– Ну почему к концу? Возможно, к тому, чтобы просто начать привыкать друг к другу. Отныне ты будешь спать нагая в моей постели, а я буду ласкать и гладить тебя, когда захочу. – Он сел на стул возле двери, снял левый сапог и бросил его на пол. – Встань на колени лицом ко мне.

Не глядя на него, она откинула покрывало и села на пятки.

– В таком виде я не могу вам понравиться. – Она услышала, не поднимая глаз, как второй сапог упал на пол. – Я думаю, вы предлагаете мне делать это, чтобы унизить меня.

– Тебе не нравится, что я смотрю на тебя?

– Я чувствую себя очень неловко. Мне от этого не по себе.

– Тебе не должно быть неловко. Ты прелестна.

Она насмешливо фыркнула.

– У меня отвратительные темно-рыжие волосы и слишком большие для моего лица глаза, и…

– И самые восхитительные груди и ножки, которые я когда-либо видел.

Она коротко вздохнула и уставилась на стену за его плечами.

– Ты не веришь мне?

Она проглотила комок в горле.

– Нет.

– Тогда, я полагаю, мне необходимо предоставить доказательства. Взгляни на меня.

Она машинально отвела взгляд от стены. Он стоял пред ней совершенно обнаженный в свободной позе, чуть расставив ноги, сильный, мускулистый, – весь словно из сверкающей бронзы и эбонита.

Ее глаза раскрылись от изумления, когда, скользнув взглядом вниз, она увидела его неистовое возбуждение.

– Вы выглядите… иначе.

– Иначе, чем когда?

– Когда я встретила вас… в тот раз.

– Вы были всего лишь ребенком. К тому же вы видели меня после, а не до или во время… Это не всегда бывает так явно. – Он помолчал. – Хотя именно сегодня мне следовало бы сдержаться.

Он взял свечу и направился к ней через всю комнату. Тесс инстинктивно сжалась, не в силах отвести от него взгляда.

– Слушай меня очень внимательно, – голос его звучал успокаивающе ласково. – Ты желанна, так желанна, что я просто болен этим. – Он остановился перед ней и поставил подсвечник на стол возле кровати. – Ты еще можешь сомневаться в этом?

Она не могла произнести ни слова. Он протянул руки и коснулся ее волос с невыносимой нежностью.

– Ты такая маленькая, – прошептал он. – Прошлой ночью, когда я наблюдал за тобой в конюшне, я представлял, я думал о том, как ты обовьешься вокруг меня… и каждый раз, когда я думаю о тебе, я становлюсь таким, как сейчас.

Сладостные волны чего-то неизведанного жарко омывали ее тело. Ей казалось, что она тонет. Он едва касался ее, и все же она ощущала покалывание в ладонях, в сосках, даже под коленками. Она отвела глаза от его лица.

– Я сомневаюсь, что вы… годитесь для меня.

– Ты должна это знать. Женщина создана, чтобы принимать мужчину в свое лоно, – его рука, скользнув по ее волосам, опустилась на шею, – чтобы желать мужчину. Кобыла, возможно, и не проявляет восторга от совокупления, но разве ты не видела, как она оглядывается на жеребца, поднимая и изгибая хвост перед ним? – Его большой палец надавил на ямку на ее горле, она знала, он ощущает биение ее сердца. – Как я хочу, чтобы ты так же призывно смотрела на меня.

Она вздрогнула, потрясенная его словами.

– Я не животное!

– Я не хотел тебя оскорбить. Иногда мои слова слишком неуклюжи. – Он отвел руку. – Я не совсем раздет. Помоги мне.

Она в замешательстве посмотрела на него. О чем он говорит? Он же совершенно обнажен.

Он повернулся к ней спиной. – Мои волосы. Развяжи их.

Она поднялась на колени и дрожащими руками попыталась снять черную узкую ленту, стягивающую его волосы. Ее груди скользнули по теплой коже его спины, и она почувствовала, как он вздрогнул. Тесс попыталась изогнуться так, чтобы не касаться его, но вновь задела. И вэтот раз дрожь, пробежавшая по его телу, передалась и ей. Ее груди напряглись, соски затвердели, странное, незнакомое ощущение истомы возникло между бедрами. Что с ней происходит?

– Я не могу… Быть может, вы лучше сами?

– Нет, – гортанным голосом произнес он. – В Заландане принято, чтобы ленту развязала жена. Это значит, что только у нее есть привилегия освободить своего мужчину.

Но саму Тесс это не делало свободнее. С каждым мгновением в ней росло чувство, что она полностью принадлежит Галену. В конце концов она справилась. Отбросив ленту на стол, она со вздохом облегчения вновь села на пятки.

–Все.

Продолжая сидеть к ней спиной, он тряхнул головой, и свет свечи заблестел на его черных волосах, рассыпавшихся по плечам, высветил игру его мышц, когда он повел плечами. И внезапно она ощутила дикое желание протянуть руку и погладить эту бронзовую кожу, запустить пальцы в эту густую гриву, толкнуть его вниз…

Он обернулся к ней, огромный, дикий, неукротимый. Его глаза сверкали, темные пряди волос свободно падали на лоб и по обеим сторонам лица. Ноздри раздувались. Его ладони медленно заскользили к бедрам в выразительно призывном жесте. Тесс задохнулась, мускулы ее живота напряглись. Она чувствовала себя так, словно он властно притянул ее к себе одним только этим чувственным жестом.

