А вот идеально одетый красивый мужчина сразу заинтересовал Вику намного больше. Неужели ему так нравится эта наивная серая мышь Ручкина? От гостя веяло силой, гордостью и каким-то аристократизмом. Ловким движением он отряхнул примятые брюки, и обратился к блондинке:

— Мира, ну я, пожалуй, пойду. Звони, если что. Всегда буду рад помочь, — Савелий почувствовал накаляющуюся обстановку и, решив не нервировать хозяев особняка, решил удалиться.

Вика стояла завороженная бархатистыми нотками голоса Савелия, я в расстроенных чувствах собралась проводить соседа до двери, а Влад, почему то занервничал, услышав последние слова стилиста.

— Надеюсь, что оказывать ПОМОЩЬ друг другу вы будете в другом месте, — Влад и сам не знал, что на него нашло, но он так и не смог удержаться от колкости в адрес дружка Ручкиной.

Савелий рассмеялся, а я, прошептав слово «злыдень», проводила соседа к выходу из дома.

— Черепаху не забудь, — напоследок напомнил Влад.

— Что будем делать с Афанасием? — спросил меня Сава, стоя с коробкой в руках около ворот.

— У богатых свои причуды, Савушка. Афоню я в обиду не дам, а вот у Токарева спокойная жизнь точно закончится раз и навсегда, — и подумав, добавила: — Ну, на ближайшие пару-тройку недель точно.

Я взяла из рук Савелия любимую черепашку, и, как следует закрыв вентилируемую коробку, чтобы Афанасий не сбежал, положила его под ближайший кустик, решив забрать в дом, как только злыдень со своей подругой удалятся по своим делам.

* * *

Несмотря на яркое солнце за окном, в комнате была полутьма. Споткнувшись о валяющуюся на полу книжку в толстом переплете, Зураб чертыхнулся, едва не упав. Длинный коридор некогда представительной квартиры, с толстыми стенами и высоким потолком, в настоящее время пришел в упадок, встречая нашу бригаду выцветшими обоями и скрипучим под ногами паркетом.

Крадучись, словно какие-то преступники, в поисках причины нашего вызова, мы оказались в просторной комнате, широкие окна которой были полностью занавешены почти не пропускающими дневной свет темными шторами. Повсюду витал запах затхлости и старой бумаги. Посреди огромных столбов, куч, груд и башен из журналов, газет и книг, в массивном кресле, как на троне, восседал хозяин квартиры. Обнаружили мы его лишь по шуршанию перелистываемых им страниц очередного издания, поскольку мужчина, несмотря на тридцатиградусную жару, свалившуюся на наш несчастный городок, был укутан в бесформенный шерстяной свитер и теплые твидовые штаны, из-под которых виднелись объемные носки. Голову же странного человека венчала вязаная беретка.

Зураб пробрался через кипы бумаг к одному из окон и резко распахнул штору. Сидевший еще минуту назад тихий как мышь, хозяин жилища, завопил пронзительным голосом, услышав который, я в испуге схватилась за Игната, аналогично вздрогнувшего от внезапного визга, резанувшего по ушам.

— Не смейте! Вы кто такие? Там микробы! — одним махом, трясущимися руками, вскочивший со своего места мужчина, задернул штору назад.

Но Зураб Арменович был не из робкого десятка, потому как, подозвав сильного Игната, усадившего перепуганного «клиента» на его трон, распахнул все окна, отчего мы на миг зажмурились от яркого света, ворвавшегося в темноту комнаты.

— Бактерии! Микробы! Вирусы! — не умолкал утепленный мужчина, хватаясь за влажные салфетки, протирая ими всё вокруг себя, в том числе и руки медбрата, не позволяющие ему вставать.

— Успокойтесь, милейший, — попросил Игнат.

— Бригаду вызвала соседка, сказав, что вот уже несколько дней она не видит признаков жизни в этой квартире, боясь, что склонному к болезням соседу стало плохо, — обратилась я к Зурабу, который взял один журнал, украшавший верх бумажной пирамиды, произнеся: — Ну, теперь всё понятно. Гермофобия, — он показал нам обложку издания, на котором большими яркими буквами виднелось его наименование — «Здоровье». Я окинула взглядом другие газеты, которые все, как на подбор, именовались «Будь здоров», «Опасные заболевания», «Как избежать гриппа» и многие другие.

— Синдром навязчивых состояний? — переспросила я. — Первый раз сталкиваюсь с таким.

— Это же так опасно! — не умолкал горемыка, в испуге сжавшись в спинку кресла.

— Жить вообще опасно — можно умереть, — констатировал факт наш добрый медбрат.

Хозяин квартиры недоверчиво посмотрел на Игната своими внезапно округлившимися глазами и, зажав рот рукой, прошептал в кулак:

— Да, да. Именно так. Что же делать? Они повсюду. Они везде.

Зураб осмотрел сопротивляющегося пациента, убедился в правоте своего диагноза и вынес свой вердикт:

— Страх потери контроля, учащенное сердцебиение, отдышка и тошнота — все симптомы налицо. Могу ему дать только антидепрессант, но лечением должен заниматься психолог, или, в таком запущенном случае, как этот — психиатр, — но запуганный своими собственными страхами мужчина его уже не слушал, полностью погрузившись в избавление пространства вокруг себя от опасных микроорганизмов.

