– Я бы предпочла поскорее подняться к себе в комнату, Валдис. Надеюсь, ты понимаешь, что я чувствую себя измученной после такого испытания.

Не поддаваясь на уговоры остаться, Эмбер отняла руку, подобрала юбки и поспешила к дому, дав широкий круг, чтобы ее не заметили с террасы. Она прошла через боковой вход и со всей поспешностью поднялась по лестнице. Не то чтобы она опасалась, что Валдис последует за ней, но меньше всего хотела, чтобы кто-нибудь остановил ее по дороге. Единственно, о чем она мечтала сейчас, было уединение. Заперевшись в своей комнате, она вздохнула с облегчением. Она спрашивала себя, сколько еще времени придется ей пробыть в этом доме. Валдис ухитрился совершенно отравить ей пребывание в Мексике, да и Маретта была немногим лучше. Если бы только существовал какой-нибудь способ вернуть деньги и бежать…

И вдруг в эти рассуждения вторглись воспоминания о минутах, проведенных наедине с Армандом. Эмбер вспомнила поцелуй и ощущения, которые при этом проснулись в ней. Даже в неярком свете луны можно было заметить, как привлекателен ее новый знакомый, но когда они оказались поблизости от террасы и на лицо его упал отсвет многочисленных фонарей, стало ясно, что он потрясающе красив. Однако это открытие посеяло сомнения в сердце Эмбер. Неужели такой человек мог находить ее желанной? Что, если он, известный матадор и, весьма вероятно, любимец женщин, просто решил пополнить свою коллекцию разбитых женских сердец? Что, если для него это было очередным коротким приключением?

Эмбер пожала плечами. Почему это так беспокоит ее? Разве она не намерена покинуть Мексику? Так какая разница, как именно относится к ней Арманд Мендоса?

Долита уже разложила на откинутом покрывале атласный вечерний халат. Эмбер переоделась, с удовольствием ощутив на плечах прикосновение дорогой ткани, и вышла на балкон, настежь раскрыв двери. Воздух был свеж, а ночь оставалась по-южному великолепной.

– Моя пенорожденная! Значит, ты все-таки существуешь. А мне уже начало казаться, что это был просто сон!

Эмбер перегнулась через перила и увидела Арманда, который стоял чуть поодаль, положив руку на ствол дерева. При виде ее лица, белеющего в лунном свете, он засмеялся, охваченный неожиданной радостью.

– Этот вечер, который Валдис затеял в твою честь, без твоего присутствия просто невыносим. Я отговорился тем, что завтра мне выходить на арену, и ускользнул пораньше. Я не знал, где искать тебя, но надеялся, что сердце подскажет. Хотелось еще раз посмотреть на тебя, прежде чем усну. Кстати, Маретта не знает, что я ушел. Она думает, что я отправился за стаканом сангрии для нее. Ну и долго же ей придется ждать своего прохладительного напитка!

– Тебе нравится рисковать как на арене, так и в личной жизни, – с мягким упреком заметила Эмбер. – Смотри, Арманд, сердить Маретту опасно. Кто знает, на что она способна в ярости…

– Да уж, я бы предпочел сразиться с быком, чем с твоей сводной сестрицей, – ответил Арманд с беспечным видом. – Все-таки меньше риска.

Оба засмеялись, не столько шутке, сколько просто от сознания радости бытия. Потом взгляды их встретились, и смех затих.

– Так ты будешь завтра на корриде? – спросил Арманд после продолжительного молчания. – Пожалуйста, приходи!

– Приду, но только потому, что ты просишь меня об этом.

– Ага! – воскликнул Арманд, весьма довольный услышанным. – Неужели ты сделаешь все, о чем я попрошу? Тогда мое будущее прекрасно!

– Я только хотела сказать… ох, Арманд, ты заставляешь меня краснеть!

Не говоря больше ни слова, он послал ей воздушный поцелуй и растворился в густой тени деревьев.

Эмбер вернулась в комнату и прикрыла двери, оставив только узкую щелку. Она чувствовала себя счастливой, впервые за очень, очень долгое время. Может быть, думала она, эта история не имеет будущего. Но раз уж не представляется возможным в ближайшее время покинуть Мексику, то что плохого в том, чтобы испытать здесь немного счастья?

Глава 5

Горячий ветер ленивыми порывами налетал со стороны гор Сьерра де ла Мадера. На лбу и висках непрерывно выступала и тут же высыхала неприятная испарина. Казалось, этот невозможный жар исходит от толпы, собравшейся вокруг арены.

Несмотря на то что ложа для почетных гостей была расположена даже несколько выше верхнего яруса, Эмбер ни на минуту не могла опустить веер. Запястье ныло от постоянного движения, и она вяло размышляла о том, как было бы славно, если бы с севера налетел снежный буран.

Рядом с ней прямо, как кол, восседал Валдис, окидывая остальных зрителей презрительным взглядом монарха, явившегося посмотреть на забавы простолюдинов.

По другую руку от него сидела Маретта. Эмбер не могла удержаться, чтобы время от времени не бросить на сводную сестру вороватый взгляд. Маретта выглядела почти красивой с этим нетерпеливым блеском в глазах и раскрасневшимися щеками. Она явно предвкушала грядущее зрелище. Эмбер было решительно непонятно, как можно находить удовольствие в убийстве, пусть даже животного.

Неожиданно на ее руку легла широкая ладонь Валдиса. С приглушенным восклицанием Эмбер отшатнулась.

