'Флинн.

Mapa резко обернулась и увидела Амариллис, вошедшую в гостиную в сопровождении служанки с подносом, на котором помещался чайный сервиз.

— Вы что-то рано поднялись, мадемуазель, — добавила Амариллис и ласково улыбнулась Маре. Она была ослепительно хороша в бледно-голубом платье с ниткой жемчуга на груди. Ее золотистые кудри поддерживал золотой гребень. — Поскольку вы англичанка, то не откажетесь выпить со мной чашечку чая, не так ли? Мне нравится эта ваша традиция улаживать неприятные проблемы, уютно попивая чай в гостиной. Очень цивилизованно, правда? — Она протянула Маре чашку.

— Скорее лицемерно, — отозвалась та с вежливой улыбкой.

Амариллис неприязненно поморщилась, чем доставила Маре большое удовольствие. Брендан мог бы гордиться ею! Mapa сделала глоточек чая и вопросительно посмотрела на свою собеседницу. Амариллис чопорно поджала губы и заговорила, тщательно подбирая слова:

— Мне не хочется, чтобы вы попали в неловкое положение, мадемуазель О'Флинн. Однако когда гость злоупотребляет гостеприимством хозяина, мне кажется, тот вправе попросить его удалиться. — Амариллис говорила очень напряженно, и Mapa подумала о том, что она плохая актриса, если не может скрыть волнения.

— Я вас понимаю, — ответила Mapa. — Простите, что сама не догадалась о том, что мое присутствие нежелательно. Но я не могу уехать, не удостоверившись, что Николя поправился.

— Это очень трогательно. — Амариллис понимающе улыбнулась. — Но вам не хуже моего известно, что Николя не может не выздороветь. Это просто дело времени. Разумеется, ему нужен покой и отдых. Здесь, в Сандроузе, он найдет и то и другое, а также любовь и заботу, в которой он сейчас так нуждается.

— Ясно, — отозвалась Mapa.

— Меня радует, что мы нашли с вами общий язык, мадемуазель. Я искренне считаю вас тонкой и умной женщиной. Не буду притворяться, что мне неизвестен характер отношений, которые связывают вас с Николя. Я отдаю себе отчет в том, насколько он привлекателен и что отказать ему просто невозможно. Но вы должны понимать: теперь, когда он вернулся в Бомарэ и ко мне, в его жизни нет места для вас.

— До сих пор мы с Николя прекрасно понимали друг друга. Ему не нужно было обращаться к вам за посредничеством. Я и без того собиралась вернуться на родину, и мы обсуждали этот вопрос всего несколько дней назад. — Mapa говорила спокойно и отчасти равнодушно, и Амариллис не догадывалась о том, какого напряжения ей стоит эта видимость.

— Моя дорогая, конечно, ему не стоило просить меня о разговоре с вами, но его беспокоит ваша судьба. Он сейчас очень слаб. Еще неделю ему придется провести в постели. Николя не хочет, чтобы вы понапрасну теряли время здесь, когда можете уже сейчас отправиться в Новый Орлеан, а оттуда в Англию. Как вы заметили, вода начала спадать, и многие мои гости собираются домой. Эдвард Эшфорд уже послал за своей яхтой. Кстати, она будет здесь завтра утром, так что вы можете воспользоваться такой удачной возможностью.

Mapa внимательно следила за Амариллис из-под полуопущенных ресниц. Если бы она сама не приняла решение оставить Николя, той никакими силами не удалось бы выставить ее из дома. Пришлось бы посоперничать с Марой, и борьба была бы не из легких. Но уехать действительно хотелось. Нельзя допустить, чтобы Николя узнал о ребенке, которого она носит под сердцем. Значит, завтра все будет кончено. Mapa не удивилась, что Эшфорд тоже собирается домой, поскольку с тех пор как в доме появился Николя, Амариллис держалась по отношению к банкиру чрезвычайно холодно, а подчас даже грубо.

Амариллис сочувственно коснулась руки Мары, но тут же отдернула пальцы, словно обжегшись, заметив угрозу во взгляде девушки.

— Дорогая моя, — продолжала хозяйка. — Если говорить откровенно, мне бы не хотелось, чтобы бывшая любовница моего жениха присутствовала на нашей свадьбе. Мы поженимся, как только будет возможно. Видите ли, здесь, в Луизиане, люди несколько провинциальны. Многие сочтут ваше пребывание здесь для себя оскорбительным.

С восхитительным самообладанием Mapa поставила чашку на стол и воззрилась на Амариллис.

— Я вас прекрасно поняла, моя дорогая, — ответила она. — Уверена, вам известно так же, как и мне, насколько воспоминания о прошлом могут подчинить себе человека. А я не хочу постоянно напоминать Николя о том времени, когда мы были счастливы, — закончила Mapa, поднимаясь.

— Вам нужна помощь при сборах, мадемуазель? — поинтересовалась разъяренная Амариллис.

— Нет, спасибо. Надеюсь, вы устроите мой отъезд?

― Не беспокойтесь, мадемуазель О'Флинн, я лично прослежу, чтобы на яхте вам отвели отдельную каюту, — заверила хозяйка.

— Вы очень добры, мадам, — с улыбкой заметила Mapa.

Амариллис посмотрела вслед удаляющейся Маре и разозлилась оттого, что понимала свое поражение в этой беседе. Однако Mapa оставляет Сандроуз и Николя. А это главнее!

— Да уж, это не отель «Сен-Луи»! — пробормотала Джэми, недовольно разглядывая бедную комнатку с обшарпанными стенами, треснувшей раковиной и дешевой мебелью. — Даже в портовой гостинице Дублина такого не увидишь!

Mapa укоризненно посмотрела на Джэми и ничего не ответила. Номер действительно ужасен, но ни на что более приличное им рассчитывать не приходилось. В кошельке у них было всего несколько долларов, которые тоже предстояло отдать в уплату за гостиницу. Mapa опустилась на край постели и обхватила голову руками. Если у них едва хватило денег, чтобы снять эту комнатушку в трущобах, то как они купят билеты на пароход? Она почувствовала, что Пэдди робко присел рядом.