Дождавшись соответствующую бригаду, мы сдали пациента в надежные руки врача-психиатра, который после осмотра пациента стал убеждать его о необходимости госпитализации, поскольку, на основании существующего законодательства, без согласия, принудительно отправить его подлечиться никто не мог.

Не успев доехать до станции скорой помощи, мы получили еще один вызов к молодой женщине, которая, не успев отправиться в роддом, решила разродиться на глазах шокированных мужа и свекра. Кому помогать первоначально стало понятно по побледневшему отцу семейства, плавно оседающему по стеночке на пол под громкие крики своей супруги. Откачав будущего папочку, мы принялись принимать роды у его жены, которая спустя пятнадцать минут после нашего приезда уже целовала свою пухленькую кроху, смотря на маленького человечка с огромным умилением и любовью. За неимением льда, мы погрузили на живот роженицы пачку принесенных из морозильника свекром пельменей и отвезли радостную ячейку общества в роддом.

— Везучая женщина! Обычно из роддома с детьми выходят, а она туда со своим едет, — хохотнул Игнат.

Но и на этом наш продуктивный день не закончился, потому как из-за невыносимой жары, мы успели оказать помощь двум женщинам с тепловым ударом, одному мужчине с тахикардией и высоким давлением, лишь после этого попав в прохладу стен нашего небольшого кабинета.

Похоже, что только самый ленивый на работе не знал, что я переехала к депутату. Если Зураб и Игнат, в силу своей мужской тактичности не приставали ко мне с расспросами, то Любочка атаковала меня еще в коридоре.

— Как он? Рассказывай скорее!

Я улыбнулась настойчивой коллеге, ответив на её нескромный вопрос:

— Сноб, какого еще поискать надо.

— Да ты что? — удивилась Любочка, вечно идеализирующая молодых красивых депутатов.

— Ага. И животных не любит, — я окончательно расстроила Любу, у которой ома проживало не менее трех кошек.

Думать о Токареве мне совершенно не хотелось. Вчера, как только он соизволил уехать на своей громадной машине из дома, прихватив с собой дражайшую подружку, я достала Афанасия из-под кустов, спрятав его в комнате. Учитывая, что Владислав вряд ли захочет посетить мою скромную обитель, я не стала убирать черепаху в шкаф или комод, предоставив любимцу прекрасное место у окошка, и пусть в него была не видна его возлюбленная, открывался превосходный вид на сад.

Вечер обещал стать интересным. И пусть я очень устала на работе, но сегодня у моей лучшей подруги было День рождения, по поводу которого мы решили устроить небольшой праздник. После встречи на кладбище «упыря» Каземира Петровича, Тоня напрочь отказалась отмечать праздник Мэнди на кладбище, и перед подругой встал сложный вопрос выбора места проведения торжества, поскольку встречать новый год своей жизни дома она не могла из-за больного сердца отца. Решив сразу убить двух зайцев, а именно сделать Розе приятное и заодно проучить Токарева, я предложила провести «сабантуй» в доме Влада, ведь он не давал запретов на количество моих гостей. За дедушку я не волновалась, поскольку мой любимый старик спал так крепко, что его не могли бы разбудить и залпы из боевых орудий.

Набрав телефонный номер Мэнди, я обсудила с подругой наши планы на вечер:

— Привет! С Днем рождения, подруга! Замертвецкого счастья и заупокойной радости тебе! — поздравила я её. — Я еще на работе. Сегодня очень утомительный день — много вызовов. Во сколько сегодня соберемся?

— Спасибо! Ну конечно в полночь, когда же еще?

— Прости. Не сразу догадалась.

— Эш привезет еду и алкоголь, я позабочусь об антураже, так что не волнуйся, справимся, — успокоила меня Мэнди. — Твой депутат точно не будет против?

— Во-первых, не мой. А во-вторых, ты думаешь, я буду у него спрашивать? Ты забыла, что у нас с ним взаимовыгодное соглашение?

Мэнди рассмеялась, но предупредила:

— Мне тоже на него всё равно, я просто хочу, чтобы из-за Дня рождения, моя лучшая подруга не лишись жилья.

— Не бойся, если что мы все дружно переедем к тебе! — «обнадежила» я Мэнди, про себя решив, что не перееду к ней жить ни за какие коврижки.

— Успокоила. Тогда до скорого, — попрощалась подруга, повесив трубку.

Но до вечера у меня было еще одно дельце: купить Мэнди подарок. Зная, что подруга любит всё, связанное со смертью и мистикой, после трудового дня я забрела в эзотерический магазинчик, расположенный через пару улиц от места моей работы. Магазин предлагал обширный ассортимент нестандартных мелочей и довольно нужных вещичек. Увидев компьютерную флешку в виде черепа, я уже подумывала купить её себе, но поняв, что коллеги по работе меня не поймут, отказалась от этой затеи. Перебрав десяток кулонов, я уже было остановилась на интересном украшении в виде зловещего вида паука, но вовремя увидела идеальный подарок для Мэнди. Из-за спины продавца, выглядывал висящий на стене чехол для скрипки, выполненный в лучших традициях готической субкультуры. На черном полотне были изображены белые призраки, кружащиеся в водовороте нот, могильные кресты и звездное небо. И пусть этот подарок стоил гораздо дороже рассчитываемой мной суммы, я поддалась обаянию вещи, потратив достойную сумму на приобретение чехла. Это будет незабываемый праздник, и Мэнди непременно останется довольна! В предвкушении радостных возгласов подруги при виде подарочка, я с чувством выполненного долга направилась к дому Токарева.