– Страсть порождает неистовство в каждом из нас, килен. Я надеюсь, ты скоро сама это поймешь. – Он глубоко и резко вдохнул и плотно сомкнул глаза. – Бог мой, очень скоро.

Он открыл глаза и, наклонившись вперед, задул свечу.

Тесс ожидала, что теперь почувствует себя свободнее, но темнота только усилила возникшее в ней чувство беспомощности и скованности.

Она видела огромную тень Галена возле себя, ощущала запах его могучего тела.

– Ложись, – низкий голос Галена дрожал от напряжения. – Я не могу больше. На сегодня хватит.

Но ведь ничего по-настоящему и не начиналось, подумала с изумлением Тесс. Он только коснулся ее волос и шеи, он только разглядывал ее тело и бормотал о желании и страсти. Откуда взялось это ощущение зависимости?

– Сейчас же.

Она нырнула под покрывало и отодвинулась к дальней стороне кровати.

В следующий момент прогнулся матрас под тяжестью Галена.

Он лежал рядом, не дотрагиваясь до нее, а у нее неистово билось сердце, и незнакомые ей до сих пор чувства обуревали ее.

– Я не понимаю, для чего все это? – запинаясь спросила она. – Почему?

В темноте раздался его голос, прерываемый резким дыханием:

– Я буду обладать тобой так, как хочу, или совсем никак.

– Но это ведь только для того, чтобы родился ребенок. Какая разница, как это сделать?

– Огромная. – Он помолчал. – Мы два человека. Я не собираюсь играть роль жеребца. – Он замолчал на какое-то время, затем заговорил вновь, и голос его звучал почти отчаянно: – Потому что, видит Бог, я не варвар.

3

Тесс проснулась утром с чувством облегчения и разочарования. Гален уже ушел. Его присутствие будоражило ее. Он разбудил в ней что-то новое, неведомое ей прежде. Прошлая ночь привела ее в полное замешательство. Теперь Гален Бен Рашид представлялся ей необыкновенным и непредсказуемым человеком. Она поспешно надела свою старую темно-коричневую амазонку, которую не выбросила, несмотря на уговоры Паулины, и, выйдя из комнаты, стала спускаться по лестнице. И здесь она неожиданно столкнулась с молодым человеком, одетым в полосатый, вишневый с бежевым, халат и свободные белые штаны, заправленные в коричневые замшевые сапоги. Его лицо показалось ей знакомым.

– Я только что собирался в ваши апартаменты, маджира, – он вежливо поклонился. – Маджирон хочет выехать через час. Могу ли я уложить ваши вещи?

– Там не так уж много вещей. Я не распаковывала чемоданы на такое короткое время. – Она задумчиво нахмурилась. – Вы ведь Сайд, да? Он снова поклонился.

– Сайд Абдул, маджира.

– Я не сразу узнала вас… – ее глаза озорно блеснули, – в одежде.

Он чуть растерянно моргнул, захваченный врасплох.

– Могу ли я заняться вашими чемоданами, маджира?

О Боже, он такой же рассудительный и нудный, как мать-настоятельница.

– Непременно, – важно ответила она, поняв, что он не отстанет. – Где шейх?

– В конюшне. Сказать ему, что вы желаете его видеть?

– Нет, занимайтесь вашими делами. Я сама разыщу его.

– Без сопровождающих? – Он казался слегка шокированным. – В конюшне есть и другие мужчины, маджира.

Она нетерпеливо оглянулась через плечо.

– Какое это имеет значение?

– Это не принято. Вы – маджира. И совсем неудобно, если вы…

– Я буду ее сопровождать. Сайд, – на верхней площадке лестницы появился Алекс. Сайд поклонился с явным облегчением.

– Как пожелаете, милорд.

Тесс посмотрела ему вслед, накачав головой.

– У него совсем нет чувства юмора.

– Сайд хороший человек, – не согласился Алекс, – но он слишком точно следует правилам этикета. Это отличительная особенность жизни в Седикхане.

– Итак, я делаю свои открытия. – Она сошла с последних ступенек. – А что такое “маджира”?

Он ухмыльнулся.

– Это ты. Жена маджирона. В Тамровии это звучало бы как ваше величество.

– А Гален – маджирон? Он кивнул.

– Это один из его титулов. – Улыбка сошла с лица Алекса, когда он внимательно посмотрел на нее. – Как ты… в порядке?

Тесс покраснела и, стараясь избежать его прямого взгляда, ответила:

– Возможно, в лучшем, чем ты. Ты был вчера вечером сильно навеселе. – Она поспешила мимо него к двери. – Я хочу проведать Селика.

– Не мужа?

Она насмешливо оглянулась.

– Когда я последний раз видела своего мужа, у него конечности находились в полном порядке. Чего нельзя сказать о Селике.

– Селику гораздо лучше.

Тесс обернулась на голос и увидела Галена в дверном проеме. Он смотрел на нее без всякого выражения, но его губы предательски дрожали.

– Я рад, что вы признаете меня… на что-то годным. – Он сделал ударение на последнем слове, обращаясь к ней снова на “вы”.

Алекс понимающе рассмеялся.