– Ты похожа на маленькую испуганную птичку, прелесть моя, – заметил Валдис со смешком. – И совершенно напрасно. Бояться тут нечего, а если что-то будет не ясно, я охотно разъясню.

– Мне ничуть не интересны подробности. Я жалею, что согласилась пойти. Это было ни к чему…

– Очень даже к чему, – перебил он, бросив на Эмбер укоризненный взгляд. – Иначе и быть не могло. Всем показалось бы странным, что женщина из семьи Алезпарито избегает боя быков. Ложа, которую мы занимаем, – президентская. В течение многих лет президент посылает нам приглашение на каждый бой быков. Сидя в его ложе, мы как бы представляем его самого. Это большая честь, и обязаны мы ею славному имени моего отца.

Эмбер заметила, что Маретта смотрит на брата с нетерпеливым видом. Словно ощутив этот взгляд, Валдис повернулся и кивнул. Маретта выпрямилась с достоинством поистине королевским, подняла над головой белоснежный кружевной платок – и уронила его. Порхая в неподвижном воздухе, он медленно опустился на арену, и толпа разразилась криками восторга.

– Это был сигнал к началу парада, – объяснил Валдис, снова поворачиваясь к Эмбер. – Видишь ли, каждая коррида открывается парадом. Обычно сигнал к его началу подавала Аллегра, но на этот раз я счел за лучшее оставить ее дома, – после этих слов лицо его заметно помрачнело. – Уж эта Аллегра! Такое ощущение, что ее старческое слабоумие растет день ото дня. Скоро ее невозможно будет вывести на люди из страха, что она выставит всех нас в нелепом свете.

Эмбер открыла рот, чтобы горячо запротестовать, но сообразила, что этим вряд ли поможет мачехе. Она промолчала, хотя у нее не было не малейшего сомнения, что Валдис держит Аллегру под замком, чтобы исключить всякую возможность ее контакта с падчерицей.

Раздался пронзительный звук фанфар, перекрывший гомон толпы. Валдис снова наклонился к Эмбер, на этот раз так близко, что она вынуждена была отодвинуться.

– Видишь двух всадников, которые только что выехали из-под сдвоенной арки? – спросил он, явно возбужденный. – Они возглавляют процессию, которая предшествует выходу матадоров на арену.

Не очень прислушиваясь к его объяснениям, Эмбер уловила только слово «матадоры» и начала пристальнее разглядывать тех, кто один за другим появлялся на арене. Музыка, чем-то похожая на военный марш, волновала лошадей и заставляла их пританцовывать. Шум стоял оглушительный, повсюду люди вскакивали, размахивая руками и выкрикивая приветствия. Когда матадоры, каждый верхом на чистокровном жеребце, выехали из-под арок, толпа пришла в полное неистовство. Герои дня и впрямь были великолепны в своих костюмах, расшитых золотой и серебряной нитью. У каждого через плечо была небрежно переброшена парадная пелерина.

В составе процессии были также бандерильеро и пикадоры в костюмах подобного покроя, но без золотой вышивки. Пикадоры приветствовали зрителей, приподнимая широкополые шляпы с низкой тульей и пером. Эмбер заметила блеск металла и как раз собиралась задать вопрос, когда Валдис снова пустился в объяснения.

– Посмотри-ка на пикадоров. Видишь пластины, начинающиеся пониже бриджей? Сейчас всадники обращены к нам правой стороной, и можно видеть, что броня идет от самых лодыжек. Она заканчивается под бриджами, на уровне бедра. На левой ноге она немного короче, только до колена. Она сделана из стали толщиной в восьмую часть дюйма! Скоро ты поймешь, как важна эта мера предосторожности. Кстати, бриджи у пикадоров не из ткани, а из прочной кожи, а ботинки толстые и высокие, до середины икры.

Процессия прошла почти полный круг, и таким образом матадоры поравнялись с президентской ложей. Зрители отреагировали на это новым взрывом приветственных криков, от которых у Эмбер заложило уши. Выстроившись в ряд, матадоры обнажили головы и поклонились. Когда Арманд выпрямился, его взгляд встретился со взглядом Эмбер, и у той сильно забилось сердце. Она почувствовала, что его сияющая улыбка предназначена ей одной. Краем глаза она уловила возмущенный взгляд Маретты, но не позволила настроению дать крен. Какое дело ей до Маретты? Арманд был добр к ней, и после пережитого горя, после долгого беспросветного уныния она не могла не испытывать к нему горячей благодарности.

Эмбер с жадностью разглядывала своего нового друга. Он держался очень прямо и гордо и был великолепен в роскошном костюме матадора. Под бриджами из богато расшитого атласа выделялись хорошо развитые мышцы. Кружевная рубаха ручного плетения, белая как снег, кораллового цвета чулки из плотного шелка и мягкие черные туфли без каблука – все было с иголочки. Шляпа матадора – не менее экзотическая деталь туалета, чем все остальные, – была выполнена в виде мозаичного узора из меленьких шестиугольников черного шелка, вручную нашитых на основу из прочной и тяжелой бычьей кожи. Когда Арманд приподнял ее в знак приветствия, стало заметно, что его волосы, длинные, прямые и расчесанные до блеска, заплетены в косичку. Эмбер нашла, что он прямо-таки излучает силу и храбрость, и щеки ее зарделись. Она не могла не одарить улыбкой такой великолепный образчик мужественности, и Арманд тотчас улыбнулся в ответ.